— Будьте как дома дорогие гости, но когда вам придётся уходить мы просто перестанем с вами общаться, в бан лист вас дорогие спасители, вы конечно нас спасли, и мы вам благодарны, вот вам плюшки и экспы вагон, но на вас проклятие Хаоса и потому, если останетесь тут на ночь мы кровати вам сделаем из ядовитого плюща. — выдал ВайлдБиз, скривив лицо, опустив уголки губ вниз.
— Тише, они услышат и… — нахмурился Влад.
— И обидятся?.. — усмехнулся друид, — У природы окровавленные когти и клыки, мы для них теперь обуза, не уйдем сами - прогонят. Они не обижаются. Они - живут, а не дружить с проклятым это и есть сама Жизнь.
— Кар! — прокричал ворон.
— Птиц спрашивает, еще про восьмерых охотников Хаоса смотреть будете? — перевел слова птицы друид.
— Сам смотри! — отмахнулся Влад, потерев две глубоких царапины на лбу, — У меня от этих видений голова болит!
— Я не могу, я к теням не имею никакого отношения. — резонно покачал головой ВайлдБиз.
— Ты перешел со своего странного языка на наш? — вдруг заметил я.
— Дропаем с локации, лидер тим! А-то деревья сагряться! — в ответ усмехнулся друид.
Наконец Дэфендер замер, в кисти крутанув шпагу перед собой он вложил её в совершенно новенькие ножны похоже сделанные, как и его костюм из коры. Положив ладони на бёдра он медленно поклонился своим ученицам в знак того что тренировка окончена.
— Мне кажется мы их всё таки обидели, — произнёс Влад видя, как дриады смеясь обступили Дэфендера заключая его в групповые объятия.
— Я друид-некромант, ты плут с даром к теням и меткой Хаоса в придачу, с чего им нас любить? — резонно заключил ВайлдБиз.
— А это точно не из-за того, что ты подЕгоривал их весь вечер? — еле видно нахмурился Влад.
— ПодЕгоривал? — усмехнувшись, переспросил ВайлдБиз.
— Подшучивал в злой форме? — пояснил Влад.
— А… булил!? Не! Деревья тонко чувствуют юмор, они же не горделивые аристократы. — отмахнулся ВайлдБиз.
— Вот ты опять это делаешь! — повернулся к собеседнику Влад.
— Что делаю? — спросил, делая вид, что не понял ВайлдБиз.
— ПодЕгориваешь! — выпалил Влад.
— Ну нет же, ты всё выдумал, это просто наблюдения. Хочешь, кстати себе еще одно новое слово?
— Какое? — недоверчиво согласился Влад.
— Газлайтинг! — сообщил ВайлдБиз, заулыбались, как будто выпил стопку сладкого вина.
— Что это ещё такое? — не понял Влад.
— То, что лучше в сотню раз твоего подЕгоривания. А есть ещё абюзинг, это когда ворон принадлежит аристократу, а на посохе его таскает друид! Среди нас троих самый негативный именно ты. Думаю это и обидело дриад!
— Как ты это делаешь? — развел руками Влад.
— Что именно? — снова принялся валять дурочку ВайлдБиз.
— Выставляешь всех виноватыми! — повысил тон аристократ.
— Я просто живу в удовольствие, чилю, тебе тоже советую расслабиться, пускай ты и в смертельной опасности. — пожал плечами друид, посмотрев на застывшего на посохе ворона. — Смотри, твой пет снова что-то видит.
***
Песня лилась и текла на многие километры впереди её хромающий поступи, звук обвивал собой сосны заставляя их перешептываться рождая протяжное эхо.
Женский голос отдавал хрипотцой, кое-где беря фальшивые ноты, но всегда возвращаясь в правильное с точки зрения исполнения русло. Аккомпанементом к звучащей балладе могла бы быть неторопливая гитара, или протяжная губная гармошка, но вряд ли, какой-либо вменяемый музыкант пошёл бы по своей воле с обладательницей низкого голоса, даже, из соображений дослушать песню до конца.
— Давно, давно... Ночь над лесом спит…
— Когда, когда, даже зверь молчит,
— Печаль и месть - унынье слабаков,
— Скажи, скажи, к калеке ты го-тов?.. — последнее слово было пропето по слогам.
Выгравированные на сплошной железной пластине пальцы ступили на покрытую мхом возвышенность и продавили в нём углубление, глубоко утопая, вторая протезированная нога встала рядом мгновением после. Стальная подошва, была изготовлена изогнута так, чтобы каждая нога могла с лёгкостью пружинить. Протезы крепились кожаными ремнями к коленным культям и казалось, что коленные суставы девушки согнуты словно у кузнечика в обратную сторону.
Некогда цветастый, обтягивающий костюм давно выгорел на солнце и был многократно измазан грязью и кровью, сейчас представлял из себя что-то тусклое ибо неоднократно подвергался стирке. Он сидел на плоской груди девушки настолько худой, что сквозь него, наряду с небольшими сосками можно было различить каждое ребрышко. Своих рук у певицы тоже не было, а вместо них сжимались и разжимались металлические клешни на изогнутых прикрученных на болты направляющих, прямо к плечам.