Она замерла, встретившись с ним взглядом. В нём было нечто, не поддающееся объяснению: как будто бремя прожитых лет. Словно этот человек смотрел на мир сквозь отсвет тысячи жизней, соединённых в одну. Его лицо действительно напоминало Айз Седай. По крайней мере, этими лишёнными возраста глазами.
Возрождённый Дракон поднял правую руку – его левая рука была заложена за спину – и остановил процессию.
– Если позволите, – обратился он к Стражам, направившись сквозь их ряды.
Потрясённые Стражи позволили ему пройти. Тихий голос Дракона заставил их расступиться. Они должны быть бдительнее. Ал'Тор приблизился к Суан, и она заставила себя собраться. Он был безоружен и ограждён, он не мог навредить ей. Тем не менее, Брин встал рядом с ней и потянулся к своему мечу.
– Спокойно, Гарет Брин. – произнёс ал'Тор. – Я не причиню ей вреда. Полагаю, ты позволил ей связать себя Узами? Забавно. Илэйн было бы интересно об этом узнать. А ты, Суан Санчей... ты изменилась со времени нашей последней встречи.
– Все мы меняемся, пока вращается Колесо.
– Типичный ответ Айз Седай, – улыбнулся ал'Тор. Расслабленной, мягкой улыбкой. Это удивило её. – Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к ним. Однажды ты получила стрелу, предназначенную мне. Я поблагодарил тебя за это?
– Насколько помню, я сделала это не специально, – сухо отозвалась она.
– В любом случае, прими мою благодарность, – он повернулся к дверям в Зал Совета. – Какова она в роли Амерлин?
«Почему он спрашивает меня?» Он не мог знать о близких взаимоотношениях между Суан и Эгвейн.
– Удивительная, – произнесла Суан. – Одна из величайших среди всех, что были у нас, притом что занимает Престол недавно.
Он снова улыбнулся.
– Меньшего я и не ожидал. Странно, но я чувствую, что вновь встретиться с ней будет болезненно, несмотря на то, что это единственная моя рана, которая прочно и окончательно зажила. Но я всё ещё помню ту боль.
Свет, этот мужчина опроверг все её ожидания! Белая Башня была тем местом, в котором любой способный направлять мужчина должен был потерять присутствие духа. Даже Возрождённый Дракон. Но он не выглядел сколько-нибудь взволнованным.
Она открыла было рот, но тут же закрыла, поскольку сквозь плотную толпу протиснулась одна из Айз Седай. Тиана?
Женщина что-то достала из рукава и протянула ал'Тору. Небольшое письмо, скреплённой красной восковой печатью.
– Это вам, – произнесла она. Ее голос был напряжён, пальцы дрожали, однако дрожь была едва заметна. Но Суан научилась выявлять признаки эмоций Айз Седай.
Ал'Тор вскинул бровь, затем протянул руку и взял письмо.
– Что это?
– Я обещала его передать, – сказала Тиана. – Я хотела было отказаться, но никогда бы не подумала, что вы явитесь в… Я имела в виду…
Она осеклась и умолкла. Затем проскользнула обратно в толпу.
Не читая, ал'Тор спрятал послание в карман.
– Постарайся успокоить Эгвейн, когда я сделаю то, что должен, – сказал он Суан.
Затем он глубоко вздохнул и шагнул вперёд, игнорируя охрану, к дверям в Зал Совета. Стражи робко поспешили следом, не смея его остановить.
* * *
Когда Ранд без сопровождения вошёл в Зал, по коже рук Эгвейн пробежали мурашки. Оставшиеся снаружи Айз Седай столпились в дверях, пытаясь не таращиться во все глаза. Сильвиана взглянула на Эгвейн. Должна ли эта встреча быть Запечатана Пламенем для всех, кроме Совета?
«Нет, – подумала Эгвейн. – Им необходимо видеть, что я ему противостою. Свет, но я не чувствую, что к этому готова».
Но тут уж ничего не поделаешь. Она собралась, повторяя слова, которые всё утро вертелись в её голове. Это был не Ранд ал’Тор, друг детства, человек, за которого она собиралась выйти замуж. К Ранду ал'Тору она могла бы проявить снисходительность, однако в данной ситуации это могло привести к концу света.
Нет. Этот человек был Возрождённым Драконом. Самый опасный мужчина из когда-либо живших на земле. Высокий, гораздо более уверенный в себе, чем ей помнилось. В простой одежде.
Он прошёл прямо в центр Зала; Стражи, сопровождавшие его, остались снаружи. Он остановился в центре изображённого на полу Пламени, окружённый сидевшими на своих местах Восседающими.
– Эгвейн, – произнёс Ранд, его голос эхом отразился от стен залы. Он кивнул ей, словно в знак уважения. – Вижу, ты добилась своего. Палантин Амерлин тебе к лицу.
В свете того, что ей не так давно приходилось о нём слышать, его спокойствие было для неё неожиданным. Возможно, это было обречённостью решившего сдаться преступника.
Неужели она так о нём и думает? Как о преступнике? Он совершал поступки, без сомнения, кажущиеся преступными: он разрушал, он завоевывал. Последний раз она была рядом с ним, когда они путешествовали по Айильской Пустыне. В то время в нём появилась некая твёрдость, и она по-прежнему видела в нём эту черту. Однако теперь появилось что-то ещё. Нечто большее.
– Что с тобой произошло? – спросила она, подавшись вперёд с Престола Амерлин.
– Я был сломан, – произнёс Ранд, держа руки за спиной. – А затем, что поразительно, был выкован заново. Мне кажется, он почти заполучил меня, Эгвейн. Именно Кадсуане открыла мне глаза на то, что это нужно исправить, хотя у неё это вышло случайно. Тем не менее, полагаю, мне следует пересмотреть своё решение об её изгнании.
Он говорил иначе. Была в его словах некая церемонность, которой она не знала прежде в Ранде. У другого человека она бы предположила хорошее образование и просвещённость. Но у Ранда не было ни того, ни другого. Неужели его наставники столь быстро добились успеха?
– Для чего ты явился к Престолу Амерлин? – спросила она. – Желаешь ли ты просить о чём-либо или явился, чтобы предать себя в руки Белой Башни?
Он изучал её, по-прежнему держа руки за спиной. За его спиной одна за другой в Зал тихо вошли тринадцать Айз Седай. Их окружало сияние саидар – они удерживали его щит.
Казалось, Ранда это нисколько не волновало. Он изучал помещение, разглядывал Восседающих. Его взгляд задержался на скамье Красных. Два места там пустовали. Певара и Джавиндра всё ещё не вернулись со своей тайной миссии. Лишь Барасин, недавно избранная вместо Духары, была на месте. К её чести она спокойно встретила взгляд Ранда.
– Прежде я ненавидел тебя, – сказал Ранд, вновь повернувшись к Эгвейн. – В последние месяцы меня переполняло много чувств. Кажется, с того самого момента, как Морейн явилась в Двуречье, я старался избегать сетей Айз Седай. И всё же, я позволил опутать себя другим, невидимым сетям, но более опасным.
– Мне пришло в голову, что я перестарался. Меня волновало, что, послушайся я тебя, ты попыталась бы управлять мной. Мной двигало не стремление к независимости, а страх стать бесполезным. Я боялся, что всё, что я сделаю, будет совершено тобой, а не мной, – он помедлил. – Я хотел найти кучу спин, на которые я мог бы удобно взвалить вину за свои преступления.
Эгвейн нахмурилась. Возрождённый Дракон явился в Башню, чтобы поупражняться в пустой философии? Может, он уже безумен?
– Ранд, – сказала Эгвейн, стараясь смягчить тон, – я собираюсь попросить кое-кого из сестёр побеседовать с тобой, чтобы решить, всё ли с тобой… в порядке. Пожалуйста, постарайся понять.
Как только они узнают побольше о его состоянии, они смогут решить, что с ним делать. Возрождённому Дракону была необходима свобода, чтобы поступать так, как гласили Пророчества. Однако можно ли позволить ему разгуливать просто так сейчас, когда он в их руках?
Ранд улыбнулся.
– О, я понимаю, Эгвейн. И, к сожалению, вынужден тебе отказать. Слишком много дел требуют моего участия. По моей вине голодают люди, другие живут в постоянном страхе перед тем, что я совершил. Один хороший друг скачет навстречу смерти совсем без поддержки. И так осталось слишком мало времени исполнить всё, что я должен.
– Ранд, – произнесла Эгвейн, – мы должны быть уверены.
Он кивнул, будто понимая.