Натянув сапоги и закинув котомку за спину, он отодвигает засов и выходит в смутно освещенный коридор.
Из дюжины столов в обеденном зале заняты четыре. Креслин устраивается за маленьким столиком, рассчитанным на двоих, и кладет котомку на пол себе под ноги. Он старается не замечать пристальных взглядов давешнего торговца - тот сидит неподалеку за круглым столом. В компании с ним пребывают незнакомый рыжий бородач, хозяйка и еще трое мужчин, вооруженных мечами.
Еще одна женщина, такая же седая, но в сравнении с хозяйкой гостиницы весьма худощавая, подходит к столу Креслина, вытирая руки о некогда белый фартук.
- У нас есть тушеная медвежатина, пирог с дичью, эль и красное вино. Но вино за отдельную плату.
- А что бы ты взяла сама?
- А, особой разницы нет. За серебряник сверху можно получить пару бараньих отбивных.
Юноша с серебряными волосами слегка улыбается, размышляя о том, может ли целый баран стоить больше серебряника.
- Тушеное мясо и эль.
- Это все?
Креслин кивает. Женщина спешит на кухню, а он бросает взгляд на рыжебородого, торопливо опустившего глаза к своей тарелке с мясом. Скорее всего, как раз с бараниной. Один из мужчин-меченосцев, обладатель остроконечной бородки с проседью, перехватывает взгляд юноши, и Креслин вежливо улыбается.
Другой меченосец, тот, что рассматривал Креслина у входа на постоялый двор, заводит разговор с торговцем. Деррилд сначала отрицательно качает головой, но потом кивает. Мужчина с клинком встает и подходит к столу Креслина:
- Не против, если я на минуточку присяду? Меня звать Хайлин, служу у Деррилда в дорожной охране. А Деррилд - купец.
Еще не дождавшийся своего мяса, Креслин жестом указывает на потертый стул напротив.
- Ловко ты разделался с Деррилдом.
- Это я от неожиданности, - отвечает Креслин, еще не освоившийся с языком Храма. - Дело того не стоило.
- Ты, как я понимаю, с далекого запада?
Юноша лишь поднимает брови, ничего не подтверждая и не отрицая.
Хайлин пожимает плечами:
- На Храмовом ты лопочешь, как некоторые ребята из Сутии, но у тебя светлая кожа, а таких волос - чтобы как настоящее серебро! - я и вовсе никогда не видал.
- Я тоже, - смеется Креслин, хотя ему приходится подавлять тошноту. Это ложь. Такие же волосы у Ллиз и... были еще у одного человека.
- Мы держим путь в Фенард, а потом в Джеллико. Деррилду не помешает еще один клинок. Он малый прижимистый, и больше медяка в день из него, пожалуй, не вытрясти, но зато у нас найдется лишняя лошадь. Берлис остался в Керлине, - худощавый собеседник опускает глаза и, помолчав, добавляет: По-моему, это лучше, чем плестись пешком. И уж всяко быстрее.
- Тебя что-то тревожит? - темные круги под глазами Хайлина указывают Креслину на снедавшее охранника беспокойство.
- Меня? Да пропади я пропадом, с чего бы? Путешествие как путешествие: повозка, два вьючных мула, жирный торгаш и всего один клинок для охраны!
- А нужно два? - уточняет Креслин.
- Желательно. Всякому ясно, что купец с двумя охранниками везет драгоценности и благовония, но если охранник всего один, а вторая лошадь под пустым седлом - это порождает вредные мысли.
Креслин не до конца понимает суть рассуждений своего собеседника, но главное ему ясно.
- Предложение интересное.
- Договорились. Жду тебя утром, со вторым колокольчиком.
Юноша вновь поднимает брови.
- Э, да ты, вижу, и впрямь из дальних краев. Второй раз в колокольчик звонят после раннего завтрака. Так принято на всех постоялых дворах у Отрогов. Во всяком случае, до Керлина - дальше на запад я не забирался.
- Второй так второй, - кивает Креслин. Худощавый охранник начинает вставать, но задерживается.
- Слушай, парень, а ты верхом-то ездить умеешь?
- Лучше, чем топать пешком, - усмехается Креслин. Хайлин кивает, возвращается к столу Деррилда и вновь заводит с торговцем негромкий разговор.
Креслин обводит глазами помещение, задерживая внимание на сидящем в дальнем углу - тоже в одиночестве - рослом темноволосом мужчине без бороды, но с усами. И тут же отводит глаза: одинокую фигуру окутывает незримый белый туман.
Подумав о том, как должен выглядеть он сам со стороны, юноша едва удерживается от смеха. Было бы интересно взглянуть на себя чужими глазами и понять, так ли очевидны его неопытность и наивность для посторонних, как для него самого?
- Белая птица и неизвестная женщина... потревожат кого-то сегодня ночью...
Креслин вздрагивает: эти слова жгут его слух, но он не в состоянии распознать, чей голос их произнес. Но голос был мужской.
С глухим стуком на стол перед ним опускается серая, с отбитым краем, кружка, наполненная чем-то напоминающим мыльный раствор. Худая прислужница уже отошла и теперь снимает с деревянного подноса еду для самой большой компании - женщины и трех мужчин с клинками. Явных выходцев с востока, из краев, где не чтут Предание.
Рассматривая задымленный обеденный зал, Креслин неожиданно осознает, что он - единственный здесь мужчина, который начисто выбрит. Большинство постояльцев бородаты; лишь Хайлин и темноволосый малый в углу носят только усы. И оба они, похоже, наемники.
Совпадение ли это? И имеет ли наличие или отсутствие на лице растительности какое-либо значение?
Креслин осторожно отпивает эль. Его осторожность вознаграждается: благодаря тому, что глоток был крохотный, удается не поперхнуться этим горьким пойлом. В ожидании мяса Креслин ловит токи воздуха и обрывки разговоров сидящих за столами людей, которые ни за что не поверили бы, что их могут подслушать.
"...ты что, не узнаешь амуницию стражей Оплота? Бьюсь об заклад, это женщина, прикидывающаяся парнишкой..."
"...слышал, как говорит... нет, голос не женский..."
"...ворожея сказала, что с севера подует холодный ветер..."
Дым в помещении становится таким густым, что у Креслина слезятся глаза. Двое бедно одетых посетителей, шаркая изношенными сапогами, направляются к ближнему столу. Судя по запаху, это пастухи: пасут либо овец, либо коз.
Сосредоточившись на разговорах, юноша рассеянно поводит ладонью, и дым отлетает от его глаз.