- Хомарп, а снаряд, который сожжет пшеницу…
- Он уже упал, - подтвердил ширай. - Еще совсем недавно эта часть Предсказания считалась одной из самых загадочных, но этим летом с небес упала огромная скала, полностью уничтожены несколько деревень, сгорели огромные поля. Шираи смогли скрыть это, чтоб не поднималась лишняя паника, но слухи все равно просочились. Предсказание сбывается, Моше. Осталось лишь узнать, кто этот юнец и как он сможет отсрочить конец Латакии…
Я тогда еще не думал, что юнцом окажусь я. Да и сейчас в этом не уверен. Конечно, приятно было бы стать спасителем мира, но я все же не юнец, да и не безгрешный.
Тогда же мы ехали по Латакии. Я надолго запомнил ту дорогу. Стояла дикая жара, даже ночью не приходила спасительная прохлада. Мы не раз проезжали через мосты над высохшими реками, на полях гиб урожай. Колодцы пустели, и хоть нам вода всегда доставалась, местные жители постепенно начинали ее экономить. Ни в одном из селений, где мы останавливались, нам не предлагали ванну, что еще совсем недавно было бы воспринято как неуважение к шираю. Я спрашивал себя: "не та ли это дикая жара, от которой суждено пересохнуть реке?" Но Хомарп сказал, что хоть это лето и очень жаркое, очень сухое, такое не раз случалось и раньше. "Пятьдесят пять дюжин дюжан назад лето было еще более сухое", - говорил он. Но я чувствовал - ширай и сам волнуется. Просто не хочет подавать вида.
Мы с Авьен пробовали помочь своей магией, но у нас ничего не выходило. Дождь упорно не хотел приходить, хоть еще совсем недавно, в замке Кэй-Вэй, у моей даву заклинания вызова воды хорошо получалось. Но Хомарп просил нас не расстраиваться, потому что магия не способна создать новую воду, а лишь вызывает ее оттуда, где она есть, туда, где ее нет. А если нигде поблизости нет воды - то и вызывать нечего. Ширай вообще очень спокойно отнесся к тому, что мы с Авьен стали шаинами. Для него магия была чем-то обыденным, а однажды он сказал: "шираи не боятся магии, наши доспехи всегда зачарованы, а рубить врагов, или монстров, магией сотворенных - какая разница"? А еще он однажды по секрету признался, когда даву нас не слышала: "я не думаю, что твой Дар - магия, магия доступна слишком многим, Дар шмона - всегда нечто очень редкое и необычное". Я был с ним согласен. Я не чувствовал себя великим магом, даже Авьен была намного сильнее меня, хоть еще недавно думала, что она колдовать никогда не сможет.
Когда же я спросил Хомарпа, как мне узнать про свой Дар, он лишь отрицательно пожал плечами. "Я не знаю", - сказал он, - "Дар каждого шмона уникален, обращай внимание на все необычное, что происходит с тобой, и когда-нибудь ты сам это поймешь. Даву должна тебе помогать, но Авьен - самая странная даву из всех, что я знаю. Вряд ли он заметит нечто, что не заметишь ты сам". Тогда я еще пошутил, что, наверно, мой дар - притягивать к себе неприятности. Но ширай отнесся к моей шутке очень серьезно, и сказал, что был в истории один шмон, который по неизвестной причине вызывал лютую ненависть врагов, и только с его помощью тогда и удалось остановить их прорыв, заманив в заранее приготовленную ловушку. Шмон тогда погиб, зато и враги были полностью уничтожены. С тех пор на тему своего Дара я больше не шутил.
А потом я увидел Хонери, и навеки был потрясен этим городом. Я влюбился в Хонери, это была любовь с первого взгляда. Не такая, как к Авьен, а как к самому великолепному творению человеческого гения. Или не человеческого. Потому что, если верить преданиям, рука человека никогда не касалась Башни Драконьей Кости, а она была воздвигнута самими богами. Нерешенный вопрос - какими именно?
Хонери стоял недалеко от побережья, а потому тут жара не так чувствовалась. Время от времени дул приятных, прохладный морской бриз, приносящий не только прохладу, а и столь драгоценную этим летом влагу.
Но тогда обо все этом не думал. Потому что я увидел в живую Башню, и понял, что нет во всем множестве миров ничего более великолепного. А если и есть, то оно, наверно, столь прекрасно, что человеку просто не суждено его увидеть.
Башня была точно такой же, как на карте, и в то же время совершенно не такой. Она потрясала. Высоченная, я до сих пор даже примерно не могу оценить ее высоту, потому что нет ничего, с чем бы ее можно было сравнить. Она как будто бы протыкала само небо, блистая своей белоснежной белизной. Помню, как я завидовал местным жителям, которые каждый день могут такое чудо видеть. Так вот, теперь я понял, что был совершенно прав. Человек, который не видел Башню Драконьей Кости, прожил жизнь напрасно. Я это сразу понял, и до сих пор в этом уверен.
Когда мы въезжали в город, всех заставили представиться. Даже ширая. А когда мы с Авьен назвали себя, командир стражи тут же отдал Хомарпу честь и сказал:
- Ваше Благородие! Докладываю - люди, по приезду которых вы приказывали Вам доложить, только что в черту города Хонери прибыли!
Мы даже не знали, что сказать. Хомарп рассказал, что, ожидая нас в Хонери, велел найти и предупредить его, как только мы прибудем. Но кто ж мог подумать, что мы приедем вместе. Но офицер честно выполнил свой приказ, ему велено было найти и доложить - он нашел и доложил. Дословно выполнил приказ, потерявший свой смысл, но не отмененный. Я тогда, помню, вроде даже улыбнулся, а ширай совершенно серьезно поблагодарил офицера за службу и, наконец, отменил свой приказ. Так мы попали в город.
- Что вы собираетесь делать дальше? - спросил Хомарп.
- Я думал открыть тут свое дело, - немного покривил душой я.
Я действительно собирался открыть свое дело. Но не только. Просто о другой своей задумке я не хотел рассказывать, потому что она была слишком сумасшедшей.
- Дело? - удивился ширай. - Ты собираешься торговать? Как тогда, на ярмарке?
- Почти, - согласился я. - И я хотел бы у тебя спросить - ты не поможешь нам тут на первое время устроиться? Нам бы не помешало недорогое жилье и какой-то стартовый капитал. Потом я тебе все верну.
- В этом нет нужды, Моше. Ты - шмон, я - ширай, я обязан о тебе позаботится. Мне в этом городе принадлежит целый дом, ты с Авьен вольны жить там столько, сколько захотите. Скажи, какая тебе нужна начальная сумма? Тысяча монет устроит?
- С головой! - обрадовался я. - Это больше, чем я надеялся. Спасибо, Хомарп. Авьен, ты останешься со мной?
- Конечно, - возмутилась девушка, - я твоя даву, наши судьбы с самого начала слились в одну, я уйду, только когда я тебе стану больше не нужна.
- Не волнуйся! - успокоил я девушку. - В ближайшее время ты мне понадобишься, как никто другой.
Так началась наша жизнь в Хонери. Дом Хомарпа был небольшой по местным меркам, но как по мне - целый замок. Трехэтажный, сложенный из огромных камней; в нем было больше десятка комнат. И еще всегда царила прохлада, даже если на улице стояла дикая жара. Сам Хомарп, получивший этот дом по наследству, жил очень скромно, занимая лишь три комнаты на первом этаже, еще в двух жила прислуга, а весь остальной дом был отдан в наше полное распоряжение. Авьен тут же принялась обстраиваться, я не стал ей мешать, а пошел в город.
Меня гнало не только любопытство. Конечно, было интересно посмотреть на город замков и дворцов, а когда взгляд ловил Башню Драконьей Кости - так каждый раз дыхание перехватывало. Но у меня был и практичный интерес. Я никогда в своей жизни не был нахлебником, разве что вынужденно, и тут я не собирался сидеть на шее ширая. Я еще не знал, каким именно бизнесом я займусь, но обеспечивать себя и Авьен собирался сам. Потому для начала надо было разузнать, что да как.
Город Хонери был огромен. Не только по местным меркам, даже в моем мире число городов-миллионщиков не такое уж и большое. А в Хонери, по словам Хомарпа, жило не меньше полутора миллиона человек. Причем многие из них за всю свою жизнь ни разу не покидали городских стен, даже не зная, что там кипит своя жизнь.