Лишь одна женщина, страж с русыми волосами, успевает заметить, откуда исходит пламя, и увидеть эту фигуру. Движение ее опережает мысль: клинок летит в неведомого врага.
Пламя, на сей раз не такое сильное, вспыхивает там, где стояла фигура в капюшоне. Над головой трещит подожженная крыша, занялись уже две потолочные балки. Откуда-то доносится яростный лязг металла.
Страж с русыми волосами извлекает клинок из тела поверженного недруга.
- Будь ты проклят!
Над Черной Башней, подавая сигнал тревоги, ревет рог. Русоволосая собирает уцелевших стражей, а целительница склоняется над четырьмя лежащими на помосте обугленными телами, и лицо ее бледнеет.
CXXII
- А что, совсем даже неплохо, - заявляет Креслин, с хрустом разжевав последние несколько кусочков зеленого корешка.
- Особенно если у тебя железные зубы и ты способен мочалить ими дерево или разгрызать раковины, - ворчит в ответ Мегера.
- Надо доесть, милостивая госпожа, - настаивает, выглянув из кухни, Алдония. - От этих кореньев кожа делается мягкой и чистой.
- Я их уже столько сгрызла, что на всю оставшуюся жизнь хватит.
- Но ведь они вкусные, - замечает Креслин.
- Перестаньте! Вы, оба! Все равно не уломаете. Сколько ни старайтесь, ничего это не изменит.
- Ничего?
- Подождем, милостивый господин, пока она не окажется на сносях. Посмотрим, что тогда запоет.
- Прекратите сейчас же! - фыркает Мегера. - И знайте: я отказываюсь от снеди, разжевать которую не легче, чем деревяшку, тем паче что на вкус она не лучше пресловутого колдовского варева.
- Как скажешь... - начинает Креслин, но тут в его голове грохочет беззвучный гром и перед глазами вспыхивает белое пламя. Содрогнувшись, юноша обеими руками хватается за столешницу. Взор его устремлен в никуда.
"...суженый..."
Мегера бледнеет.
- Что?..
Белая пустота рассеивается, и Креслин понимает, что именно произошло. Откуда приходит это знание - неизвестно, но оно приходит, и страшная правда кромсает его душу, словно тупым ножом.
- Ллиз... - он качает головой, встает и, не глядя перед собой, бредет на террасу, в туман.
Мегера следует за ним. Алдония, проводив ее взглядом, сокрушенно бормочет:
- Чародей не чародей, а есть всем надо.
Потом, вздохнув, она начинает убирать со стола, одновременно прислушиваясь, не заплачет ли девочка, которой время проснуться.
Подойдя к Креслину и взяв его за руку, Мегера - впервые! - чувствует, что его пальцы холоднее, чем у нее.
- Она мертва. Ллиз.
- Как? Почему?
- Знаю одно: ее больше нет.
- А ты не ошибся?
- Белые... Все Белые... Их обеих нет! - глаза Креслина сухи, как Отшельничий во время безводья, сердце сжато, словно стальными тисками.
Мегера берет его руки в свои.
- Вот еще одна жизнь, погубленная из-за меня.
- Нет, ты не должен смотреть на это так.
- Может, и не должен. Но смотрю...
"...Ллиз... Ллиз..."
Ему хочется плакать, но глаза остаются сухими, а руки - холодными, и Мегера не в силах их отогреть.
Волны Восточного Океана омывают песок внизу, влажный туман холодит террасу, а Мегера держит Креслина за руки, стараясь наполнить его своим теплом.
CXXIII
- Наконец-то Западный Оплот нам больше не помеха, - Хартор привычно теребит цепочку, но взгляд его обращен к западу.
- Оправданы ли такие потери? Они все-таки убили Джейка, и тебе пришлось пожертвовать своим ручным менестрелем. Не говоря уж о людях, которых перебили уцелевшие стражи, - указывает Гайретис.
- Зато Креслин лишился какой-либо поддержки из Кандара. Риесса не станет помогать сестрице, Монтгрен - наш, а Западный Оплот покинут - это больше не Оплот.
Молодой маг натянуто улыбается:
- Оплот - это не стены, а стражи. Три уцелевших отряда, с консортами и детьми, идут через Закатные Отроги.
- Три отряда? Обремененные детишками и всем прочим? Пусть себе блуждают по горам, сколько вздумается. Что они могут нам сделать? Да и куда им идти?
- Я полагаю, на Отшельничий. И еще догадываюсь, что ты положил начало созданию Креслином нового войска, более опасного, чем стражи Оплота, потому что эти бойцы будут сильнее нас ненавидеть.
- Гайретис, со стражами покончено.
Худощавый маг поджимает губы.
- Боюсь ты зашел слишком далеко, а результаты не самые лучшие. Замок цел, и теперь Риесса наверняка разместит там свой гарнизон, тогда как я предпочел бы видеть западные твердыни не в одних руках. Лучше бы там распоряжался новый маршал, а не тиран. Что же до уцелевших стражей, то добравшись до Отшельничьего, они объединятся хоть с древними дьяволами, лишь бы нанести тебе ответный удар.
- Если раньше не перемрут с голоду. Креслину и своих-то кормить нечем, к тому же у него ни кораблей, ни инструментов, ни денег, ни оружия. Конечно, ему под силу устроить еще несколько бурь, но много ли будет от того проку?
- Не знаю. Но Дженред тоже считал, что им все предусмотрено, Гайретис качает головой. - Создается впечатление, будто амулет Высшего Мага подталкивает к необдуманным поступкам.
- Что ты сказал?
- Так, ничего, - Белый маг с молодым лицом невесело улыбается. Ничего.
CXXIV
Копыта Волы постукивают по только что вымощенной дороге к цитадели, ставшей еще одним достижением хаморианских каменщиков, продолжающих работать, несмотря на задержку жалования. Неужто жизнь в Хаморе так плоха?
С высоты седла регент озирает тянущиеся вдоль дороги недостроенные каменные здания. Все еще густой и влажный туман не мешает каменотесам придавать заготовкам нужную форму, тогда как подручные замешивают грубый раствор, составленный Клер-рисом из толченых раковин, песка и еще невесть чего. Второй ряд домиков предназначен для семейных солдат и стражей, хотя если у некоторых стражей имеются консорты, то с женами для подчиненных Хайела дело пока обстоит туго. Пока. В любом случае, эти дома помогут несколько разгрузить цитадель.
Соседний с Клеррисовым дом, недавняя развалюха, уже покрыт черепицей и сверкает застекленными окнами. Поселившиеся там двое каменщиков заявили о намерении найти себе жен и остаться на острове навсегда.
- У иных порой больше веры, чем у меня... - бормочет юноша себе под нос.