Креслин с трудом сдерживает улыбку.
- Вкуснятипа, а? - мальчик причмокивает, хрустя медовым бисквитом.
- Хватит объедаться! - ворчит на сына Валтар, но Виердра кладет руку на рукав мужа.
- Он ведет себя как поросенок.
- Нет, всего-навсего как мальчишка.
Креслин снова, не вполне понимая почему, сглатывает, отпивает сока и случайно натыкается взглядом на висящую на стене маленькую гитару.
- Играешь? - тотчас спрашивает Лоркас, проследившая за его глазами.
- Не так, чтобы осмелиться сыграть на людях, - качает головой Креслин. - Для себя, случалось, бренчал, но теперь кажется, что это было давным-давно.
- Эту гитару я купил по случаю в Сутии много лет назад, - басит Деррилд. - Тирелл, бывало, поигрывал, но, кажется, он был единственным из охранников, знавшим, с какого конца за эту штуковину берутся. Правда, иногда мне удается подбить Виердру... Ты как насчет позвякать струнами?
- Нет, нет, - с улыбкой отвечает молодая мать. - Не стану я перед гостями позориться.
- Ну, коли так... - Деррилд прокашливается, обводит глазами стол и обращается к охранникам: - Коли так, прошу пожаловать за мной в контору.
Он поднимается из-за стола.
Поднявшись следом за ним, Креслин кланяется Карле со словами:
- Премного благодарен, почтеннейшая, за прекрасный стол и радушие. Спасибо всем за теплый прием, - добавляет он, улыбаясь домочадцам купца и лишь после этого поворачивается к Деррилду.
"...какой там наемник? Ручаюсь, он незаконнорожденный сын герцога или кто-нибудь в этом роде..."
"...и серебряные волосы... Случалось тебе видеть что-то подобное?"
Силясь не обращать внимания па перешептывание девушек, Креслин следует за торговцем в контору.
Зажженная Деррилдом масляная лампа, подвешенная на стене, освещает маленькую комнатушку. Одна стена отгорожена толстенной решеткой, за которой на полках расставлены металлические шкатулки и денежные ящики. Большую часть свободного пространства занимают стол и четыре стула, один из них с подушкой на сиденье.
- Садитесь. Сейчас я достану счетную книгу и подведу итоги.
Хайлин опускается на стул, Креслин присаживается на другой. Деррилд снимает с полки здоровенную книгу в толстом переплете.
- Хм... Креслин нанялся восьмого, близ Керлинской дороги. С того времени ему и причитается... так... два серебряника оговоренной поденной платы и сверх того... скажем... э... четыре за два отбитых нападения. Да два за вороного. Итого... итого восемь. Мы вернулись без потерь и ущерба, так что добавим премию. Золотой... нет, пожалуй, полтора.
Все это Деррилд произносит, не поднимая глаз: макая гусиное перо в чернильницу, он записывает цифры в свою книгу.
- Теперь ты, Хайлин... ты получишь поденную плату по договору, четыре серебряника за нападения и ползолотого как награду.
Хайлин кивает:
- Все по-честному.
Чувствуя, что и купец, и наемник считают такой расчет справедливым, Креслин кивает в знак согласия.
- Ну и кроме того вы получаете завтрак и постель, а в городе, где полно ворья, это тоже кое-чего стоит. И... это... - Деррилд мнется, потом поднимает глаза на Креслина: - Девчонки-то мои... Ну... этим дурехам ведь был бы парень пригож да умел бы махать мечом...
- Понимаю, - спешит успокоить торговца Креслин. - Пошутить за столом и все такое ты рад, но одного внука тебе пока достаточно.
Деррилд молча смотрит в счетную книгу, но юноша улавливает его облечение.
Хайлин кивает, что должно означать одобрение.
- Э... почтеннейшие, - кряхтит купец. - Не подождете ли минутку снаружи?
Они встают. Креслин выходит за Хайлином из конторы, и купец запирается изнутри, стараясь не слишком греметь засовом.
- Привычка... - бормочет Креслин.
- Странный ты малый, - задумчиво произносит Хайлин. - Востока вроде бы не знаешь, но держишься как принц, сражаешься как демон и порой - во всяком случае, мне так кажется - умеешь читать мысли. А вдобавок рискуешь всем, отправляясь прямиком в Фэрхэвен.
- Не уверен, что у меня есть выбор. Никто, кроме них, не научит меня тому, что мне нужно.
- Лично я не уверен, что они станут тебя учить... а не захотят прикончить. Во всяком случае, будь осторожен. Пусть все считают, что ты обычный наемник, продающий клинок.
Креслин с сожалением понимает, что все сказанное худощавым охранником отнюдь не лишено смысла.
- Заходите, почтеннейшие...
Деррилд вручает каждому небольшой кожаный мешочек.
Креслин пересыпает монет в пояс, а потом, свернув кошель, прячет туда и его.
- Хайлин... покажешь Креслину, где лечь?
- Само собой.
- Тогда до утра. Мне еще надо повозиться с книгой.
Прихватив свой мешок, Креслин поднимается за Хайлином по узкой лестнице на третий этаж и входит в освещенную настенной масляной лампой комнату, обстановку которой составляют две узкие койки и высокий стол с полками под столешницей, где можно разместить заплечные мешки и прочую ручную кладь.
- Ну, может, ближе к ночи увидимся, - говорит Хайлин, поставив на полку свою котомку.
- А ты собираешься спать в другом месте?
- Как выйдет. Это зависит... короче, мне нужно кое-кого повидать. Кроме того... - Хайлин улыбается. - Сомневаюсь, что Деррилдовым девчонкам понравится, если им вздумается продолжить разговор "насчет сладенького", а я буду отираться поблизости и мешать. Кстати, тебе которая больше глянулась?
Креслин качает головой:
- Глянулась? Да я...
Хайлин ухмыляется и уходит. Но едва стихает скрип ступеней под его ногами, как юноша слышит приближающиеся шаги. Почему-то, хотя, возможно, то был всего лишь сон, ему вспоминается Мегера.
В дверь просовывается белокурая головенка.
- Привет, Виллум, - смеется Креслин. - Зашел пожелать спокойной ночи?
Мальчонка умыт, и на нем чистая рубашка.
- Слушай, ты много народу поубивал? Дедушка сказал, что ты лучший боец, какого он видел.
Креслин вздыхает:
- Ну, убил несколько...
- А сколько? Ручаюсь, целую уйму!
Юноша качает головой:
- В убийстве нет ничего хорошего, Виллум. Куда лучше вырасти и стать почтенным торговцем, как твой дедушка.