- Прекрасно, - говорит Шиера. - Предположим, ты выведешь из строя три четверти личного состава, но даже в этом случае нам придется иметь дело с пятью сотнями бойцов. Не говоря уж о тех, которых доставит большой флот.
- Тебе не раз удавалось одолевать противника при куда большем численном превосходстве, - устало говорит Креслин и оборачивается к карте. - Итак, корабли приближаются...
- Еще одно, - прерывает его Мегера. - Если мы сладим с этими потаенными эскадрами, то о большом флоте можно будет не беспокоиться.
Все взоры обращаются к ней. Креслин, начавший было указывать направление движения вражьих судов, опускает руку.
- Это почему?
"...нелепость..."
- Все очень просто, - объясняет Мегера. - Корабли самих чародеев и их ближайших кандарских союзников входят в состав большого флота. Потаенные же эскадры состоят из судов норландских герцогств, Бристы, Хамора, Остры и даже Южного Оплота. Если они добьются успеха, Белый флот произведет высадку и присвоит себе всю славу победы. В случае же неудачи Белые объявят нас ужасом всего мира, но найдут предлог не вступать в битву и сохранить свой флот.
Шиера кивает, но не без сомнения:
- Ты уверена?
- Не совсем. Но они всегда прячутся за чужими спинами, изыскивая любую возможность заставить других драться вместо себя.
"...мужчины..."
Креслин и Хайел предпочитают пропустить замечание Шиеры мимо ушей. Как и Клеррис, отвернувшийся к карте. К карте вновь обращается Креслин:
- Итак, большую часть судов прибьет примерно сюда. Думаю, сюда вам и следует направить все силы, кроме резерва, который останется в цитадели.
- Двинем этим путем, я думаю, - говорит Шиера, подойдя к карте. - А Хайел пусть остается с резервом, сторожит цитадель - на тот случай, если Белый флот все же появится в гавани.
Хайел открывает рот, но тут же закрывает.
- Еще вопросы есть? - спрашивает Креслин.
- Есть просьба, - отвечает Шиера. - Не будь слишком снисходителен к вражеским солдатам. По мне, так лучше бы их всех потопить.
Лидия поднимает брови, но воительница уже направляется к выходу. Хайел следует за ней.
- Когда начинаем? - спрашивает Мегера.
- Прямо сейчас, - отвечает Креслин. - Стягивать ветра лучше постепенно.
Клеррис тихонько кашляет, а когда они оборачиваются к нему, говорит:
- Может быть, крытая терраса моего дома...
Мегера ухмыляется, а Креслин кивает. Клеррис предлагает ту защиту от хаоса, какую может предоставить.
- Нам лучше поторопиться.
Лидия уже ушла. Втроем они выходят из цитадели на утреннее солнце, и Креслин, не теряя времени, на ходу тянется к высоким ветрам.
На крытой террасе их дожидаются два деревянных кресла с подушками, расположенные по обе стороны от стола, на котором стоит глиняный кувшин с соком, а также блюдо с галетами, сыром и порезанными на дольки ябрушами.
- Вам не мешало бы перекусить, - говорит Лидия.
- А время на это есть?
- Немного есть, - заверяет Клеррис.
Креслин съедает две галеты и кусочек ябруша, запив это стаканом сока. Мегера ограничивается одной галетой и несколькими глотками.
Лидия, слегка прищурив глаза, смотрит на Мегеру, которая в ответ качает головой.
"...нет..."
- Что? - спрашивает, встрепенувшись, Креслин.
- Потом. Это не срочно. Сейчас главное - корабли, - Мегера поудобнее устраивается на подушке. - Давай займись теми, которые дальше всего к югу.
Кивнув и тоже заняв удобное положение, Креслин мысленно тянется на юг, ухватывается за вихревые потоки высоких ветров и направляет их к самой дальней из потаенных эскадр - семи бристанским узким военным шхунам. На их флагах изображение голубой башни.
Его мысль проникает под установленный Белыми магами непроницаемый для обычного зрения щит. Когда это происходит и дрожащий световой барьер исчезает, перед внутренним взором юноши предстает стелющаяся над кораблями слепящая едкая белизна.
С мрачной усмешкой он подгоняет ветра к полудюжине кораблей. Для того чтобы выбросить суда на восточное побережье, ему нет необходимости их разглядывать, так что ухищрения Белых его не смущают. Рядом с собой Креслин ощущает мягкое прикосновение Мегеры, направляющей воздушные потоки против другой, скрытой за барьером невидимости, эскадры.
Креслин подтягивает великие ветра, каких не призывал со дня разгрома хаморианского флота, и они снова противятся ему всей своей мощью, но на сей раз, наученный опытом, молодой маг действует не так резко, дожидаясь, когда сопротивление могучих воздушных течений ослабеет.
Серая, слишком хорошо знакомая ему пелена затягивает утреннее солнце, а на небосклоне вырисовываются два сгустка тьмы, подобные башням-близнецам, хотя одна из них несколько пониже.
Юноша удерживает свое сознание за пределами белого марева, против которого он направляет силы ветра и моря. Поднявшиеся валы неодолимо сносят шхуны к берегу, на влажный, уплотненный неожиданно обезумевшим прибоем песок. Когда же он отступает, последние клочья белой хмари тают под дождем, а людские фигурки, подобно муравьям, суетятся в пене набегающих волн, покидая выброшенные на сушу корабли.
Лидия подает Креслину кусочек галеты и заставляет выпить глоток сока.
Бросив взгляд на другое кресло, юноша замечает широко раскрытые, невидящие глаза Мегеры и струящийся по ее лбу пот. Ее напряжение начинает передаваться ему, но усилием воли он заставляет себя отвернуться, снова потянуться к ветрам и обратиться против другой эскадры, состоящей из шести бригов с широкими корпусами.
Но на сей раз его сознание сталкивается с разящим пламенем, с огненным копьем, разрывающим его связь с ветрами. Едва отбив нападение и восстановив контроль над воздушными струями, Креслин вновь подвергается огненной атаке. На миг перед его мысленным взором предстает худощавое, искаженное мукой, тонущее в хаосе и пламени лицо мага. Человеческое лицо.
И вновь Креслин хватается за ветра. Языки пламени хлещут по облакам, отгоняя шквальные потоки, ограждая Белые корабли от самой страшной из бурь.
Креслин обрушивает средние ветра на эскадру из шести бригов. Но безуспешно.
Всякий раз, когда шторм уже готов подхватить корабли и как щепки понести их к берегу, пламя преграждает ему дорогу, иссушая его силы всепожирающим жаром раскаленной пустыни - или населенного демонами ада.