Он повернул коня и резко бросил стоявшему рядом военачальнику:
— Где тот перебежчик, что желал видеть меня?
Крепость напротив константинопольских башен султан Баязид велел поставить еще несколько лет назад, намереваясь взять осадой вечный город. Довести до конца возведение османской цитадели султан так и не успел, но все же каменные укрепления имели довольно грозный вид и внутри ее стен воины Тамерлана разбили свой лагерь в относительной безопасности от вылазок противника.
Чуть свет в крепость пробрался некий человек из Константинополя. Страже он назвал себя Гази-Мехмедом ибн Даудом, слугой Мир-Шаха, полководца Баязида, оставленного не так давно у стен ромейской столицы. Тщательно обыскав, телохранители доставили перебежчика к Тамерлану.
— …Слова восхищения бледнеют пред тем восторгом, который испытывает мой господин. Храбрый Мир-Шах паша, большую часть жизни проведший в сражениях, склоняет перед тобой голову, ибо нет в подлунном мире равного тебе.
Тамерлан пристально оглядывал посланца, лицо которого казалось скорее простодушным, нежели хитрым, но за видимым простодушием часто скрывалось изощренное коварство.
— Ты рисковал жизнью, чтобы передать мне восторги твоего господина? — не спуская с турка внимательного взгляда, спросил Тимур.
— И это тоже, о великий. Когда до нас дошла весть о разгроме под Анкарой, мой господин решил, что для султана, да продлит Аллах годы его, пробил последний час. Только это и подтолкнуло моего господина перейти на сторону императора ромеев. Но твоя доброта нашла путь к сердцу Мир-Шаха так же легко, как солнечные лучи к цветку, распускающемуся под синим небом. Со скорбью в сердце он пошел служить иноверцам. Теперь же, узрев воочию светоч мусульманского мира в сиянии величия и славы, склоняет пред тобой выю и предается тебе душой и телом. То же скажут и все, кто повиновался слову Мир-Шаха и перешел на сторону гяуров.
— Отчего же ты не пошел к султану Баязиду? Ведь он здесь, свободен и стоит во главе войска.
— Мир-Шах опасается, что Баязид не пожелает выслушать его и не захочет знать, что вынудило уйти на сторону врага. При Анкаре татары, шедшие в войске Баязида, перешли на твою сторону, а сербы вовсе бежали с поля боя. Вряд ли после такого несчастья султан пожелает разбираться, где измена, а где — расчет.
— Это правда, — кивнул Тамерлан. — Что же предлагает Мир-Шах?
— Под командованием моего господина в Константинополе более пяти тысяч воинов. Император не слишком доверяет вчерашним противникам, но его войско невелико, и потому государь ромеев вынужден нанимать всякого, кто готов поднять оружие в его защиту.
— Разумно.
— Поскольку император не доверяет воинам Мир-Шаха, он держит их там, на первой стене, чтобы при штурме они полегли среди первых, но казармы находятся в самой крепости, и потому янычарские орды то и дело проходят через ворота в город и обратно. И если ты дашь сигнал, наши храбрецы в один момент захватят надвратные башни второй и третьей стены и откроют тебе проход в сердце Константинополя.
На губах Тамерлана появилась недобрая усмешка.
— Я обдумаю твои слова и дам знать, Гази-Мехмет ибн Дауд, а сейчас скажи, какую награду желает получить Мир-Шах паша за свой подвиг?
— Твой милостивый взор, о величайший из величайших, — лучшая награда, но если мудрейший из мудрых, Повелитель Счастливых Созвездий назначит моего господина комендантом поверженной столицы, Мир-Шах будет счастливейшим из смертных.
— Я подумаю, — повторил Тамерлан. — Тебя же сейчас накормят и наградят за проворство.
Стражники вывели радостного перебежчика, и советники наперебой загалдели, убеждая Железного Хромца воспользоваться удачным случаем.
— Это прекрасная возможность, — твердили они. — Мы ворвемся в крепость, как ураган, и ничто не сможет остановить нас!
— Глупцы, — оборвал их Тамерлан. — Мы ворвемся в крепость, предавая все огню и мечу, а потом поставим изменника Мир-Шаха комендантом. Ведь именно такова цена предательства.
— Но ведь император ромеев — неверный, — напомнил кто-то. — И стало быть, здесь нет измены.
— Измена остается изменой, будь на месте императора даже сам шайтан. Можете не сомневаться, так же легко, как сегодня ромеев, завтра Мир-Шах предаст и нас. Он вернется к султану Баязиду с ключами от константинопольских врат и тот озолотит его, ибо ему такой вот Гази-Мехмед вложит в уши слова о том, что верный паша с самого начала задумал отдать крепость владыке правоверных. Все остальное были лишь уловки, военная хитрость.