Последний город был пуст. С каким бы замиранием сердца Мист не входила в него, с каким бы затаенным ужасом не проходила по центральной улице к площади — там никого не было, ни Мейли, ни Грэнаша, как бы тот не выглядел. Только багровая трещина на небе звала все сильнее, и в этом зове терялось ощущение той нити, что вела их раньше. — У меня два вопроса, — наконец, сказала девушка, присаживаясь на обломок какой-то стены и подпирая голову рукой.
— Всего два? Да ты счастливица, — уныловато отозвался Торрен, продолжая оглядываться вокруг, словно подозревая, что паскудник Мейли решил поиграть с ними в прятки. Впрочем, такое тоже запросто могло быть.
— Два самых насущных, — не стала придираться девушка. — Первый, что нужно сделать, чтобы оборвать чертову нить и закрыть проход, это раз.
— И два, где Мейли?
— И два, как нам вернуться назад. Мейли меня сейчас, как раз, не особенно волнует.
— Зато он знает и то, и то.
— Вероятно, — не стала спорить Мист, поглядывая на багровую рану в небесах. — Но наша задача не найти его, а достигнуть цели и вернуться невредимыми. Рах? Какие-нибудь ценные мысли или знания на тему?
— А это почему ты его спрашиваешь, а не меня? — обиделся Торрен, не то всерьез, не то в самом деле.
— А у тебя, что, есть ценные мысли или знания? — выгнула бровь Мист.
— Не очень. Но ты могла бы и спросить.
— Дым и пепел, — вздохнула девушка, устало потирая щеку. — Ладно. Ставим вопрос иначе. Мальчики, у кого есть соображения по поводу любой из наших целей?
— Я могу предположить, — осторожно начал Эррах, с опаской оглядываясь на Торрена, но тот милостиво кивнул, мол, валяй. — Что для обрыва нити достаточно пройти по ней до источника, то есть, сюда, и исчезнуть. Уйти туда, — он махнул в сторону багровой трещины, — либо вернуться. Но как вернуться — я не представляю.
— Он тогда тебе просто приказал, — вспомнил Торрен, отвлекаясь от созерцания руин. — Назвал по своему, и приказал. Глядь, так и надо?
— Хммм, — Мист поджала губу, потом протянула обе руки вперед, чтобы ее спутники за нее взялись, и сказала четко и звонко. — Эола Эйиладд!
И ничего не случилось.
— Не покатило, — вздохнула парень. — А я то обрадовался, что дал умный совет.
Девушка выпустила ладони Торрена и Эрраха и задумалась снова, вспоминая по очереди все свои вояжи в этот полуреальный мир: сначала она, действительно, пробуждалась от данного ей ар-Маэрэ имени — она подозревала, что это его “Эола Эйиладд” сродни “Симорелю” и “Эриахилю”, какое-то особое обозначение, которое резонирует с тем, что в религии и магии называют душой и дает тем самым определенную меру власти. И, да, похоже, используя эту власть, Мейли просто приказывал ей вернуться, и она возвращалась обратно в мир, не в силах противиться — “имя” стало ее ключом. Однако, когда она использовала эту установленную связь сама, лишая Мейли этого способа контроля над собой, он добавил другие условия, которые определяли ее возможность покинуть сон о Домене Пепла. И последним ключом, которым пришлось воспользоваться неурочно, когда ар-Маэрэ толком ничего не успел ей сказать, была дверь.
Мист вскинулась и огляделась кругом.
— Слушайте. Найдите мне дверь!
— Чего? — не понял Торрен. — Какую дверь?
— Любую.
— Откуда тут дверь?
— Ну, может, есть? Руины домов есть. Глядь, — она выделила это слово с огромным неудовольствием, — и дверь найдется.
— Во, женщины, — вздохнул Торрен. — Дверь ей подавай. В долине-то пепла.
Эррах с сомнением посмотрел на Мист, но выяснять подробности скромно не рискнул, предпочитая выполнять приказы, а не обсуждать их. Поэтому он храбро полез на руины стены, пытаясь по ним забраться повыше, чтобы разглядеть побольше. Оценив замысел, Торрен присоединился к его усилиям, страхуя от падения и подставляя плечо, где надо, а Мист со своего насеста только скорбно наблюдала за тем, как они корячатся.
Посетившая ее идея с дверью была хороша, но вот что делать, если она не сработает? И вправду, что ли, Мейли искать? Да они будут вечно бродить по полям пепла, причем натурально выражаясь.
Невеселые размышления прервал радостный возглас Эрраха, плавно переходящий в испуганный, когда он-таки сорвался с края камня и полетел вниз, на страхующего его Торрена. Звук гулко раскатился по Последнему городу, одинокий и от этого страшноватый, заставляя старый пепел зашевелиться.
Мист вздрогнула и огляделась кругом, словно они уже не привлекли бы внимание любого местного обитателя своей возней.
— Что там?
— Дверь! — радостно сообщил Рах, когда Торрен, успевший прервать его полет, поставил субтильного эльфа на ноги. — Правда, она не на петлях, просто прислонена, вроде.
— Не важно, — рассудила Мист. — Веди.
Она все равно обмирала от любого отраженного звука среди пустоты и тишины Домена, пока они шли, и нервно оглядывалась, ожидая увидеть не то обгорелое до кости лицо ар-Маэрэ, не то что-нибудь пострашнее — но никто так и не выскочил из-за колонны или угла стены, хватая их с воплем “попались”. Дверь, которую углядел глазастый эльф, была практически на другом краю города, зато огромная, словно когда-то здесь был магистрат или замок лорда: тяжелая, серая от нанесенного пепла, она была прислонена к арке, на которой когда-то крепилась, и за аркой были все те же руины, все тот же печальный и одинокий город, последняя остановка для уходящих в небытие.
— Попытка не пытка, — подбодрила себя Мист, снова протягивая руки своим “мальчикам”. — Может сработать. А уж что делать, если не получится, станем потом думать.
Она решительно перешагнула какую-то гнутую арматуру, едва не напоровшись на нее ногой, подскользнулась на скользком камне, увлекая за собой не ожидавших такой подставы спутников, и рыбкой влетела в арку, совершенно не прочувствовав торжественность важного момента.
Вопреки смутно ожидаемому, приземлились они взметнув вовсе не слежавшийся пепел, а грязные брызги, и Мист завизжала от неожиданности, обнаружив прямо перед лицом плавающую в неглубокой луже полусгнившую руку — ту самую, отрубленную Торреном незадолго до их входа в Домены. Ее верный защитник, не соображая еще, что случилось и не разобравшись, почему Мист орет, на всякий случай дернул ее назад, пропахав ее лицом грязь и сбив ее весом начавшего подниматься Эрраха, и храбро поднялся на одно колено, извлекая Хладогрыз, готовый противостоять любой угрозе.
Однако, древнее кладбище, размытое водой, усеянное лужами и вывороченными частями тел и предметов посмертного обихода, было тихим и спокойным, за иключением их барахтающейся, брыкающейся и орущей компании.
— Герои вернуться, — взволнованно сказала Айтхара, прикладывая ладонь к сердцу. — Моррайт и братья исполнить пророчество, победить злые боги, уничтожить тьма.
Торрен расплылся в улыбке при виде ее, потом спохватился, обернулся на грязную, как приключенец, злую и лохматую Моррайт, великую колдунью.
— Что? — осведомилась та недовольно, размазывая грязь по лицу. Поняв тщету этой попытки, она сплюнула и обреченно заключила. — Нет, все-таки, надо было идти с караваном.
Не та Башня
Глава 1
…и говорят, будто все это правда.
Это и есть правда, но иногда в Последнем Городе оказываются те, кто ему не принадлежит. Не на самом деле.
— Грэнаш, — позвал ар-Маэрэ Иллемэйр, с трудом выпрямляясь перед лицом ветра, несущего пепел, и складывая руки на груди в попытке выглядеть уверенней. Хотя о какой уверенности можно говорить, имея дело с властелином Домена Пепла, господином Последнего города? — Грэнаш! — повторил Мейли громче. — Я хочу говорить с тобой!
Караван не был панацеей, конечно же: Мист гундела, как занудный комар, всю дорогу без продыха, да и не только всю дорогу. Она завелась еще с Университета, куда им пришлось в итоге вернуться для того, чтобы привести в порядок здоровье и прочие дела, и так и не унималась, бесконечно, один за одним находя недостатки в текущем бытии. Альтернативой нытью было штудирование Багровой Книги, которым они теперь занимались втроем и с куда большей результативностью: Эррах не только смог примерно начертить пусть исхода эльфов по большой карте Мейли на стене Башни Эмрис и ее исправленному дубликату в черновиках Мист, но и успешно работал словарем эльфийского, позволяя не рыскать по справочникам в поисках дополнительных значений. Будучи примерно современником ар-Маэрэ и много лет разговаривая лишь на весторне, Рах очень хорошо определял смысловые оттенки и без труда находил переводы даже самых заковыристых терминов. За все это Мист его почти обожала и эксплуатировала нещадно, пользуясь редкой возможностью получить не только новые знания из Книги, но и дотянуть до какого-то адекватного уровня свой (и Торрена, хотя тот был против) эльфийский.