Одежда некроманта тоже пропиталась кровью. В тусклом свете огонька сложно сказать, его ли или нежити.
— Вы живой? — с тревогой спросила я.
— Джено найди, — прошелестел некромант и со стоном смежил веки. — А после бегом в Верешен. На опушке можно весточку послать… если у тебя остались силы.
Вздохнула и покачала головой. Сил как раз не осталось, одна надежда на ноги. Только и физически я выдохлась, пока добреду до жилья, наступит полдень нового дня. Нежить и борьба с болотной трясиной измотали, я с трудом передвигала ноги. Между тем, если сейчас же не перевязать того же Иствана, не обеззаразить его, да и свою кровь, лечить к утру будет уже некого.
Я напряглась и увеличила мощность огонька. Теперь видела, что некроманта изрядно потрепали.
Сколько костей у него сломано? Судя по тому, что боится пошевелиться, много. Это нежить или вихрь лича?
На лбу — кровоподтёк от удара. Крепкий у Иствана череп! Упал или ударили?
Весь в грязи, волосы слиплись и опять непонятного буро-серо-малинового цвета. Но это-то как раз волновало меньше раны на шее.
— Ноги, руки целы? Рёбра? — начала допрос я и попыталась вытянуть из себя хоть капельку энергии.
Истван молчал и кривился. Представляю, как ему больно.
Прикосновение к шее вызвало спазм мышц. Некромант вскрикнул, побелел и часто-часто задышал. Глаза слезились, но не от грязи.
— Сейчас, сейчас я попытаюсь помочь! — успокаивая, бормотала я и сама себе не верила.
Не могу наложить обезболивающее заклинание. Вижу, как он мучается, даже не пытается скрывать, вижу характерный мутный взгляд, капли пота на лбу — и не в силах оборвать эту пытку.
— Так, вода, чистая вода! — я лихорадочно размышляла вслух, в отчаянье оглядываясь.
Разве что снег… Ну да, снег! Тот, где нет трупов.
Эх, чистого на мне ничего, на дворе — ранняя весна, трава не выросла, а то бы ей перевязала. На первое время сошло бы, но чего нет, того нет. Даже волосы — и те в мерзких останках зомби!
Вспомнив о кисти костяка, выдрала её вместе с целой прядью — иначе никак и отшвырнула подальше. Облизала губы и решилась на опасную вещь.
Если проглочу хоть немного, слягу рядом с жуткой резью в желудке.
— Тихо, тихо, всё хорошо! — будто малому ребёнку шептала я Иствану и осторожно, стараясь не причинять лишней боли, положила пригоршню снега на рану.
Некромант взвыл и дёрнулся, едва не выбив мне локтем зубы. Инстинктивно, разумеется, а не из мести мучительнице.
— Дай умереть спокойно! — сквозь зубы процедил он.
— Не дам! — решительно заявила я и, придавив коленями его ноги, чтобы сильно не дёргался, продолжила очищать рану.
Истван шипел, стонал, ругался, обещал прикопать в свежей могиле, если выживет, — я не слушала. Одной рукой отбивалась от излишне активного раненого, другой убирала сгустки чёрной крови.
Кажется, я нечаянно надавила на сломанные кости, потому что некромант заорал благим матом, даже трепыхаться перестал, а потом заскрежетал зубами.
— Где? — мгновенно отреагировала я.
— Везде! Нет, доломай мне кости, чтобы целых не осталось! — зашипел Истван, сверкнув глазами.
Эмоции — это хорошо, значит, не умирает.
Оказалось, у некроманта сломано ребро и ещё одна рана на бедре, тоже серьёзная. Шутки шутками, а если задета артерия, дело дрянь!
Плюнув на всё, стянула куртку, вытерла руки о подкладку и попыталась, не раздеваясь донага, снять нижнюю рубашку. Это единственная относительно чистая вещь, хотя бы без трупного яда. Пойдёт на жгуты и бинты.
Истван с интересом наблюдал за моими акробатическими этюдами, даже стонать перестал. Вот они, мужчины! Даже перед смертью любопытно на женскую грудь взглянуть. Только я её показывать не стану.
Наконец, рубашка оказалась у меня в руках. Зубами разодрала её на полосы и повесила на ветку дерева. Затем наклонилась к Иствану, наполнила рот слюной и прикоснулась губами к ране. Похожим методом отсасывают яд змей, может, и тут сработает?
— Идиотка, сама скопытишься! — попытался оттолкнуть меня некромант, но не вышло.
Знаю, нехорошо бить раненого, но если он иначе не угомонится, приходится. А то действительно проглочу нечаянно трупный яд.
В рот будто вылили помои и содержимое уборной разом.
Рвотные спазмы следовали один за другим, но я мужественно боролась с ними и раз за разом сплёвывала вязкую слюну на снег.
Истван затих, закрыл глаза и не двигался. То ли вконец обессилил, то ли устал со мной бороться.
Я то и дело посматривала на цвет крови. Когда она вновь станет красной или бурой, можно будет смело отползти в кусты и опорожнить желудок.
Кожа Иствана осталась липкой и потной даже после мытья снегом. Прикасаться к ней не хотелось, но профессия обязывала. Придерживая его голову, снова и снова чуть ли не вылизывала рану и сплёвывала омерзительную массу.
На мгновенье показалось, будто некромант не дышит, и я испуганно отстранилась, затормошила его:
— Истван, Истван, держитесь!
Веки некроманта дрогнули и снова закрылись.
— Джено, — чуть слышно напомнил он. — Мне легче, некроманты ночью живучее.
— И рот прополощи, — чуть погодя, посоветовал Истван. — Немедленно.
Полоскать не пришлось: меня вырвало. Едва успела отбежать в ближайшие кусты, как желудок решил проблему с ядом. Но на всякий случай я наглоталась снегу и почистила рот. Даже трижды, для гарантии. Тем не менее, во рту всё равно остался гадкий привкус.
Кажется, Иствана тоже тошнило — от боли и яда. Во всяком случае, характерные признаки были.
— Давайте, станет легче, — я с готовностью обняла его за плечи, стараясь не нажимать на рёбра. Какое из них сломано, не знала.
— Не станет, — пробормотал некромант.
Он держался, не позволяя тошноте взять вверх, и я занялась перевязкой. Потянувшись за разодранной рубашкой, выбрала полосы почище и перебинтовала Иствану шею. Затем, не спрашивая разрешения, вытащила у некроманта нож и разрезала штаны.
Рана на бедре действительно оказалась серьёзной. Нанесли её не зубами, а каким-то острым предметом. Зато кровь чистая, без трупного яда.
На перевязку ушли почти все оставшиеся самодельные бинты.
Теперь ребро.
Расстегнула куртку и рубашку некроманта и начала искать сломанную кость. Её я зафиксирую тугой повязкой.
Так, это третье ребро справа. Перелом внутренний. Хорошо бы не в нескольких местах!
Перевязочного материала катастрофически не хватало, поэтому в ход пошла одежда Иствана. Тот не возражал, точнее, не противился. Глаза его вновь помутнели от боли, челюсти сжались.
— Простите, но во мне ни капли магии, — извинилась я. — Потерпите, пожалуйста!
Разумеется, прикосновение к сломанному ребру вызвало очередной стон.
Я постаралась всё сделать быстро. Перевязала как можно туже и застегнула на Истване куртку.
Беднягу таки вырвало. Даже дважды. Подозреваю, дело не только в яде, но и во внутренних повреждениях. Зато потом, вроде, полегчало, во всяком случае, взгляд Истван стал более осмысленным.
Расспросив, где может быть Джено, обещала скоро вернуться и поспешила на поиски второго мага. Почему не ушла раньше? Что толку найти человека и не оказать ему помощь? Да, Джено наверняка в точно таком же пограничном состоянии между жизнью и смертью, но это не повод бросить умирать Иствана. Их жизни равноценны, а, занимаясь поисками, а не лечением, не спасу ни одного.
Джено лежал на болоте посреди пожухлой травы за ёлочками. Сверху его придавил упырь. Мёртвый — маг вспорол ему живот.
Нежить оказалась тяжёлой, пока скинула, умаялась.
Первым делом приложила пальцы к сонной артерии. Пульс есть, но слабый.
И глаза так страшно смотрят, но не видят…
— Джено, Джено! — испуганно позвала я, стараясь докричаться до сознания. — Всё кончилось, очнитесь!
Маг не приходил в себя, и это пугало.
Может, Истван прав, и, приди я на пару минут раньше, успела бы спасти Джено?
Всхлипнула и попыталась найти следы ран. Искать пришлось недолго — вся грудь в крови, рука неестественно согнута…