— А ещё что тёмным делом казалось? — спросила Агнес у Волкова, оторвавшись от размышлений о великом мороке.
— Знали они наперёд, что мы идём. Знали наперёд, как стоять будем, как действовать будем… — отвечал кавалер, вспоминая те события. — Мы словно в ловушку шли, что они нам расставили.
Вот тут Агнес уже всерьёз заинтересовалась:
— Думаете, знали? Может, оно само вышло, может, ловушка та не силами злыми, а умением устроена да беспечностью вашей?
— Может и так, только вот командир наш, маршал фон Бок, в такую же ловушку угодил, — Волкову не нравилось, что Агнес сомневается в присутствии тут злого дела. — Так же шёл и так же несколько тысяч человек у дороги своей не заметил, за что и сильно бит был.
Агнес всё равно сомневалась, но теперь уже меньше:
— Стекло-то у вас с собой?
— Ты же знаешь, что с собой.
— Ну, мало ли, вдруг вы потеряли, когда вас били? — спросила девушка с заметным ехидством.
Волков на это ничего не ответил, отпер свой сундук, вытащил оттуда мешок со стеклянным шаром внутри и бросил его на кровать:
— На, смотри.
— Поесть мне прежде надобно, помыться, — произнесла девушка.
И, как по заказу, из-за полога донёсся голос оруженосца Фейлинга:
— Господин полковник, господин инженер прибыл.
Волков вышел к инженеру:
— Ко мне приехала родственница.
— Да-да, я слыхал, — отвечал инженер.
— Она поживёт пока тут. Около стены, за моим шатром отгородите место для купальни и нужника.
— Немедля приступлю, — обещал Шуберт.
Когда он вернулся в шатёр, то увидел Агнес уже на кровати с шаром в руках, она уже была только в нижней рубахе. Когда только успела? Она подняла на него глаза и сказала:
— А вы, господин мой, ступайте, я одна побуду. Только поставьте кого-нибудь у входа, чтобы не вошёл кто ненужный.
И не дожидаясь, пока господин покинет шатёр, вообще уже не обращая на него внимания, стала снимать с себя последнюю одежду.
Офицеры, все рангом от капитана, собрались у шатра генерала, рассаживались за длинным столом на длинных лавках. Первыми сели полковники Фолькоф и Эберст, а также заместитель выбывшего по ранению фон Кауница капитан-лейтенант Фильсбибург, капитан ландскнехтов Кленк и новый командир кавалерии капитан фон Реддернауф.
— Слухи ходят, что вас, полковник, посетили гости, — сразу начал фон Беренштайн, как только все расселись, — надеюсь, наш военный совет не оторвал вас от более важных дел?
Офицеры стали улыбаться и понимающе посмеиваться.
— Нет, для меня нет ничего важнее, чем военный совет, — отвечал Волков холодно и даже не потрудившись привстать с лавки.
— Слава Богу, а то вдруг общение с молодыми девами для вас важнее, чем нудные советы, — продолжал генерал.
Волков не счёл нужным повторяться и промолчал, а фон Беренштайн, поняв, что его шутки далее не будут уже успешны, пришёл к делу. Первым делом он решил из разбитого полка фон Клейста оставшихся там людей распределить в полк Волкова и полк Эберста, собрав два сильных полка из трёх слабых. Кавалер получил две роты общей численностью двести шестьдесят человек. Но при этом у Волкова забрали всех оставшихся у него кавалеристов вместе с Гренером. Эберст получил роту в сто семьдесят человек. В резерве, в личном подчинении генерала, остались шесть сотен ландскнехтов, три сотни кавалерии и сто двадцать стрелков и арбалетчиков. Несмотря на всю неприязнь к фон Беренштайну, Волков посчитал такие изменения правильными и был, признаться, рад, что капитан-лейтенант Фильсбибург оказался у него в полку, так как Рене не очень хорошо справлялся со своими обязанностями.
А после разговор пошёл о плане следующего сражения. И вот тут Волкову уже не нравилось всё.
— Адъютант Мильке, будьте добры, огласите разработанный нами план, — предложил генерал.
Мильке встал и стал на наспех нарисованной карте объяснять диспозицию.
— Господа, ничего иного придумать тут нельзя, у нас два полка, и имеем мы два брода. Мы посчитали, что полк полковника Эберста переправляется здесь у лагеря, — Мильке указал пальцем место на карте, — у западного брода, а полковник Фолькоф форсирует реку у восточного брода.
Это был как раз тот брод, по дороге к которому была разгромлена вторая рота капитана Бертье.
— Тот из полковников, кто первым выйдет на тот берег и построится в боевые порядки, обеспечит переправу кавалерии, — продолжал Мильке, — и сразу поможет другому, если у другого возникнут трудности с переправой. Думаю, что удержать оба полка на реке у мужичья силёнок не хватит.