– Я пытался их предупредить, я пытался.…Этот запах в воздухе, я чувствую его до сих пор. Боже, как мерзко пахнет. И эта грязь на моих руках, ее уже ничем не отмыть.
– Подождите минуточку. Что с вами произошло? Какой запах?
Внезапно раздались звонкие удары колокола, которые с каждым мгновением становились все сильнее и сильнее. Пациент исчез, а помещение больницы принялось рушиться на глазах. В следующее мгновенье профессор оказался на пустыре, где желтая земля была вздыблена рваными корками. Вдалеке виднелся пригорок, где нашло приют одинокое высохшее деревце, которое содрогалось от ветра.
Профессор направился в сторону холма, однако, чувствовал себя так, словно его ноги увязли в чем-то плотном. Спустя мгновение он уже стоял возле деревца, у которого сидел человек в смокинге с котелком на голове и черной тростью в руках. Доктор почти сразу узнал полковника Винзеля, чей образ терзал его так давно. Он развернулся и попытался броситься со всех ног назад, но обнаружил, что буквально прирос к земле. Тем временем полковник медленно встал, отряхнул полы пиджака и уставился своим перешитым накрест шрамами лицом прямо на Карла Фитцроя.
– О, мой любезный друг, боюсь ваше время быстро подходит к концу и слать вам предупреждения, словно почтовых голубей, не имеет никакого смысла. Вы все продолжаете барахтаться в болоте, вместо того, чтобы протянуть руку, схватиться за тростинку и выбраться на берег. Сначала по глупости потеряли одного пациента, теперь играете в игры с другими. А ведь эти ребята могут рассказать вам кое-что весьма интересное. А один из них и вовсе выдает себя за того, кем не является.
Профессор стоял точно громом пораженный, не в силах выговорить хотя бы слово. Нет, это уж точно мало похоже на сон. Почему этот призрак подсознания так хорошо владеет ситуацией, да еще и дает ему какие-то советы?
– Кто ты такой? Или что ты такое?
Отто Винзель был весьма удивлен тем, что доктор подал голос. Он ухмыльнулся, если человек без лица на такое способен, и совершенно спокойно ответил:
– Я – ничто. Всего лишь порождение твоего сознания, которое создал ты сам. Тогда, много лет назад во время операции по зашиванию лица полковнику. Ты сам породил меня, и только ты сам можешь от меня избавиться.
– Я не понимаю…
– Ничего, когда-нибудь придется понять. Как я уже говорил, времени осталось ничтожно мало, часы тикают, песок жизни утекает сквозь пальцы. Люди приходят в этот мир, и люди уходят. Загадку нужно успеть разгадать до того, как главный игрок выйдет из тени и нанесет удар.
Призрак Отто Винзеля снял шляпу и поклонился, после чего сильно стукнул о землю тростью.
Доктора выкинуло из сна, словно он ехал на поезде с огромной скоростью, а потом резко затормозил. Он сидел в своем любимом кожаном кресле; на столе стояла чашка с недопитым чаем. Пробивавшиеся сквозь окно солнечные лучи причудливо играли на прозрачном стекле.
Ему снова приснился кошмар. В последнее время профессору стало казаться, что Отто Винзель более чем реален. По какой-то причине он посилился в его голове и стал вторгаться в его сны. И хоть этот призрак был и фантомным, страх, который он вызывал, был более чем осязаем и не мог быть следствием обычного кошмара. Да и о чем все время он его предупреждает? И откуда может знать, что надо делать?
Профессор потер лицо руками, несколько раз вдохнул и выдохнул. Сегодня он поскорее хотел отправиться в лечебницу и продолжить начатый вчера успех. В нем зрела надежда, что этот путь приведет его к нужному результату.
2
Добравшись до клиники, профессор принялся за работу, отбросив все остальные дела. После традиционного утреннего обхода и завтрака, он вместе с Августом сопроводил пациентов в комнату отдыха, чтобы реализовать намеченные планы. Молчун уселся за столиком у окна с радиоприемником, и, вооружившись заветным паяльником, принялся спаивать проводки, что-то разбирать, крутить и все в таком духе. Профессор совершенно ничего не понимал в технике и электронике, а потому не мог судить, насколько правильны действия его пациента, однако от этого приемника все равно не было никакого толку, и если его сломают, то жалеть никто не будет. К молчуну он приставил Готфрида и наказал внимательно следить за всеми его действиями. Если он попытается причинить себе вред, то тут же необходимо отобрать у него инструмент.
Тем временем Август помогал сержанту с починкой стола для тенниса. С ним пришлось изрядно повозиться, но через пару часов его удалось привести в относительное рабочее состояние. Старые ракетки были грязными и порядком облезлыми, но играть ими было можно. Профессор от роли напарника отказался, сославшись на больные суставы, и первым противником сержанта стал Август, который с удовольствием принял его предложение. Проиграв ему четыре партии и одержав победу только в одной, молодой доктор решил взять перерыв и уступить свое место санитару Вильгельму, который с живым интересом наблюдал за игрой. Однако и ему не удалось одержать над ним верх: санитар выиграл всего лишь две партии из шести, после чего признал свое поражение.
Пока теннисный мячик скакал с одного поля стола на другое, профессор обдумывал недавний кошмар и слова полковника Винзеля, стараясь найти этому разумное объяснение. Вполне возможно, что во сне его разум пытается проанализировать сложившуюся ситуацию и собрать воедино все факты, чтобы подсказать ему, что нужно делать. А чтобы эта информация уж точно запомнилась и осталась в голове после пробуждения, необходимо вызвать кошмар, который оказывает на психическое состояние человека более сильное влияние, чем обычный сон.
Поток его мыслей прервал внезапный звук, который раздался со стороны стола, где сидел молчун. После череды кряхтящих звуков послышался хриплый, но весьма различимый голос ведущего дневных новостей, транслирующийся из студии в Фэллоде. Он рассказывал о кризисе в аграрном секторе, высоком уровне инфляции, несогласных мятежниках, которые остались верными императору, о самом императоре, укрывшимся на одном из нейтральных островов, и о прогнозе погоде на ближайшую неделю.
Однако, не успев дослушать сводку, радио снова принялось хрипеть. Сержант вновь заткнул уши и сел рядом со столом.
– Я же просил не включать эту адскую машину, когда я здесь нахожусь. Какой противный скрежет! Это просто невыносимо!
Санитар оперативно дернул рычажок переключателя, и все звуки тут же пропали. Профессор быстро подбежал к сержанту и помог ему подняться. Август стоял рядом, держа в кармане халата шприц с транквилизатором наготове.
Усадив его на диван, доктор Фитцрой постарался успокоить пациента:
– Не переживайте, все хорошо. Вот так. Обещаю, что больше вы не будете слушать радио, раз оно вам так противно.
– Не само радио, док, – перебил его сержант, – а этот противный скрежет, которое оно издает, когда неисправно. Очень похоже на тот самый звук, который возникает, когда я пытаюсь вспомнить. Голова начинает просто раскалывать на части!
Профессор тут же попросил Августа принести таблетку болеутоляющего, после чего спросил:
– Вам удалось что-нибудь вспомнить сегодня? Порой возвращение к обычным занятиям помогает вызвать воспоминание, которое приводит к цепочке других. Вы, похоже, неплохо владеет ракеткой. Может быть, участвовали в каком-нибудь соревновании?
Сержант отрицательно покачал головой:
– Нет, я просто любитель. В момент игры перед глазами возник смутный образ одноэтажного дома и заднего двора, где мальчишки играли в настольный теннис. Знаете, что-то в этом было родное. Словно…
– Словно воспоминания из детства.
– Точно. Однако я не могу сказать, был ли этой мой дом или друга, но место точно было для меня хорошо знакомым.
– Прекрасно! В нашем лечении намечается небольшой прогресс по восстановлению долгосрочной памяти. Возможно, вы также играли в теннис во время службы? Постарайтесь припомнить, не устраивали ли вы соревнования с сослуживцами?
Сержант на секунду задумался, а потом его лицо неожиданно просветлело.
– Точно. Я вспомнил, что в одной из казарм как раз располагался стол, где мы играли в свободное время, но это было гораздо раньше, еще до войны. Скорее всего, тогда я проходил срочную службу.
– Ничего страшного. Любое воспоминание для нас сейчас играет положительную роль. Повторив несколько раз привычное действие, вы пробудили в своей голове образы, связанные с ним. Я вас очень прошу, – профессор пристально посмотрел на сержанта, – продолжайте заниматься чем угодно, лишь бы только ваш мозг наконец-то начал восстанавливать поврежденные ячейки памяти. Если хотите, можете прочитать книгу или газету, сыграть в карты, нарды, или другую игру. Если появиться желания выйти подышать свежим воздухом – мы с Августом к вашим услугам, только скажите. Чем быстрее мы поймем, что с вами произошло, тем скорее сможем начать комплексное лечение полученной вами травмы.