Берток издал злорадный смешок.
— Что, испугались? Видимо, учитель решил сам избавиться от оккупантов Башни.
Денес ответил не словом, а делом — вернул стену огня. Она вышла мощной и загнала Бертока за могильные холмики. Откуда у мага только силы взялись? Хотя, вижу откуда: злость открывает скрытые резервы, а Берток привёл Денеса в состояние бешенства.
Авалон тут же послал весточку троице на главной аллея, отгородил нас полукругом временного щита и велел спешно выбираться.
Истван, стиснув зубы, рывком поднялся на ноги и, пошатываясь, подошёл к нам. Он напрягся, как струна, и поминутно оглядывался по сторонам.
Я же следила за Бертоком и гадала, почему тот ничего не предпринимает. Мог бы убить, натравить оставшихся целыми зомби, но не сделал этого. Более того, Берток ушёл, просто ушёл, затерявшись среди могил.
Магические огоньки дрогнули и погасли.
Я лихорадочно попыталась найти лича и с ужасом поняла, что не могу. Он исчез, отсутствовал и в тонкой, и в физической материи. Зато с помощью следящего заклинания отыскала Бертока: тот стоял на одной из боковых дорожек.
— Рената, хватит витать в облаках! — хрипло окликнул Истван.
Он снова замер, прислушиваясь, а потом, позабыв об усталости, рванулся ко мне, ухватил за руку и потащил к кладбищенским воротам.
— А как же Авалон, Эрно, остальные? — я с трудом поспевала за некромантом. Тот, крепко стиснув мою ладонь, буквально летел через кусты и могилы.
— О себе думай! — не оборачиваясь, рявкнул Истван. — Это лич, Рената, лич, понимаешь?!
Я очень хорошо понимала, поэтому не предпринимала попыток вырваться. Мокрый подол сковывал движения, и некромант, ругнувшись, ухватил за шиворот и буквально поволок по грязи.
Истван задыхался. Судя по гримасе боли, он заставлял себя бежать усилием воли. В итоге некромант начал сдавать, и теперь мы бежали наравне.
Вот и главная аллея, а впереди маячили ворота.
За сколько мы добрались сюда? Судя по ощущениям, за считанные минуты.
— Давай! — ухватившись за бок, Истван остановился и скрючился. Показалось, или даже тихо застонал?
— Нет. Истван…
Я заботливо склонилась к нему и услышала, насколько тяжело и поверхностно дышал некромант. Дотронулась до лба — потный, прохладный.
Истван дрожал, будто осиновый лист, и никак не мог заставить себя двигаться.
— Не глупи, Рената, — а вот голос остался прежним, — твой труп ничем Верешену не поможет. Так что вперёд, аспирантка, и…
Некромант не договорил, толкнул меня в придорожную канаву и накрыл собой. Я без слов поняла: лич оказался быстрее.
Тихо всхлипнув, со страхом подумала о судьбе остальных. Я не слышала и не видела отголосков колдовства, но в то же время не ощущала резких всплесков энергии. Но ведь не позволили же маги убить себя без боя? И лич не мог незаметно уничтожить живое существо.
Пальцы Иствана погладили меня за ухом, а пропахший мертвечиной палец с наверняка грязными ногтями коснулся губ. Я и сама понимала, нужно молчать и не двигаться, вдруг лич не заметит. По идее мог, не увидел ведь в Гнилой гати?
Даже деревья перестали шелестеть, сова не ухает…
Мороз пробежал по коже, стало тяжело дышать.
Я осторожно, стараясь не шуметь, повернула голову и осторожно приподнялась.
Вот он. Плывёт над дорожкой со святящимся посохом в руках. Мантия скользит над землёй, будто шлейф божества. Рядом роятся духи, чуть позади семенит Берток.
Надежда на благополучный исход таяла с каждым шагом лича, оставалось только трястись от страха и ждать.
— Молчи, и, может, останешься жива, — чуть слышно пробормотал Истван. — Есть шанс, что тебя не заденет.
— То есть вы?.. — я не договорила, осознав, на что намекал некромант.
— Глупо сражаться с личем, это только его разозлит.
Больше некромант не проронил ни слова: лич практически поравнялся с нами. Я это чувствовала, не видела. Просто тело Иствана напряглось, а челюсти сжались. Он-то видел, что творилось на аллее, даже руку высвободил для последнего отчаянного заклинания. Так и так выходила смерть, но свою некромант планировал встретить с честью.
Защита, он защиту из последних крупиц сил строит! Сразу вспомнилась та, которая стояла на нашей двери — тоже не обычная, а специфическая, которую только некроманты делают. Привыкают к иным плетениям, рисункам и по привычке используют в быту. Разобраться в такой сложнее, нежели в обычной, особенно если некромант опытный.
Заворочалась, чтобы помочь, но Истван больно ткнул локтем в бок: не мешай, мол, делай так, будто тебя и нет. Только я так не могла и исхитрилась-таки поставить щит — для большего требовалась полная подвижность рук. А ещё начертила пальцем на плече Иствана руну эйваз. Помоги ему, Мировой Ясень!
Жаль, нельзя ни слова сказать! Я бы поблагодарила Иствана за самоотверженную помощь, извинилась бы за тычки и шипение в могиле. И о том самом бы тоже спросила.
Не удержавшись, выглянула-таки из-под мышки некроманта и сглотнула, задержав дыхание.
Выцветшая чёрная мантия лича казалась покрывалом Мары.
Порхавший над плечом мёртвого мага мотылёк-огонёк отбрасывал тень на заострившийся нос, освещал жёлтые кости пальцев, сжимавшие посох. Камни в многочисленных перстнях переливались; один будто светился изнутри. Глаза пристально смотрели в нашу сторону. Неужели видит?
Берток стоял на два шага позади и самодовольно улыбался. Кажется, мерзавца всё же потрепали: на подбородке красовалась побуревшая ссадина, плащ на плече порвался. Жаль, мало, с удовольствием бы прибавила!
Лич поднял свободную руку, и с ладони тут же вспорхнул второй мотылёк и полетел над могилами. Всё ближе и ближе.
— Они где-то здесь, уверен, — Берток тоже занялся поисками.
— Ты надоел мне, — голос лича звучал глухо и низко. Казалось, он даже резонировал внутри полуистлевшего тела, рождая эхо. — Молчи!
Маг недовольно засопел, но смолчал. Понимаю, кто ж может перечить личу?
— Двое.
Лич неспешно направился к нам.
Истван ещё крепче стиснул зубы и постарался полностью прикрыть меня собой.
Посох лича коснулся щита, и тот мгновенно рассыпался. Казалось, отполированное до блеска дерево просто впитало магию. Лёгкий хлопок, пара искорок — и мы полностью беззащитны.
— Маги, — равнодушно констатировал лич.
Мотылёк-светлячок слепил глаза. В отличие от наших огоньков, он рождал живой, тёплый свет.
Истван сел и вежливо поздоровался. Я видела, как тот старательно подбирает слова, стараясь вести себя дружелюбно и не делать резких движений.
— Не колдуй, Рената, и не пытайся бежать, — устало попросил некромант и тихо добавил: — Бесполезно.
Лич всё так же недвижно стоял и рассматривал нас. Руки сложены на посохе, глаза скользят по лицам. Интересно, вспомнит ли лич, что некогда оживил меня? Лишь бы не вспомнил!
— Местный некромант. Я частенько встречаю твои следы. И только защитная магия…
— Глупо тягаться с вами в силе, — дипломатично ответил Истван и осторожно встал. Видимо счёл, что разговаривать с личем сидя неприлично. Мне же сделал знак сидеть. Я с радостью подчинилась: чем дальше от лича, тем лучше.
Мёртвый маг обернулся к Бертоку и спросил:
— Это он помешал тебе?
Сердце стукнуло и на миг остановилось. Сейчас нам вынесут смертный приговор.
— Да, учитель. Остальные успели разбежаться, но найти их несложно. Если угодно, сам этим займусь.
Значит, действительно учитель. Хотя, положа руку на сердце, кто из нас в этом сомневался? Только зачем личу потребовался ученик? Они одиночки, к людям либо равнодушны, либо безжалостно истребляют.
Пальцы Бертока окутало голубое свечение, но лич, не оборачиваясь, мановением руки погасил его.
— Эйваз на плече… — задумчиво пробормотал мёртвый маг и наклонился к Иствану, словно желал лучше рассмотреть. И действительно, даже пальцем коснулся.
Мантия обнажила запястье, где сухие кости переходили в иссохшую плоть. Обрывки сухожилий скреплял дутый серебряный браслет. Я его не помнила, хотя не поручусь, что лич не носил его раньше. Как заворожённая, смотрела на него. Кажется, на браслете вычервлены то ли руны, то ли эльфийские письмена.