И если двух племяшей с длинными ножами, а для них так и вообще мечами, я не боялся, то питейная - артефактная кружка не сулила мне ничего хорошего.
— Вот я влип. — покачал я головой, а руки сами собой опустились на пояс.
— Не вернёшь жениха, тогда влипнешь! — прорычал Хавнви.
— Понял, будет тебе жених. — пообещал я, рванув через троицу обратно наверх.
Я не сомневался, что по следам Влада уже идут люди и нелюди. Одного я не понимал, “чё, так быстро-то всё происходит, еще вчера я думал, как раздобыть на постоянку клинковое оружие, как лучше лечить группы сражающиеся с монстрами, а уже сегодня, я бегу за беглецом, чтобы доставить того на алтарь.”
Обувь была надета, потом тельник, куртка, панама, ремень со звездой, походная небольшая сумка местного пошива. И вот уже я забегаю в комнату к Владу видя распахнутое окно, и оставленную на столе записку.
“Милейшие господа, вынужден откланяться, целую Мэл, наша встреча была незабываема! Навсегда Ваш, Барон Владислав Васильевич Яблонский!”
— Как, как тебе удалось за одну ночь и часть утра, всё испортить! Совратить дочку трактирщика, обмануть приставленных к тебе стражей, написать записку и слинять?! — прорычал я, выглядывая в окно.
Ответом мне был лишь утренний ветерок и лай спущенных городских собак. Да, для Влада будет лучше если именно я настигну его первым.
Глава 3. Хил, танк и рога
Распахнутое окно второго этажа стало для меня дверью, а полёт вниз был совсем недолгим, сложенные вместе ноги упруго приняли удар утрамбованной земли - ничто по сравнению с реальным десантированием.
Ещё до Афгана в учебке, я бегал каждый день, в Афгане почти не тренировался, но жизнь воюющего солдата, хоть и медика, и так полна всяких активностей. В этом мире я позволил себе расслабиться бегая всего лишь три раза в неделю, сегодня как раз был тот день, когда я планировал отдых, однако Влад Яблонский своим безрассудством внёс коррективы в мой тренировочный график.
Город я знал не шибко-то хорошо, но уж всяко лучше напуганного попаданца аристократа. И потому, спешил оббежать главные улицы, попутно заглядывая в закутки.
В дома он не сунется, зная, что хоббиты стоят все за одно, а где живут иные нелюди, он не знает…
“Или знает?” — мелькнула у меня мысль.
Ведь если бы у него не было какого-либо плана, он дождался бы ночи и сбежал бы уже после свадьбы, к примеру, когда заснет Мелоди.
Вчерашний вечер, делился с моим разумом воспоминаниями, а переулки продолжали мелькать, но ни в одном я не находил Влада.
“С кем из нелюдей он общался вчера?” — терзал я свой разум, и вдруг, картинка всплыла перед сознанием, как Яблонский разговаривает стоя у барной стойки с булочником полуэльфийского происхождения.
— Моя пекарня на севере, почти у самой стены… — всплыл кусочек диалога.
Маловато для полноценного направления, но как версию, нужно проверить. Тем более городок не слишком-то большой, по меркам моего мира так вообще, село городского типа на десять тысяч человек, все всех знают. Но черти тебя побери Влад, почему не ночью?
— Городок у нас хороший, мирный, но на ночь ворота закрываются, мало ли, какая гадина из стяжки приползет… — рассказывал вчера трактирщик, еще не проштрафившемуся Владу.
“Ну, решил ты сбежать? Ну подожди пару дней, пока насладись счастливой семейной жизнью, раз уж выбрал себе девку из местных и во время рейда к стяжке сбеги, хоть в другой город, хоть даже в верхний мир, если осилиш.” — набрасывал я идеи для лучшего варианта для Влада, еще раз убеждаясь в его глупости, или возможно, принципиальности?
Что если, для аристократа свадьба является чем-то святым, незыблемым, как в чёрно белых фильмах про дореволюционную Россию? Перед лицом Господа и всё такое, которого, конечно же, как известно любому здравомыслящему человеку знакомому с научным атеизмом, нет…
— Пока ты продолжаешь думать, что нас нет, твоего будущего друга убивают в холмистом тупичке. — донесся мелодичный голос сверху.
Подняв голову я снова увидел её, гражданку в светлом бежевом тонкотканном платье, из которого прорастали широкие золотистые листья. Я был не очень сведущ в биологии, но мог поклясться сберкнижкой своей бабушки, что листва была живая и по всем законам природы могла произрастать, как минимум на разных деревьев, но никак не на одном платье. Фигуру явившейся подчеркивали золотые ленты, коими был перетянут её наряд, аристократически светлая кожа, светлые длинные волосы, глаза цвета спелых персиков.