Наставница бойцов еще не вышла из его комнаты, а он уже начинает переодеваться - игнорируя взгляд Хелдры, снимает зеленую хлопковую сорочку и подобранные ей в тон брюки из тонко выделанной кожи, бросает их на шитое серебром покрывало и меняет на плотное кожаное облачение стража. Случайно подняв глаза, он натыкается на взор Хелдры, и та резко отворачивается.
Креслин качает головой. Даже Хелдра... Наверное, и Фиера была права, говоря о матери...
Он отгоняет несвоевременные мысли и натягивает толстые кожаные штаны с куда большей яростью, чем того требует дело.
Осталось только сложить церемониальный наряд. Пока Креслин будет прощаться с матерью, Гален уложит платье во вьюк.
Все еще качая головой, он выходит из комнаты и, не закрывая за собой дверь, направляется в другое крыло замка. Путь его пролегает мимо спальни Ллиз, но сестры там нет. В снегах Крыши Мира, в ходе суровых испытаний, ей предстоит еще раз подтвердить свою пригодность к правлению и право стать со временем маршалом. Как подтверждает она это каждый год, без исключений. Такова ее доля.
А на его долю остались лишь дворцовые интриги да угождение суб-тирану. Он раздраженно хмыкает и тут же тяжело вздыхает, сознавая, как мало знает о реальной жизни за стенами Оплота и пределами Крыши Мира.
Креслин стучится, и прежде, чем его стук смолкает, стоящая на часах седовласая мускулистая воительница отворяет дверь. Смерив неодобрительным взглядом клинок стража на его бедре, она пропускает юношу к маршалу.
Мать встречает его стоя.
- Креслин, ты и в дорожной коже выглядишь недурно, если не считать прически. Рано или поздно тебе придется отрастить волосы.
- Все может быть, - отвечает он, полагая, что все и вправду может измениться. Только неизвестно, как.
Мать смеется. В собственных покоях, где нет никого, кроме двух стражниц у дверей да еще нескольких в прихожей, она держится более свободно, чем на людях.
- Похоже, судьба все равно заставит тебя сражаться.
Креслин угрюмо усмехается:
- Мое представление о собственной судьбе слишком туманно, чтобы судить об этом.
Маршал касается его плеча, но тут же убирает руку.
- Сын, в Сарроннине у тебя все сложится хорошо, если ты усвоишь одну простую истину: коль скоро твоя судьба такова, можно и бежать, и сражаться; но бежать от судьбы или сражаться с ней бессмысленно.
- В этом какая-то обреченность.
Она качает головой:
- Ну, тебе пора. Идем?
Через зал они направляются к лестнице и спускаются к парадным воротам замка, где уже дожидается почетная стража.
Креслин сглатывает. Почетная стража, и это помимо вооруженного эскорта!
Он делает шаг к оседланному боевому пони. Поперек седла лежат его парка, теплая шапка и рукавицы. Гален не упустил ни одной мелочи. Настоящий мужчина, хозяйственный и заботливый.
- Доброго пути.
Склонив голову перед матерью, Креслин надевает парку, шапку, рукавицы и вскакивает в седло. Маршал, как всегда затянутая в черную кожу, стоит на вершине лестницы. Ветер ерошит ее короткие, тронутые сединой черные волосы.
Юноша поднимает руку в прощальном приветствии и трогает поводья.
Лишь дробный цокот копыт нарушает тишину, когда кавалькада выезжает из ворот замка на мощенную камнем дорогу, что ведет за пределы Крыши Мира, к землям, лежащим внизу.
XII
- Ну и что ты собираешься делать теперь? В чем в чем, а уж в союзе между Западным Оплотом и Сарроннином мы никак не заинтересованы. Достаточно и того, что эти Черные слабаки снова талдычат о нарушении нами Равновесия. А власть и влияние Риессы на южных торговых путях в сочетании с силой стражей этой сумасшедшей суки Дайлисс...
- По-моему, ты так ничего и не понял.
- Да что тут понимать? Риессе необходим какой-то способ, позволяющий держать эту... эту... мразь, ее сестрицу, под контролем - для чего и придуман союз Креслина с Мегерой. Для нас желательно не допустить соединения этой парочки, а тебе требуется еще и средство воздействия на Монтгрен. Тут все ясно. Но каким образом сей безумный план может способствовать достижению каких-либо целей, не говоря, разумеется, об интересах Оплота и Сарроннина или твоих чувствах относительно...
Грузный, облаченный в белое мужчина настроен витийствовать и дальше, но собеседник прерывает его:
- Довольно. Должен сказать, твои рассуждения интересны. Как я понимаю, ты находишь сестру Риессы омерзительной оттого, что будучи рожденной для власти, она избрала путь Белых. Хотя для самого тебя этот путь единственно приемлем. Или все дело в Предании и в том, что она уроженка запада?
- Предание представляет собой сложную спираль освобождения от иррациональности...
- У кого возник замысел этой помолвки? - худощавый мужчина постарше вновь прерывает изысканные рассуждения собеседника.
- У тебя.
- А что случится, если мальчишка так никогда и не доберется до Сарроннина?
- Его будут сопровождать стражи Оплота. Какой дурак сунется под их клинки?
- Да не о клинках речь, а о самом мальчишке. А вдруг эта помолвка ничуть его не обрадует, а? Вдруг он не захочет, чтобы другие распоряжались его судьбой, и попросту сбежит?
- Как же, от стражей сбежишь! Они его мигом сцапают.
- А вдруг он все-таки скроется? Или погибнет? Или - предположим! - ему попытаются помочь Черные?
- По-твоему, на это можно рассчитывать?
Худощавый пожимает плечами:
- Семена брошены, и почва подготовлена хорошо. В конце концов, музыку Верлинна никогда и ничто не сковывало. Это было скверно: никто не мог петь так, как он. А он, я уверен, был Черным, хотя ему хватало ума ни о чем подобном не объявлять.
- Все это не более чем теоретические рассуждения.
- Это сугубо практический план, ибо залог нашего успеха - в провале задуманного альянса. Когда помолвка окажется расторгнутой, тирану придется уничтожить эту, как ты говоришь, "мразь". Или же признать путь Белых, и тогда они с Дайлисс вцепятся друг дружке в глотки, - он тихонько смеется. Герцог уже вывел с Отшельничьего часть гарнизона. Теперь, независимо от того, что именно произойдет сейчас, никто из них не останется в выигрыше.