Найдя по левому борту гальюн, Креслин справляет нужду и ищет способ побриться. Пресной воды нет, но два подвешенных на тросах ведра позволяют зачерпнуть морской. Намочив щетину и намылив щеки, Креслин принимается бриться. При всей осторожности ему не удается не порезаться, а соленая вода отчаянно щиплется. Нет, это никуда не годится!
Креслин зачерпывает новое ведро и, поставив его на палубу, сосредоточивается. Спустя несколько мгновений на настиле появляется горка белых кристалликов извлеченной из воды соли. Юноша окунает палец в ведро, облизывает его и с довольной ухмылкой начинает раздеваться. Скинув сапоги и брюки, он, щедро расходуя только что опресненную им воду, старательно смывает дорожную грязь. От ветра по коже бегут мурашки, но стоит вытереться насухо и одеться, как это проходит.
Набрав другое ведро, он опресняет воду и в нем, после чего, позволив ветру сдуть соль, несет воду в каюту.
Весьма довольный своими успехами по части разделения воды и соли, юноша застает Мегеру уже одетой. На ней выгоревший голубой дорожный плащ. Она тщательно причесывается.
- Пресная вода, - говорит Креслин, подыскивая, куда бы поставить ведро.
- Спасибо.
Пристроив ведро на узкий комод, он замечает слегка сдвинутый ночной горшок.
- Э... вынести?
Мегера ухмыляется:
- Не надо. Кое-что могу уничтожать и я. Это несколько облегчает жизнь.
В очередной раз покраснев, Креслин кладет на место бритву и заканчивает одеваться. Взгляд его падает на меч, однако клинок так и остается висеть на крюке у комода.
- Я избавился от грязи и сажи, - говорит он, поправляя рубаху и тунику.
- Спасибо.
Тронутый ее тоном - дружелюбным, даже как будто теплым, он еще раз смущенно разглаживает одежду.
- Будем завтракать? Есть бисквиты и сушеные фрукты.
- Сушеные?
- Хочешь свежих? Я могу попробовать это устроить.
- Вот как?
- Да. Из-за такого фокуса я и угодил в дорожный лагерь к чародеям.
Это признание встречено тихим смехом.
- Вообще страшно вспомнить, сколько глупостей я натворил.
До кают-компании недалеко: три шага - и они уже там. Фрейгра еще нет. За одним столом сидят трое матросов, а из-за другого путникам навстречу поднимается суровый и властный с виду мужчина с собранными сзади в хвост каштановыми волосами.
- Госсел, первый помощник капитана. Рад, что вы составите нам компанию.
Стол накрыт: фрукты, твердые ломтики желтого сыра и жесткие белые галеты. В специальные выемки в столешнице помещены два массивных коричневых кувшина.
- Спасибо, - произносят они в один голос и переглядываются.
Мегера едва заметно улыбается.
- Не угодно? - Креслин указывает на деревянное блюдо с сушеными фруктами.
- А нельзя ли... Мне бы хотелось свежего персика.
Креслин берет сушеный персик, и Госсел поднимает брови. Юноша с серебряными волосами пытается вспомнить ощущение, испытанное во время истории с сидром. На месте сморщенного сухого фрукта появляется сочный золотистый шар.
Креслин торжественно вручает Мегере персик и утирает вспотевший лоб.
У Госсела отвисает челюсть.
- Ух... В жизни не видел ничего подобного! Капитан говорил, что вы вроде как чародеи...
- Боюсь, так оно есть, - Креслин наполняет из кувшина две кружки и подает одну Мегере.
Двое матросов, встав из-за стола, бочком выскальзывают из кают-компании, причем один ограждает себя охранительным знамением. Третий ухмыляется и как ни в чем не бывало продолжает уминать сыр и галеты.
- Вот, значит, почему капитан велел поставить все паруса, - рассуждает вслух помощник. - Ведь у него в каюте тоже устроился чародей. Три колдуна на одном судне! Такое бывает нечасто.
Осторожно хрустя галетами (ему памятно, что творилось вчера с его желудком), Креслин интересуется:
- Скажи, доводилось тебе встречаться с кораблями Белых магов?
- Разок, - кривится помощник, - еще салагой. Я вышел в море на борту норландского брига, капитан которого отказался заплатить им пошлину. Они сожгли его вместе с фок-мачтой. Помощник пошлину заплатил, но его вздернули судовладельцы: сказали, что таким образом он поощряет пиратство. Я ушел с норландекой службы при первой возможности.
- Насколько близко подошел тогда их корабль? - допытывается Креслин, прихлебывая теплый с горчинкой чай.
- Довольно близко, меньше чем на кабельтов.
- Кабельтов?
- Кабельтов составляет чуть больше четырехсот локтей. Во всяком случае, мы хорошо видели Белого мага. Он стоял на полуюте рядом с их капитаном, и туда, куда он указывал рукой, летел огненный шар. И поджигал все вокруг.
- А вода тушила этот огонь?
- Тушить-то тушила, только всякого, кто порывался заливать пламя, поджаривал следующий шар... Ну, мне пора, - помощник поднимается из-за стола. - Надеюсь, ты сумеешь нам помочь. Постарайся, чтобы на сей раз Белые получили, что им причитается.
Он ныряет под низкую притолоку.
- Жаль, что нет другого способа... - бормочет Креслин, взяв еще галету.
Мегера доедает персик и лишь потом откликается:
- Может, и есть.
- Например?
- Например, удрать. Почему бы нам не проскочить мимо них? Подними ветер, наполни паруса - и вперед!
- Я думаю, мы могли бы...
- Тебе так не терпится вступить в схватку? А поглядеть, как тебя всякий раз мутит, так можно решить, будто ты не такой уж любитель смертоубийства!
- Я и не любитель. Но мне кое-чего недостает.
- Это правда? Или ты просто... Ну да ладно, - оборвав фразу, она отпивает из тяжелой кружки.
Креслин косится на матроса, доедающего за соседним столом сыр и фрукты. Кажется, все на борту считают само собой разумеющимся, что он справится с Белыми магами. Как будто это плевое дело! Все, кроме Мегеры, считающей, что сражаться вовсе не обязательно. Но Мегера верит в Предание, согласно которому в каждом мужчине изначально заложена тяга к разрушению. Неужто это правда, и он действительно жаждет крови?
Ему вспоминается давнее поучение Хелдры: "Обнажив клинок, ты должен или убить, или погибнуть сам. Убивай без колебаний и сожалений".
Любят ли ветры клинки?
- Можешь ты хоть иногда думать о чем-нибудь другом? - ворчит Мегера, поднимая глаза.
- Прости. Трудно все время помнить, что ты слышишь мои мысли.