Впрочем, она знала.
Торрен уверенно сопротивлялся ударам противника, и даже атаковал сам, успешно — он мог поклясться, что почти каждый из его приемов достиг цели, но враг словно был заколдован, словно не чувствовал боли. Он не был таким быстрым, как встреченный ими в подземелье воин, не был таким техничным, но его равнодушие к повреждениям вполне возмещало бы этот недостаток, если бы Торрен сражался с ним один на один. Однако, стоило Мист понять, что нужна ее помощь, так как противник туго поддается усилиям Торрена, она аккуратно зашла сбоку, выдерживая большую дистанцию, чтобы не привлекать на себя внимание, и, дождавшись, когда Тор отбросит от себя врага в очередной раз после атаки, протянула вперед руки и выпустила белый сполох Эйиладд Кирина.
Противник Торрена даже не вскрикнул, хотя его одежда тут же занялась огнем. Кажется, он даже этого не заметил — только сам удар разряда заставил его отшатнуться и сделать шаг назад. Впрочем, Торрену хватило этого замешательства, чтобы сбить врага с ног и пригвоздить его руку с оружием к земле ногой, а Хладогрызом бестрепетно ударить в центр груди, пробивая тлеющие тряпки и плоть насквозь.
Капюшон плаща лежащего откинулся, обнажая сероватую, ноздреватую кожу и стеклянные глаза, тем более ужасные от того, что очевидный труп снова пытался подняться, буквально протягивая себя по лезвию меча Торрена, ограничивающему его движения.
Мист героически взвизгнула, сделав это тише, и рванула к противникам, чтобы помочь, но Эррах ее опередил. Выхватив у Торрена нож, он несколькими точными движениями отсек мертвецу пальцы, словно окоченевшие на рукоятке меча, и перескочил дальше, пытаясь перерубить бледную шею, которая продолжала выгибаться вверх, в последней надсадной попытке добраться до врага. Торрен же молча и страшно сопротивлялся этому, то пиная наколотого на меч беспокойного мертвеца в грудь, то отбрасывая его руки, поднимающиеся неторопливо, но неизбежно.
— Да пепел ж в душу, — прорычала Мист. — Выстрочье семя! Пусть хранит тебя свет, сумрак явит тень, пусть сон твой будет крепок, покойся, пепел, вечно! Вот тебе, — гаркнула она почти в одно слово, припечатывая по лицу мертвеца Багровой Книгой, выхваченной из-за спины еще на бегу.
Неизвестно, что сработало лучше — условное заклинание или случай нецелевого использования магического гримуара, но труп тут же перестал двигаться, обмяк и окончательно закоченел в считанные мгновения.
— Уф, — умно сказал Торрен, с трудом выдергивая меч, словно пристывший к трупу. — Хорошо!
— Да что ж хорошего, оптимизь пеплов? — посетовала Мист, краем плаща обтирая обложку Книги, по которой размазалась какая-то слизь. Она очень надеялась, что это не остатки стекловидного тела из глаз трупа, а всего лишь его сопли.
— Хорошо, что это не Виль, — благоговейно сказал Торрен, отчищая меч об местную небогатую растительность.
— Это, как раз, плохо, — не согласилась девушка. — Если бы это был он, мы бы сейчас дружно поплакали, предоставили труп лэру для дальнейшей скорби и удалились бы восвояси, а теперь не понятно вообще ничего: сколько вот таких вот в городе, откуда они взялись, и так далее. Точно не Виль? — уточнила она с оттенком надежды. Торрен вместо ответа наклонился и за волосы приподнял голову мертвеца, поворачивая перекошенное лицо к подруге. — Нет, не похож. Смерть, конечно, мало кого красит, но тут явно не совпадает ничего.
— Точно, — кивнул Торрен. — Но оттащить это вот к лэру или Элианне, может, не помещало бы, все равно. Чтоб они глянули, что у них тут под носом творится.
— Я согласна, если понесешь это ты, — сказала Мист, морща нос.
— Я понесу. Но в ночи мы туда не пойдем.
— А куда мы пойдем в ночи?
— А вот это я у тебя хотел спросить.
— Это еще почему у меня?
— А как у самой умной, — выкрутился Торрен, бросая взгляд искоса на Эрраха, который опустился рядом с трупом на колени и зачем-то расстегивал на нем одежду. — Эй, ты что там творишь, извращенец пеплов?
— По совокупности существенных черт этот экземпляр отличается от наблюдаемых нами ранее орочьих мертвецов, — своим обычным профессорским слогом информировал их эльф, обнажая грудь трупа и с интересом изучая перечеркивающие ее свежие швы. Также виднелось несколько некровящих, серых ран, видимо, нанесенных только что Торреном, но они Эрраха, как раз, совсем не интересовали. А вот один шов он даже поддел так и не отданным Тою ножом, распарывая нитки — самые обычные, вощеные нити, словно кто-то сапог зашивал.
Глава 7
Мист и Торрен переглянулись с совершенно одинаковыми гримасами отвращения и удивления, и склонились над трупом тоже, изучая в свете луны серую мертвую плоть.
— Итак, он не гнил, характерного запаха не было. Ткани также были не ригидны, он окоченел только после повторной “смерти” от наших усилий. Также, он был куда более подвижным и быстрым, чем изученные ранее орки, — все с большей уверенностью говорил Эррах, заканчивая распарывать шов и деловито разводя кожу и сероватое, бескровное мясо в стороны. Внутри глубокого разреза оказалось что-то вроде серебристой нити, которую легко можно было бы пропустить, если бы не лунные блики. — Я могу предположить, что, хотя само его существование определяется общими принципами с виденным нами результатом сшивания доменов, непосредственно функционирование его поддерживалось иначе, с помощью неких неизвестных мне, но, несомненно, интересных техник. Это некромантия, причем далеко не стартового уровня, и либо мало зависимая от наличия магии как таковой, либо артефактная.
— Что это за нитки? — спросила Мист, тыкая пальцем в воздух вдоль серебряной нити, но не решаясь ее коснуться.
— Видимо, синтез нервной системы и системы жизнеобеспечения, — пожал плечами Эррах и бестрепетно погружая руки в гадкую плоть, стал прорезать рану глубже, по каким-то одному ему видимым меткам. — Я не удивлюсь, если у него заменены основные органы, тоже. Это просто невероятно! Я читал несколько источников, в которых упоминались немертвые воины, результат синтеза големостроения и некромантии, однако, я был уверен, что это что-то вроде страшных сказок для юных волшебников.
— Ардора, — свистящим шепотом подсказал Торрен, который уже привык во всех странных происшествиях винить либо эту древнюю расу, либо Мейли-из-Сполохов. Парню уже поднадоело без действия наблюдать за вскрытием, и он, наконец, решил заняться делом — принялся обыскивать одежду поверженного противника. — Во всем виновата Ардора!
— Что сразу Ардора-то, — сморщила нос Мист, но нервно потерла запястье.
— Как раз очень вероятно, что это их технологии, — сказал Эррах, сейчас донельзя похожий на некроманта сам в своей темной одежде склоняясь над полу-потрошеным трупом. — Но это, без сомнения, новодел, — он взялся за обнажившиеся белые ребра и дернул их в стороны, раскрывая грудь жертвы, словно крылья птицы.
— Я хочу или не хочу знать, где ты такому научился? — пробормотала Мист. Эррах на мгновение оторвал полный исследовательской нежной любви взгляд от останков и посмотрел на девушку.
— Наверное, нет, — сказал он, подумав, и вернулся к своему грязному делу.
— Много знаний — смерть скорей, — прокомментировал Торрен, с задумчивым видом лазая по карманам жертвы, насколько доставал, чтобы не мешать своей возней Эрраху.
Мист драматически содрогнулась, слишком театрально, чтобы это было правдой, и присела на ближайший могильный камень, подперла голову рукой, а руку коленом, чтобы продолжать наблюдать за чужой работой.
— Хорошо вам, — сказала она. — Грабь, убивай, спасай гусей. А мне о будущем думать надо.
Торрен, не поднимая головы, показал ей неприличную комбинацию из пальцев, но девушка только вздохнула. Наконец, Эррах с торжествующим видом выдрал что-то из груди трупа и вместе с этим повернулся к Мист, преданно заглядывая ей в глаза и суя под нос результат своего труда, словно радостный щеночек, откопавший за заднем дворе какую-то помойную вкусняшку и принесший ее любимой хозяйке на досмотр.