- Кто знает? Герхард вроде говорил, да я запамятовал. Что-то насчет десятины; будто бы тутошняя казна имеет доход со сборов. Ну и возможность прохода войск... - Зерн кривится и подозрительно осведомляется: - А тебе-то, красавчик, какое дело?
- В общем-то, никакого. Просто я впервые в жизни вижу, чтобы за проезд по дороге брали деньги.
- Ручаюсь, в том захолустье, откуда ты родом, таких дорог нет.
- Ты прав, - соглашается Креслин. - Таких я действительно не видал.
А сейчас видит и невольно отмечает не только совершенство замысла и воплощения, но и наличие уже знакомой ему белой порчи. Правда, не везде и не в самом мощении: ею пронизаны низкие каменные стены на тех участках, где дорога проходит через холмы.
- Там небось вообще приличного большака не сыщешь?
- Ну... может, и так, - рассеянно откликается юноша.
- А той игрушкой, что у тебя на спине, ты пользоваться умеешь?
- Вроде как умею. Пару раз случалось, - все внимание Креслина по-прежнему обращено к дороге: он отмечает не бросающиеся в глаза детали. В частности то, что полотно дороги проложено ниже окружающих холмов, видимо, на надежной каменной основе.
- Случалось, говоришь? А на кого ты работал?
- На купца по имени Деррилд.
- Да? А с кем?
- С Хайлином.
- А... постой! Это такой тощий, носатый малый, недавно вернувшийся из Сутии?
- Ну. Я присоединился к ним на обратной дороге.
- Дерьмо!.. Слушай, я тебя ни о чем не спрашивал. Ладно?
- Как хочешь, - Креслин все еще сосредоточен на дороге и белой порче.
Зерн отстает. Он придерживает коня до тех пор, пока не оказывается рядом с ведущим фургоном, где рядом с возницей восседает Герхард.
Креслин, до которого наконец, доходит странность случившейся перемены, касается ветров, и легкие воздушные потоки даже сквозь белый туман доносят до него обрывки разговора:
"...знаешь, кто он такой? Убийца!.. Я о нем рассказывал. Тот самый малый, что в одиночку разделался с шайкой Фрози..."
"...думал... может быть..."
"...опасен..."
"...навряд ли... Скорее опасен для любого, кто вздумает на нас напасть. Охрана надежная и... - Герхард гогочет, - дешевая..."
"...как это - нападет? Ведь..."
"...все, забудь!.."
Креслин рассеянно увеличивает расстояние, отделяющее его от фургона. Поля юго-восточного Кертиса уже уступили место лесистым холмам, теснящимся теперь по обе стороны дороги. Она проложена по холмам пониже, а в некоторых местах кажется просто прорубленной сквозь утесы. Почувствовав на себе взгляд, Креслин вскидывает глаза, но птиц не видит: ни белых, ни каких других.
Цокают копыта, стучат колеса, фургоны, груженные мешками и ящиками невесть с чем, катятся по гладкому граниту на восток, к белому городу. Спустя некоторое время охранник по имени Питлик подъезжает к Креслину и предлагает поменяться местами. Юноша соглашается, но и следуя за фургонами, в хвосте каравана, он продолжает чувствовать над собой пристальный надзор невидимых наблюдателей.
XXX
Своим чередом фургоны подкатывают к очередному повороту и очередному таможенному посту: разница лишь в том, что дорога, на которую предстоит свернуть, тоже вымощена гранитными плитами.
Герхард вступает в разговор со сборщиком пошлины, начальником белодоспешных стражников. Выслушав купца, тот кивает и жестом позволяет ехать дальше.
Взгляд Креслина скользит вверх по пологому склону. Поблизости от дороги нет ни деревьев, ни даже кустарников, и склоны ближних холмов, почти до половины своей высоты, покрыты только травой.
Сознавая свое невежество в области прокладки дорог, юноша все же задумывается над тем, почему эта дорога проложена не выше, а ниже окружающей местности. При том, что строители предусмотрели возможность отвода талой или дождевой воды: вдоль правой обочины тянется выложенный камнем дренажный канал.
Он хмурится. Военное значение тракта очевидно, но какой смысл строить стратегическую дорогу так, чтобы враг мог укрыться на господствующих над ней высотах?
Но ответ находится, и он удовлетворенно кивает. Чародеи, надо полагать, опасаются не лучников, а других чародеев. Способных, например, метать стелющийся огонь - скорее всего, именно по открытой местности. Даже ему, Креслину, не так-то просто направить ветры на эту дорогу. Но при всем этом он подозревает, что Эмрис или Хелдре не составило бы особого труда обратить особенности дороги против ее строителей.
- Едем прямо! - орет Герхард. - Там, впереди, торговая стоянка.
Креслин направляет свою мышастую кобылу туда, куда указал жирный торговец. Теперь он едет на север, и солнце греет его спину. Менее чем через кай перед ним открывается площадка, заставленная палатками и шатрами разнообразнейших размеров и форм, многие из которых залатаны подчас самыми неподходящими тканями.
- Питлик! Дуй туда, подбери местечко. Ты знаешь, что нам нужно. Эти проклятые маги со своими правилами... - Герхард понижает голос. Креслин пытается подслушать, но слова кажутся бессвязными и лишенными смысла.
- Зерн!
- Да, почтеннейший, - старший охранник приноравливает ход коня к скорости фургона и наклоняется к торговцу.
"...как только получим пропуска... Питлик... местонахождение... Уплатим среброглав..."
"...до того как отправимся в путь?"
"...не раньше, чем ты получишь таргю..."
Креслин напрягает слух, но перестук колес и скрип осей все равно заглушает голоса.
"...заплачу ему... ладно... и серебряник сверху..."
"...серебряник... я... мы..."
"...хочешь оказаться на его месте, Зерн?"
"...таргю... Я не стал бы биться об заклад..."
"...таргю..."
"...ладно..."
Размышляя о том, кем или чем является загадочное "таргю", Креслин направляет мышастую кобылу навстречу сутолоке и гомону торговой стоянки. К нему подъезжает Зерн.
- А почему мы не едем прямо в город? - интересуется юноша.
- Нельзя. В Фэрхэвене разрешается продавать только снедь, всем прочим торгуют только местные жители. В этом городе торговцев не жалуют.
- Что, туда и попасть нельзя?
- Ну, приятель, этого я не говорил, - гогочет Зерн. - Добро пожаловать, если хочешь расстаться со своими денежками. Можешь посмотреть. Попасть-то можно, только зачем? В разговоры с чужаками местные почти не вступают. Выпить там не с кем, игр не водится, а тамошние девчонки... об этом тоже забудь. Нечего там делать, кроме как болтаться по улицам. Опытные люди туда не ездят.