- Разве у меня есть выбор?
- А у меня?
Креслин торопливо отводит взгляд от яростных зеленых глаз и обожженной солнцем, но сохранившей и кремовый оттенок, и веснушки кожи, сжимает пальцами все еще остающийся в его руке клин и лишь потом кладет его рядом с молотом. Когда он снова поднимает глаза, налетевший ветерок ласкает лоб Мегеры.
- Прекрати... пожалуйста.
- Это не я.
- Прости, я не знала, - мягко произносит она.
- Бывает, я так делаю. Но не сейчас.
- Почему я тебе нравлюсь? - неожиданно спрашивает Мегера, глядя на темно-зеленую водную гладь под утесом.
- Да разве такое объяснишь... - он вздыхает, понимая, что она все равно не отстанет. - Ладно, попробую. Ты честная и терпеть не можешь козни. И когда тебя не мучили, могла смеяться над всем нелепым и вздорным. Могла бы и сейчас, не будь меня.
- Дело не в тебе лично, а в том, что я с тобой связана, - она переступает с ноги на ногу, но взгляд ее так и остается прикованным к безмятежному морю.
- Но не будь ты связана...
- Креслин, даже внутри одержимого убийцы может таиться нежность, но ты сам знаешь, что мы связаны в основном слезами и кровью, а разорвать эти узы не смог бы и величайший мастер гармонии. Разве что ценой моей жизни, а я слишком молода, чтобы умереть.
Он вздыхает и берется за молот. Она потягивается, встает и плетется за очередным камнем.
LXXX
Открыв глаза, Креслин сокрушенно качает головой, поняв по солнцу, что рассвет минул, и ему давно пора вставать. Мегера, наверное, уже поднялась.
Присев на низком топчане, он переводит взгляд на закрытую дверь между их недостроенными комнатами. Готовы пока только две спальни в обращенном к морю крыле здания, которое, к тому же, еще не полностью подведено под крышу. Если на северной оконечности пустынного острова пойдет дождь, в доме от него не укрыться.
Сквозь незастекленное, не имеющее ставней окно Креслин видит дымку серых облаков, сулящих еще один жаркий и сухой день.
- Одевайся в кожу, Креслин, - слышится из-за двери в коридор голос Клерриса.
Юноша с серебряными волосами открывает дверь и спрашивает:
- Где Мегера?
- В умывальной, - отвечает Черный маг. Как обычно, его поношенная одежда безупречно чиста.
- А с чего это ты заявился в такую рань? - интересуется стоящий перед ним лишь в рваном нижнем белье Креслин.
- Чтобы сообщить, что в гавань заходит твой корабль.
- Мой? У меня нет никаких кораблей, - хмыкает соправитель Отшельничьего, спеша к умывальне. Побрившись, он будет выглядеть пристойнее, а холодный душ, возможно, поможет прогнать сонливость.
- Это сутианское каботажное судно под флагом Западного Оплота. Попозже утром оно подойдет к Краю Земли, - говорит Черный маг с веселым воодушевлением, какого Креслин не может в нем припомнить. И вышагивает он бодро, как молодой.
- Говоришь, скоро причалит? Хорошо, только мне надо бы собраться с мыслями...
- Было бы с чем собираться...
Не обращая внимания на донесшийся из-за занавески душа язвительный шепоток Мегеры, Креслин начинает бриться; прежде чем успевает закончить, его рыжеволосая соправительница, посвежевшая, в липнущей ко влажной коже одежде, выскальзывает из-за занавески. Бросив Креслицу привычное "Прекрати сейчас же...", она уходит.
Юноша становится под ледяной душ - нагретую солнцем воду уже использовала Мегера. Ее слова его не задели: он слишком устал, чтобы испытывать смущение.
- Ты чересчур много работаешь, как бы не надорваться, - замечает Клеррис, поворачиваясь и всматриваясь в линию восточного горизонта.
- Усталость мне на пользу, я могу, по крайней мере, свалиться и забыться, не видя снов. К тому же каждый такой день знаменуется новым полем, садом или каменной кладкой. И добавляет мне малую толику понимания могучей и грандиозной природы гармонии.
- Тебе нужно будет поговорить с Лидией.
- Я не против, только где она?
- На этом корабле. А откуда, по-твоему, я узнал, когда он прибудет?
- Об этом я не подумал.
Завтракают втроем принесенными Клеррисом ябрушами и хлебом. Креслин жует ломоть, сидя на единственной завершенной стене террасы, по пояс высотой. Эта ограда будет окаймлять дорожку к дому для гостей. А самый дом, возможно, никогда так и не будет построен.
Как и юноша, Мегера ест молча, откусывая маленькие кусочки. Он не смотрит в ее сторону, считая, что не может позволить себе подобные взгляды. Особенно с учетом того, что ей передаются все его ощущения.
Так же в молчании они спускаются к пристани. Парус уже хорошо виден.
Лоцманская лодка подходит к судну, чтобы сопроводить его к причалу. Сутианский корабль - трехмачтовый, самой большой, какой доводилось видеть юноше, - уже вошел в гавань и, подгоняемый легким ветерком, приближается к причалу.
Юный регент касается ветров и проверяет прибрежные воды, но ни других судов, ни белизны хаоса, сопутствующей магам Фэрхэвена, поблизости не обнаруживается.
Когда же он полностью возвращается в свое тело, судно уже стоит у пристани. Два матроса спрыгивают на причал, чтобы закрепить линь на тяжелой каменной швартовочной тумбе.
Опускаются сходни, и все трое направляются к вновь прибывшим. На дальнем конце пристани выстроился вооруженный отряд под началом Джориса.
Креслин шагает впереди.
Лысеющий мужчина в накинутой поверх синих матросских штанов и рубахи золотистой безрукавке приветствует Креслина и Мегеру такими словами:
- Вы тут, что ли, регенты, а? Больше на пугала похожи, даром что молодые. Ладно, у нас на борту уйма всякой всячины, и мы хотим, чтобы это поскорее сгрузили. Гавань ваша для нас маловата, а в море, ежели судить по ветру, скоро разразится шторм.
- Что тебе требуется от нас?
- Всего-навсего печать на бумагах о разгрузке. Вам самим не стоит и утруждаться, ее может приложить любой писец, который смыслит в действующих...
- На настоящий момент писцов у нас здесь меньше, чем регентов. Разгружайтесь, а мы там разберемся с бумагами.
Не успевает Креслин договорить, как торопыга-капитан уже спешит на свое судно. Перед юношей стоит крепкая черноволосая женщина со странно знакомой улыбкой. Где они виделись? Ему никак не удается вспомнить это.