На кровати с левой стороны лежал мужчина, приблизительный возраст которого, как было указано в досье, составлял двадцать три-двадцать семь лет. Это был хорошо сложенный мужчина, блондин, с редкими для его типа волос, карими глазами. Прямой нос, аккуратный подбородок и маленькие уши. Это человек выглядел настоящим красавцем, пока призрак безумия не поселился в его голове. У такого парня явно никогда не было проблем с девушками. На нем была надета стандартная белая больничная форма, – подобные выдают в каждой лечебнице. Вопреки всем законам игнорирования, он не лежал к профессору и его помощнику спиной, но характерная поза эмбриона, желающего защититься от внешнего мира, присутствовала. Пациент №1 был спокоен, никак не реагируя на присутствие людей в комнате. Руками он прижимал к себе согнутые ноги.
– Чудное утро, вы не находите? – Начал профессор радостно. – День после дождя всегда прекрасен, а воздух так свеж, особенно здесь, вдали от города и его демонических труб, которые засоряют наши легкие черной гарью.
Ответа не последовало.
Профессор открыл папку с личным делом Пациента №1, глядя на сделанную черно-белую карточку. Доктор боялся этого взгляда. На фото молодой человек смотрел в камеру пустыми глазами. Отрешенный взгляд – верный признак посттравматического синдрома. Он пробежал мельком другие данные, где были сделаны общие медицинские анализы. Все показатели были в норме, за исключением высокого уровня адреналина в крови. Не исключено, что это могло быть вызвано усугублением стресса со сменой обстановки. Организм выделял гормонов больше, чем того требовалось.
– Кстати, меня зовут Карл Фитцрой. Чаще всего меня именуют «профессором» или «доктором», поэтому я не обижусь на любое ваше обращение. А вот этот молодой человек сзади меня, – профессор указал на своего помощника, – зовут Август, он мой ассистент и аспирант, пишет диссертацию по психологии.
– Здравствуйте. – Бодро кивнул Август.
– А как ваше имя?
Снова молчание, никакой реакции.
– Он смышленый парень, – продолжал доктор, – правда немного ленив, отчего иногда делает все наспех, и зачастую неправильно. Скорость в его случае не означает качество.
– Да, но второй раз я всегда все делаю как нужно.
– Иногда это бывает весьма утомительно. – Съязвил доктор.
Август ничего не ответил, равно как и пациент. Он продолжал неподвижно лежать, даже не сменив позу, его взгляд по-прежнему оставался отрешенным.
– Ну что ж. Вижу, вы не притронулись к завтраку. А зря. Наша кухарка Долорес не только весьма аппетитная женщина, но и сама хорошо готовит. Уверен, что такой молодой человек, как вы, смог оценить её по достоинству. – Профессор подмигнул. – Ведь наверняка на фронте кормили абы как. Я хоть и побывал там последний раз много лет назад, но вкус свиной тушенки стоит у меня в горле до сих пор, а галетами хорошо было бы колоть орехи, а не наши зубы.
Пациент №1 слегка пошевелил ногами, но в остальном его реакция осталась нулевой.
– Ну что ж. Не буду вас долго утомлять, переезд наверняка был тяжелым, мне и самому нужно как минимум два дня отдыха после переброски с одного места на другое. Годы уже не те.
Профессор поднялся, поправляя полы халаты.
– Ну, что ж. Рад, что наше знакомство состоялось, я буду заглядывать к вам два раза: утром и вечером. Надеюсь, мы с вами станем хорошими друзьями.
Так как ответа не последовало, Карл Фитцрой и его ассистент спокойно удалились из палаты, закрыв за собой дверь.
– Да, дорогой Август, – произнес профессор, как только они оказались в коридоре, – похоже, этот моток мы будем разматывать очень долго.
– Главное, чтобы в конце не оказалось Минотавра. – Заметил ассистент.
В палате 202 находился второй пациент. Это был достаточно плотный мужчина, хоть и сильно истощенный. В личном деле указывался рост один метр девяноста один сантиметр. Коротко подстриженные каштановые волосы и карие глаза никак не выделялись на угрюмом, жестком лице, словно вырезанном из камня. Возраст колебался от 30 до 35 лет. Профессор уселся на стул и быстро пробежал глазами личное дело. Как и в предыдущем, он наткнулся на все тот же отрешенный взгляд на фото и повышенный адреналин. В остальном все анализы были в норме.
Пациент сидел на кровати, сложив руки на груди, слегка наклонившись вперед, уперев свой взгляд в пол.
– Доброе утро! Чудесная погода, не правда ли? Как вам у нас, нравится? Немного тесновато здесь, не находите?
Как и с предыдущим пациентом, профессор вел диалог с самим собой. Август спокойно стоял возле стены, внимательно следя за действиями наставника. Доктор снова представился и начал задавать обычные вопросы, которые не несли в себе никакого смысла. Спустя некоторое время он посмотрел на поднос с едой и обнаружил, что на нем осталось не тронуто картофельное пюре, в то время как вся остальная еда была съедена.
– Вижу, вы не притронулись к пюре. Не любите картошку? А я вот наоборот. Помнится, когда я был помоложе, и сидел в блиндаже под непрекращающейся бомбежкой, мне пюре из картофеля показалось верхом кулинарного искусства. Вы же наверняка знаете, что добыть хороший продукт, а тем более овощи, на передовой не так-то просто.
Пациент №2 слегка потер ладонью локоть и уже готов был поднять глаза на доктора, но в последний момент замешкался и снова уткнулся в пол.
– Ладно, не буду мешать отдыхать. Обед принесут в два часа, я оповещу нашего повара, чтобы больше не давала вам картошку. А я загляну к вам еще вечером. Всего доброго.
В третьей и последней палате обитал пациент, который заметно отличался от двух предыдущих. В отличие от них, он встретил доктора и Августа возле окна, крепко схватившись руками за решетку и глядя на простирающиеся вдалеке зеленые поля и лес. Профессор попытался привлечь его внимание, но попытка провалились, а потому он просто уселся на стул, развернувшись к пациенту. Это был парнишка, которому можно было дать лет 18-20. Его фигура больше походила на вешалку, с которой свисала одежда. Каштановые волосы на висках были тронуты сединой. Прозрачные карие глаза неприятно выделялись на изнеможенном лице. Профессор мигом пробежал глазами по личному делу, которое отличалось только другой фотографией и физиологическими данными.
После привычного приветствия и череды одних и тех же вопросов, которые Август уже выучил наизусть, доктор осмотрел поднос с едой, и, как и у первого пациента, он оказался не тронутым. Профессор нахмурился, потерев указательным пальцем подбородок, после чего изрек:
– Вам надо хорошо питаться молодой человек. Вы в крайней степени истощены! Такое впечатление, что вас на фронте морили голодом. Воистину, вы выглядите так, как будто кто-то все время питался вместо вас. Я уверен, что у нас дела пойдут лучше, и вы все же оцените по достоинству кулинарные способности…
В этот момент пациент резко оторвался от окна и буквально прыгнул на доктора. Август вскрикнул, и уже хотел было ринуться к двери и позвать санитаров, но профессор указанием руки остановил его. Обезумевший пациент держал Карла Фитцроя за грудки, уставившись на него, как волк на кролика:
– Ву, ву, – издавал молодой человек, не в силах побороть свой разум и полностью произнести слово, – ву, ву.
Пациент резко отпустил доктора и бросился на кровать, закрыв лицо руками. Его сотрясали рыдание.
– Ну, ну, все хорошо, – попытался успокоить его доктор, положив руку на вздрагивающую спину, – не переживайте, вы в безопасности. Я позабочусь, чтобы вас никто не беспокоил до вечера, когда снова загляну к вам вновь, чтобы убедить, что все в порядке.
Перепуганный в пух и прах Август и совершенно спокойный профессор поспешили выйти из комнаты, быстро заперев за собой дверь.
– Фух! – Выдохнул доктор.
Двое санитаров стояли возле третей палаты. Первым заговорил Готфрид: