- А в чем дело? - мягко спрашивает Мегера. - Почему ты так думаешь?
- Дело в том, милостивая госпожа, что купцов вроде Руциозиса я знаю как облупленных. Мы с Клайеном работали на его дядюшку, покуда герцог не заговорил о постройке настоящего торгового флота и Фрейгр не сманил меня на место помощника капитана. Ну а на сей раз Клайен имел со мной дело в Ренклааре. Мы успели погрузить все, кроме саженцев, прежде чем Белые выпустили свой указ. Деревца уж пришлось затаскивать самим, потому как указ о воровстве...
- О воровстве? - Мегера, кажется, не верит собственным ушам.
Госсел поднимает на нее глаза.
- Только шевельни рукой, чтобы помочь Отшельничьему, - и ты ее лишишься. По указу это приравнивается к воровству. И чтобы такие купцы, как Клайен, про этот указ ни думали, сотрудничать с нами (во всяком случае, в Ренклааре, да и любом другом месте к востоку от Закатных Отрогов) они поостерегутся. Что же до Нолдры, то хотя "Грифон" и хорошее судно, он маловат для плавания через весь Восточный Океан, и...
- Можем ли мы обеспечить какую-нибудь защиту?
Госсел молча отпивает из своего бокала.
- Выходит... выходит, чтобы вести торговлю, мы должны добираться до самого Южного Оплота или Сутии? - уточняет Мегера. - Так?
- Именно так, милостивая госпожа. Не знаю только, как это получится. Может быть, "Звезда Рассвета"... Трюмы у Фрейгра вместительные, но вот ведь еще в чем загвоздка... - моряк снова отпивает глоток. - Дорогие товары идут хорошо, пока их немного. Если на продажу предлагается сразу большая партия, цена падает. Крупные торговые дома такого не допускают - они придерживают товары на складах и продают помалу, не давая им подешеветь. Но после этих указов во многих землях наши товары смогут покупать только контрабандисты, а они платят столько, что...
- Что мы едва ли покроем расходы?
- Да, и скоро такое положение дел станет совсем разорительным. Контрабандисты не смогут платить столько, сколько нам требуется, а мы, при наших накладных расходах, не сможем подавать по их ценам. Ведь нам придется платить команде за риск, да еще и держать на борту какую-нибудь охрану. Без этого иметь дело с контрабандистами нельзя: они попросту захватят содержимое трюмов вместе с самим кораблем.
- Умно придумали эти Белые, - качает головой Креслин. - Легальную торговлю они запрещают указом, а контрабанда отмирает сама собой, становясь экономически невыгодной.
- И все-таки я не понимаю, как это может быть, - возражает Мегера. Контрабандой занимаются испокон века.
- Истинная правда, милостивая госпожа, но что перевозят контрабандой? Оружие, наркотики, драгоценности. Ну, может быть, редкостные изделия да бочонок-другой бренди или виски - особо крепких напитков, если вы понимаете. Оружие мы покупаем сами, а драгоценностей, не говоря уж о каких-либо редкостных поделках, у нас нет. Разве что... - Госсел снова поднимает бокал. - Разве что вы научитесь гнать бренди из здешнего зеленого сока. А так у нас плоховато с товарами, подходящими для контрабанды.
- Понятно, - задумчиво говорит Мегера.
- Тут есть над чем поразмыслить, - произносит Креслин и, встав, тянется за своим довольно-таки тощим кошельком.
- Нет, милостивый господин, - возражает Госсел. - Ты сделал меня капитаном, а это куда дороже нескольких золотых.
- Так, стало быть, вот что не дает тебе покоя? - мягко спрашивает Мегера.
- Да, милостивая госпожа. "Грифон", он хоть и маленький...
- Мы посмотрим, что можно сделать.
Вставая, Мегера встречается глазами с Креслином, но лишь на миг, поскольку на нее изливаются его гнев и раздражение.
Госсел остается сидеть. Он не поднимает глаз от стола и, кажется, даже не замечает, что регенты собрались уходить.
- Мы обязательно что-нибудь предпримем, Госсел, - заверяет Креслин и, помолчав, добавляет: - Спасибо тебе за честность и за предупреждение.
С этими словами регенты покидают каюту. Госсел закупоривает бутыль, ставит ее на полку и допивает свой кубок.
Уже на палубе Мегера пристально смотрит на мужа и спрашивает:
- Почему ты так злишься и переживаешь? У нас есть урожай, будет даже шерсть, а Авлари начинает производить превосходную стеклянную утварь. Если мы найдем - а мы должны найти! - способ окрашивать стекло, эта посуда пойдет нарасхват. Разумеется, не везде, но в Сутии или даже в Южном Кифриене - непременно. Там никому нет дела до указов Белых.
Креслин кивает распоряжающемуся палубными работами помощнику капитана, и тот приветствует регентов словами:
- Милостивый господин, милостивая госпожа, добрый день.
- Добрый день, - отзываются они в один голос, что побуждает Креслина улыбнуться, но улыбка его тут же тает. Он возвращается к прерванному разговору:
- Прекрасно! Допустим, мы понаделаем много чудесной утвари. Допустим даже, что большая часть нынешнего урожая уцелеет и будет собрана. Что мы можем сделать? Или послать корабль на юг и получить за товар половину его стоимости, или попробовать плыть на восток. Но что в этом случае помешает хаморианцам захватить "Звезду Рассвета"? В конце концов, раньше это судно принадлежало им.
- Думаешь, они решатся?
- Не знаю, но не исключаю. А можем ли мы позволить себе рисковать кораблем? Даже неся убытки, мы еще сумеем просуществовать некоторое время, но лишь до тех пор, пока будем получать необходимые припасы. Или пока не лишимся судна. Или пока нас не сгубит недород. Или пока к нам не нагрянет слишком много беженцев.
- А разве то, что привезла Фиера, разве не облегчает положение? спрашивает Мегера, заправляя прядку волос за правое ухо.
- Облегчает? - хрипло смеется Креслин. - Да без доставленных ею денег мы уже находились бы на грани полного краха! Она выручила нас, но на какие еще чудеса можем мы надеяться? А если можем, то во что они нам обойдутся? он качает головой и грустно добавляет: - Она стала суровой, даже суровее и жестче Шиеры.
- О... - отзывается Мегера.
"...Может быть, это потому, что ты ее когда-то любил?.."
По пути к конюшне, где оставлены Вола и Касма, Мегера смотрит не на Креслина, а в сторону, на светящееся окно общего зала гостиницы.
- Ты что, ревнуешь? У нее, по крайнем мере, есть мозги, в отличие от того напыщенного хлыща Дрерика.