— Разумеется, я понимаю…
— Иногда я спрашиваю себя, хорошо ли, что я воскресла, — продолжала она. — Когда придет время мне измениться, я потеряю вашу дружбу, твою, Беорфа и Лольи. Я буду вынуждена вернуться в свою страну и закончить жизнь там, среди себе подобных.
— Я думаю, ты еще недостаточно хорошо поняла, что такое настоящая дружба, — сказал Амос, пытаясь ее утешить. — Мы никогда тебя не бросим, Медуза!
— Спасибо, Амос, за твои добрые слова! — ответила она, чуть-чуть успокоившись. — Но все же боюсь, что несмотря на ваши благие намерения, мне придется с вами расстаться…
— В таком случае, прежде чем потерять тебя окончательно, я воспользуюсь тобой, как это делает Грумсон со своими сыновьями, — сказал Амос, чтобы рассмешить ее. — Итак, с чего начнем?.. Ну-ка! Избавь меня от всей этой грязи, пока я посплю после обеда!
Горгона рассмеялась своим хрустальным смехом. Амос хохотал вместе с ней, как вдруг почувствовал острую боль в спине. Одновременно у него сильно закружилась голова, и он упал лицом вниз. В то же мгновение волшебная половая тряпка лопнула, и масса воды и крови опять затопила всю палубу. Рассерженная Медуза склонилась над своим другом и увидела у него между лопаток совсем маленькую стрелу, которая наверняка была отравлена. Подозревая, что она сама может оказаться следующей мишенью, Медуза с быстротой молнии бросилась навзничь и избежала второй стрелы, предназначавшейся и в самом деле именно ей. Гибкая, как кошка, она поползла к носу корабля и спряталась там за огромной бочкой с питьевой водой, готовая выскочить в любую секунду.
Два покрытых татуировками варвара с огромными луками забрались на борт «Мангуста».
— Их было двое… это точно! — утверждал первый.
— Да нет, он разговаривал сам с собой! — ответил другой.
— Обычно люди сами с собой не разговаривают!
— А я разговариваю, когда один, иногда…
— Что?!
— А впрочем, даже частенько, и это так здорово! Никто мне не перечит, и я всегда согласен с собой по всем вопросам.
— Ну… да, конечно… Давай-ка вытащим стрелу. Не волнуйся, яд его усыпил! — сказал более хитрый из двух, пожелавший прекратить разговор.
Оба верзилы подошли к Амосу, распростертому на палубе.
— Глянь-ка, ты все лучше стреляешь из сарбакана (стрелометательная трубка), — заметил дикарь. — Хорошая работа! Думаешь, нам за него много дадут?
— Не знаю, обычно шумеры за детей немного платят.
— Это почему же?
— Потому что чаще всего из них получаются непослушные рабы. Кроме того, они подвержены некоторым болезням, от которых умирают, даже не успев стать взрослыми.
— О-о-о-о! Посмотри-ка, какая у него прекрасная серьга в ухе! — воскликнул простофиля. — Голова волка… Хочу взять ее себе… В любом случае, там, куда он отправится, украшения ему будут не нужны!
— Да возьми! Потеря этой безделицы будет для него последней неприятностью, потому что завтра утром он очнется уже в клетке…
Как только варвар дотронулся до серьги Амоса, Медуза с шумом выскочила из своего укрытия, развернув крылья, с кишащими на голове волосами-змеями, и театрально провозгласила:
— Я дух серьги! Отвечайте правильно на мои вопросы, и вы будете щедро вознаграждены!
Опешившие от такого появления, варвары отступили назад и обменялись недоуменными взглядами. Простак нервно схватился за рукоять большого кинжала, висящего у него на поясе, и сделал шаг к удивительному существу.
— Вы в самом деле дух? — спросил он.
— Я же вам говорю! — подтвердила Медуза стараясь произвести на них впечатление. — Посмотрите на мои крылья и особую шевелюру!
— У духов нет ни крыльев, ни змей на голове, — заметил второй варвар, оставаясь в сторонке.
— Неужели? — сказала, оскорбившись, горгона. — Вы разве видели духов, а?
— Э… нет… Постойте-ка… — неуверенно залепетал он. — По правде сказать, не видел.
— Так вот, — с апломбом продолжала Медуза, — вы скажете всем вашим друзьям, что духи имеют на спине крылья, а на голове — змей, кожа у них зеленоватая, и они исчезают, не исполняя желаний тех, кто в них не верит!
— Все понятно, — сказал варвар, опустив голову и покраснев, как рак.