Но мы с Авьен были шаинами, ехали туда, как адъютанты ширая Кесарра, потому вся эта волокита нас коснуться была не должна. Я так тогда думал, и не ошибся. Тем более, как оказалось, мы поедем не одни. Это я думал, что нас будет только трое, и Авьен тоже, а на следующее утро оказалось, что туда едет целая небольшая армия - сотня шираев и почти две тысячи тадапов.
Я не мог подобрать подходящие слова в русском языке, чтоб точно описать эти понятия. Ширай, это и рыцарь, и аристократ, и судья, и феодал. Это звание не передается по наследству, но претендовать на то, чтоб стать шираем, может только ребенок ширая. Или простой человек, но только в исключительных случаях, когда он совершит какой-то выдающийся подвиг, и на общем совете шираев ему скажут слова: "ты не ширай по крови, но ты ширай по духу, так пусть отныне твой дух станет кровью твоей, нарекаем тебя шираем". У каждого замка есть свой ширай-управленец, но не у каждого ширая есть замок. Одни шираи служат в Пограничье, а другие следят за порядком внутри Латакии. Но при этом считается, что они все равные, и нет ширая более главного, чем другой.
Тадапов я сначала назвал "ополченцами", но потом понял свою ошибку. Тадапы не набирались из простого народа, но они и не были профессиональными солдатами, потому что на жизнь себе зарабатывали как и простые люди, ремеслом да сельским хозяйством. Ближе было бы понятие "резервисты", но тоже не то. Тадапов призывали на действительную службу по расписанию, но могли и просто в любой момент позвать, у них всегда было с собой оружие и они обязаны были в течении одного часа прибыть в полном боевом снаряжении на сборочный пункт. Мне эта система напомнила чем-то Армию Обороны Израиля, но там военнообязанными были все, тут же люди добровольно записывались в тадапов, чтоб получать определенные льготы.
Когда мы встретили это войско, Авьен честно призналась, что ей никогда раньше не доводилось слышать, чтоб столько шираев и тадапов ехало по самому центру Латакии. А значит я был прав, и действительно в мире происходили какие-то загадочные, нехорошие события.
Я вначале испугался, что среди шираев может встреться наш старый знакомый, Хомарп. Тогда все наше инкогнито полетит к черту, и начнутся совершенно ненужные вопросы, почему мы скрыли, что я шмон, а Авьен - моя даву. Но нам повезло, Хомарп не встретился.
Зато я в лишний раз убедился, что все шираи огромных размеров. Самый низкий из них был на голову выше меня, самый высокий - три с половиной метра, выше, чем наш старый знакомый, ширай Исса, Немой Гигант. Хотя такой во всем войске был только один, и конь у него был подходящий, крупнее индийского слона. У этого великана всего было много, рук аж целых шесть, четыре глаза, рог на голове один, зато огромный. И доспехи у него были не такие, как у остальных - все в шипах, но не золотые, а иссиня-черные.
- Это ширай Беар, - сказала Авьен, заметив, куда направлен мой взгляд.
- Беар? - переспросил я. - Ты его знаешь?
- Его все знают. Ширай аршаин Беар - магистр Багряной стражи Храма. Он величайший воин и маг из всех ныне живущих, а еще говорят, что его речь способна мертвого поднять из могилы, а труса бросить в первых рядах на копья врага. Еще говорят, что он прочитал все книги на свете и все запомнил.
Тогда я в это не поверил. Сработал стереотип, что чем больше у человека мышц, тем меньше мозгов. Но потом я признал свою ошибку. Когда ширай Беар говорил, действительно хотелось идти за ним, верить каждому его слову, и счастьем было сделать то, что он прикажет. На меня это, конечно, не действовало, но я видел, как преображались другие во время его речи.
Но я немного заскакиваю вперед. Потому что тогда я спросил:
- А кто такой магистр? И что такое Храм?
Но Авьен мне не ответила, как всегда смущенно покраснев и робко понурив голову. Тогда я решил сам это узнать. Я подошел к шираю Кесарру, и спросил:
- Ваше Благородие, скажите, меня давно мучает один вопрос. Если все шираи равны между собой, и нет среди них главного, то чем же тогда отличается магистр от остальных шираев?
- Та задал правильный вопрос, шаин Моше, - ответил Кесарр, - многие это не понимают. Они думают, что магистр главный, а остальные шираи ему подчиняются. Но это не так. Магистр от простого ширая отличается тем, что ему удалось познать великую мудрость, а значит он заслужил особое уважение. Шираи никогда не слушаются приказов магистра, потому что магистр не может никому приказывать. Он лишь дает мудрые советы, и ширай поступит просто глупо, если не будет их слушать.
Тогда я спросил:
- Значит, ширай Беар мудр?
- О, да! - ответил Кесарр. - Ширай Беар - мудрейший из всех шираев, он может не только смотреть, но и видеть. Его взгляд, как огонь дракона, проникает сразу во всю глубину, познавая саму суть, скрытую до времени от остальных. Мы все счастливы, что ширай Беар лично согласился возглавить нас, потому что только такой, как он, сможет осознать, что же на самом деле готовят враги с той стороны Границы. Я удовлетворил твое любопытство, шмон Моше?
- Да, Ваше Благородие, более чем.
Сам того не желая, Кесарр открыл мне больше, чем он думал сам. Не важно, как называть приказ, распоряжением или советом, не важно, исполняют его из-под палки или по уважению. Теперь я знал, кто правит шираями. А раз правитель лично отправился смотреть на врагов, значит ситуация на Границе складывается очень тяжелая. И нас там может ждать опасность.
Но я не стал об этом говорить Авьен.
А потом я узнал, что среди шираев есть еще один шмон. То есть сначала я его заметил, но не знал, кто он такой. Это был старичок, совершенно лысый, но с длинной седой бородой. А еще у него вместо носа был настоящий свинячий пятачок. Шмон ехал отдельно от остальных, в богатой карете, и все шираи к нему обращались очень вежливо. Как мне рассказали, его Дар очень редкий и невероятно полезный, он умеет чувствовать, в пределах недели, где и когда враги решат пересечь Границу. Только один этот шмон позволил в два раза сократить численность войск в Пограничье, и, как я услышал, на лекарей для этого старичка шираи тратят больше средств, чем на содержание иного замка. Ему уже больше двухсот пятидесяти дюжин дюжин, а ничего держится, как молодой.
Но я бы так не хотел. Я вообще не люблю клетки, даже золотые, а люблю свободу во всех ее проявлениях.
До Пограничья мы ехали довольно долго. В основном передвижение тормозили тадапы, у них хоть и были у всех кони, но плохие. Обычные трудовые лошадки, привыкшие поле пахать, а не возить всадников через всю страну. Но мы с Авьен никуда не спешили. Зато мы познакомились с другими шаинами и аршаинами, их ехало со своими шираями почти пятьдесят человек, очень многие взяли с собой своих магов. Только тогда я, наконец, понял и оценил все преимущества методики Ахима. Если в школе Растерзала основное внимание уделяли тому, в чем заключается суть заклинания, то в остальных школах шаинов, как попугаев, просто заставляли заучивать заклинания. То есть колдовать они могли так же, но зато ничего нового, кроме того, что им вбили в голову учителя, сами придумать не могли. Я нашел единственного аршаина, с которым смог по душам про магию поговорить. Да и тот, в конце концов, признал, что мои взгляды на природу магии слишком революционные, и он их не готов еще принять.
А еще я наконец узнал, что такое Багряный Храм и кто такие Багряные стражи Храма. То есть я прямо не спрашивал, это могло вызвать подозрения, а просто как-то завел беседу на общие темы, и плавно съехал на Храм. Среди шаинов один, совсем мальчишка, младше Авьен, оказался очень словоохотливым, и рассказал мне все, что про этот храм когда-то слышал.