- Вот так новости! Хаморианцы ведь не верят в магию...
- Император не может не верить фактам. Он потерял двенадцать кораблей и весьма этим раздражен.
Хартор беспокойно ерзает на стуле и оглядывается в сторону полуоткрытой двери.
- Ну что ж, попытка того стоила, - отзывается худощавый чародей и, словно уловив что-то в воздухе, поднимает голову. Потом, хмурясь, возвращается взглядом к пелене дождя за окном. - Да, Креслин силен, соглашается он. - Надо отдать ему должное.
- Силен? Да это все равно, что сказать: "На Крыше Мира зимой холодно"!
- Ну и что с того? - роняет Дженред. Его тревожит нечто неуловимое, то ли шепоток, то ли запах... - Для нас это не опасно. Он не собирается покидать свой остров, а у Хамора будут основания для тревоги...
- Дженред, - медленно произносит Хартор, - почему ты в свое время не оставил Креслина в покое? Не дал ему спокойно побродить по Фэрхэвену? Скорее всего, он прибился бы к Черным, прошел у них обучение и жил себе спокойно, не представляя ни для кого угрозы.
- Это было невозможно.
- А вот мне кажется, что дело в другом. И Совет, кстати, разделяет мое мнение.
- Ну и в чем, по-твоему, дело? - взгляд худощавого чародея перебегает от окна к двери и обратно.
- В том, что в лице Креслина ты преследовал Верлинна, единственного, кому удалось уйти из-под твоего влияния. А в политике, знаешь ли, ненависть вредна. Мы не можем позволить себе принимать решения, руководствуясь личной неприязнью.
Дженред пытается подняться, но ноги подкашиваются, и над ним смыкается черное беспамятство.
Глубоко вздохнув, Хартор склоняется над бывшим Высшим Магом и снимает с него амулет и золотую цепь. Затем он переводит взгляд на темные облака за окном, а когда в комнату входят стражи с оковами из холодного железа, возлагает регалии на себя.
XCVII
Креслин стоит на склоне холма, выходящем на Восточный Океан, и смотрит, как низкие волны пенятся возле уткнувшегося в песок корпуса хаморианского корабля. Мегера, по его ощущениям, находится далеко от побережья. Кажется, ее окружают стены - возможно, стены цитадели. Взгляд юноши возвращается к корпусу судна, единственному, что уцелело от неприятельского флота. Печально покачав головой, он с тихим смешком поворачивается и решительно направляется к жилищу Клерриса и Лидии.
Клерриса дома не оказывается, а Лидия приглашает юношу на только что построенную крытую террасу. Она предлагает ему стул, а сама присаживается на невысокую ограду.
- Как ты? - спрашивает целительница.
- Пока все нормально. Мегера по-прежнему проводит ночи в цитадели.
- Ты ожидал чего-то другого?
- Я надеялся.
- Но пришел ты сюда не из-за этого, - говорит Лидия, взглянув ему в глаза.
- Ты права. Мне нужен Клеррис, потому что я хочу построить корабль. Точнее, даже не построить, а перестроить.
- Ну, ему твоя затея может понравиться: строить да перестраивать он любит больше, чем возиться с растениями. Но перестраивать-то что, рыбацкие скорлупки?
- Хаморианскую шхуну, что выброшена на восточное побережье.
- А это возможно?
Креслин пожимает плечами:
- Хочется верить, потому что нам очень нужны собственные корабли. Для ведения собственной, прибыльной торговли.
- Это большое дело.
- Наверное, но мы могли бы привлечь к работе пленников. Сначала в качестве судовых плотников, а потом... Возможно, некоторые не отказались бы вступить в команду.
- О какой команде идет речь? - спрашивает появившийся на пороге Клеррис, и юноша излагает свой замысел во второй раз. Пока он говорит, Лидия тихо удаляется, оставив мужчин вдвоем.
- Даже не знаю... - неуверенно произносит Клеррис.
- Надо попробовать, - настаивает Креслин. - Я поговорю с Хайелом и Шиерой насчет привлечения пленных к этой работе. Заметь, судно выброшено не на камни, а на песок. Это делает возможным подкоп, а значит, облегчает ремонт.
Глядя поверх плеча собеседника, юноша видит, как Лидия выходит из дома и направляется вниз по склону, к хижине, которую Мегера приспособила для варки стекла.
- Когда-нибудь... - с улыбкой замечает Клеррис - когда-нибудь ты все-таки возьмешься за дело, справиться с которым невозможно.
- Уже взялся, - вздыхает Креслин. - Это Мегера. Но я должен действовать так, словно могу добиться успеха.
- А ты говорил об этом Лидии?
- Нет.
- А надо бы.
- Зачем?
Клеррис качает головой:
- Ладно, это не к спеху. Ты хочешь переговорить с Хайелом прямо сейчас?
- Почему бы и нет?
- Тогда я с тобой. Пусть уж он думает, что мы спятили оба.
XCVIII
Облаченная в черную кожу женщина стоит в лучах вечернего солнца. Она видит, как пик, именуемый Фрейджа, обращается в сияющий меч, воздетый на фоне башен заката. Ее непокрытые черные волосы шевелит ветер, кажущийся здесь, на Крыше Мира, теплым и ласковым.
Женщина, стоящая рядом с ней, гораздо моложе. Она тоже в коже, но зеленой, а в руках держит папку для бумаг.
- Они уже начали изменять мир... - размышляет вслух черноволосая.
- Начали? - переспрашивает маршалок, чьи волосы как серебро.
- Да, - подтверждает маршал. - Никто, кроме них двоих, на такое не способен. В этом Риесса была права. Но, - она пожимает плечами, - они по-прежнему борются друг с другом.
- Эти депеши, они не...
- Если только Креслин не проявит больше понимания, чем я, - он уничтожит и себя, и ее.
- Трудно поверить.
- Хочешь верь, хочешь нет. Но такова его сила.
Маршал отворачивается и снова смотрит на ледяную иглу, пока та не начинает поблескивать в свете только что взошедшей луны.
XCIX
Море, птицы, песок и выступающий над прибоем черный валун. Сколько на побережье таких мест, Креслин не знает, но зато точно знает, что в одном из них находится Мегера.
Слегка покачав головой, он прячет камнерезные инструменты в сундук и ждет. Ждет, хотя знает, что ожидание бесполезно, ибо до сих пор подобные чувства всегда влекли за собой боль.
Наконец юноша пожимает плечами и направляется к умывальне. Он ежится под холодной водой, намыливаясь твердым, как камень, мылом, чтобы отскрести смешавшуюся с потом грязь. После выздоровления он слишком мало времени уделял магии и вопросам управления островом - больше занимался строительством, а еще больше размышлял. Однако так или иначе пленные хаморианцы уже закончили выкладывать поребрики дорожек, а в гостевых домах поставили внутренние перегородки и настелили кровли. Теперь можно надеяться, что Черный Чертог со временем и впрямь станет таким, каким выглядел на рисунках Клерриса. Одно плохо: те двое, для кого он выстроен, неспособны жить рядом.