И внезапно, как по заказу, из-под воды и над ней разнесся глухой и печальный удар колокола.
Печальный и торжественный звук стих, вибрируя в каплях, уступая место второму удару, и потом третьему.
Айтхара приглушенно что-то сказала по-орочьи, но перевод никому не понадобился, потому что было ясно, что высказывание не было слишком литературным и образно описывало настигшую их незадачу.
— И скоро они полезут? — уточнила Мист у их проводницы и переводчицы.
— Разно случаться, — ответила та, и по глади воды пошла крупная рябь, привлекая внимание к двигающимся в толще серым телам.
— Что такое не везет, и как с этим бороться, — прокомментировала Мист, крутя на пальце отданное Эррахом артефактное кольцо. — Думаешь, хватит заряда еще на раз?
— Попробовать стоит. Только дождись, чтобы все они вышли на поверхность.
— Мы у них будем спрашивать, мол, вы последний? — нервно пошутила Мист, отходя подальше от воды, за спины изготовившихся к защите орков и Торрена. Тот без размышлений занял место в строю рядом со своим побратимом Нитлоком, и Айтхара встала рядом с ним после короткой перебранки с соплеменниками. Те явно были не в восторге от ее участия в предстоящем сражении, но Мист была уверена, что дело здесь не в недоверии или обесценивании ее участия — наоборот, кажется, ее присутствие в строю представлялось избыточным — Нитлок бубнил ей что-то уважительно-занудным тоном, без крика, не повышая голос, пытаясь уговорить или переупрямить, но Айтхара уверенно гнула свою линию до тех пор, пока первые ряды мертвяков не выбрались на твердую землю, и спор не стал бесполезным.
— Ни одной ниэссе, — вполголоса сказала Мист.
— Вероятно, для их полного формирования нужно больше времени, чем успело пройти, — предположил Эррах. — И “Тьма” подняла ближайшие трупы, вот и все.
— Просто поразительно, сколько их там. Получается, двести лет идут и идут, — пожаловалась Мист.
— Мир вообще населен в большей мере мертвыми, чем живыми, — пожал плечами Эррах, пытаясь скрыть нервозность от неуклонного, но медленного приближения гнилого воинства, несущего с собой запах тины, тлена и разложения.
— Это ты в философском смысле?
— Нет, в прямом. Все поколения, которые жили до нас — умерли, и никуда не делись — остались в земле, в пепле. И кого больше в мире, живых или мертвых?
Мист почесала нос. Звучало логично, хоть и донельзя пугающе: один легион мертвых историков внушал бы уважение.
Мертвецы, тем временем, припадая кто на одну ногу, кто на другую, кто на обе, добрались до поджидающего их строя. Один из них протянул руку, ее отбросили, и, дотянувшись секирой, отсекли. Мертвец закачался, и воздух свистел в его пустой глотке.
— Думаешь, это все? — деловито спросила Мист, вглядываясь в гладь озера.
— Думаю, пока — да, — подтвердил Эррах. Мист кивнула, нажала на камень в кольце, однако, даже никакой искры силы в нем не почувствовала. Она все равно попробовала отдать команду кольцу и начать произносить заупокойные слова, но, конечно, ничего не вышло.
— Что же, вот и наша утренняя жаба, — заключила она философски, разминая руки в тщетной попытке приготовиться к выматывающему использованию одного из двух известный ей боевых заклинаний. Наверняка существовали и другие заклинания, которые бы сработали, которые она могла бы использовать против серой нежити, но она их, к сожалению, не знала, и Багровая Книга таких “очевидных” для Мейли и совершенно не нужных для других Багровых магов сведений, конечно, не содержала.
Ряд защитников перед Мист качнулся назад и вперед, отталкивая со всей силы на щитах беспорядочный строй мертвецов, напоминая о текущих насущных проблемах, и Мист, оглядевшись, поднялась на обломки какой-то ограды, чтобы видеть поверх голов рослых зеленых.
Старое дерево прогибалось и похрустывало предупредительно, но держало, и Мист подняла руки вперед.
— Эйиладд Кирин, — сказала она, чувствуя, как тянет изнутри жилы вместе с магической силой. — Эйиладд Кирин!..
Белые молнии беззвучно били поверх голов орков, разветвляясь, заставляя неживых противников отшатываться назад, содрогаясь, спотыкаться, падать и гореть, разваливаясь прямо на ходу в горячий, противный белесый пепел.
— Эйиладд Кирин, — гаркнула Мист третий раз, чувствуя, как изнутри поднимается дурнота и красное заволакивает глаза, грозя затопить зрение. Она пошатнулась, едва не падая со своего насеста, но ее поддержали снизу — она скорее почувствовала, чем увидела, что это Эррах, пытаясь сосредоточиться достаточно для последнего залпа. Мертвецов оставалось немного, но рисковать их небольшим отрядом было нельзя — неизвестно, сколько им понадобиться сил, чтобы разломать плотину. — Эйиладд Кирин, — последнее заклинание словно вывернуло ее наизнанку, и она таки свалилась вниз, как куль с мукой, полустекая, полупадая, и Эррах даже частично смог ее поймать, так что она не разбила ни нос, ни лоб. Удержать, впрочем, субтильный эльф ее не мог, усадив прямо в грязь.
Мист уткнулась руками в лицо и нервно захихикала, и даже Торрен, спешно покинувший уже бесполезный строй, чтобы позаботиться о своей спутнице, не смог поначалу привлечь ее внимание.
— Ты чего ржешь? Совсем плохо, что ли? — деловито осведомился он, но, не получив ответа, перешел к более серьезным мерам: опрыскал водой, потряс, но Мист только отмахивалась и смеялась. — Да чего случилось-то?
— Ты знаешь, почему….мертвяки… почему мертвяки вылезают из озера? — наконец спросила она, размазывая по щекам слезы, сопли и воду, которой добрый друг ее полил, пытаясь прекратить истерику.
— Почему? — почти с испугом переспросил Торрен.
— Потому что уже вымылись! — гордо ответила Мист, продолжая хихикать. Ее трясло и одновременно клонило в сон, словно использование белых сполохов вытянуло из нее все жизненные силы.
Эррах оглушительно чихнул, заставив весь орочий отряд если не дрогнуть, то напрячься и кинуть пару недоуменных взглядов в их сторону.
— Знаменитый юмор заучек, понятный только им, — посетовал Торрен. — Ты идти-то сможешь, злосчастный дух?
— Нет, — ответила Мист, неровно взмахнув рукой. — Злосчастные духи не ходят, а летают!
Айтхара, подойдя сбоку, с интересом глянула на Мист, продолжающую сидеть в грязи с самым просветленным лицом, и сказала:
— Шаман так бывать. Истощиться. Отдыхать, — сказала она, кладя твердую ладонь на плечо Торрена. — Отправить ее стоянка?
— Дык как без нее то, — почесал репу Торрен, а потом хлопнул себя по лбу и полез куда-то за пазуху. После длительных поисков оттуда был извлечен сверток из тряпочек, внутри которых оказалась маленькая бутылочка. — Серый мир, — сказал парень скорее для себя, чем для не очень понимающих в происходящем окружающих, и приложил ко рту Мист, заставляя пить. Через пару глотков девушка засопротивлялась и даже остатки выплюнула, кривясь.
— Пфе! У тебя заначка, что ли, была? — спросила она, поднимаясь на ноги, будто ничего и не случилось.
— Серый мир, сила в ванной и кинь в кусты, — с оттенком гордости ответил Торрен, прибирая бутылочку на место. — Отлил себе.
— Ладно что не на себя, — автоматически прокомментировала Мист, рассеянно отряхиваясь. — Мы, как, победили?
— Ты победила, — лаконично ответил Торрен. — Все повторные трупы на твоем счету, я полагаю.
— Некоторых недостаточно убить один раз, — проворчала Мист. — Ну, раз я герой, идем уже к плотине. Далеко еще?
— Там, — Айтхара махнула рукой в сторону другого края заброшенной деревни, искоса поглядывая на Мист с явным интересом. — Ты человек? — спросила она чуть погодя, когда все начали бодрое (или не такое уж бодрое, в случае Мист) движение через руины.
— А то, — уклончиво ответила Мист. — Подземец.
— Торрен быть…подземец тоже?
— Почетный подземец, — педантично поправила Мист. — Но, да.
— Вы одна кровь? — продолжила допытываться Айтхара.