Глава 4
Замок Топора
Холодный северный ветер из швенских степей вздымал воды Срединного моря и ходко гнал "Таларис" на юго-восток. Берег превратился в узкую черную линию на юго-западном горизонте. В другое время года над темной полоской берега вырисовывался зубчатый хребет Козьей Кручи, но сейчас его укрывало одеяло снежных облаков. Джориан в обществе капитана и двух штурманов, правящих кормовыми рулями, стоял на крыше корабельной рубки. Карадур отсиживался в каюте, а рабыни сгрудились под навесом: их одолевала морская болезнь. - Кажись, твоему желудку качка нипочем, - заметил капитан Штрассо. - На Западном океане бывало и похуже, - отозвался Джориан. - Помню, гнался я как-то за пиратами... гм ... пираты гнались за моим кораблем... Ну, короче, море вдруг забурлило, что твой мельничный пруд. Эта буря нас и спасла, потому как пиратская галера затонула, а нам хоть бы что, только палубные надстройки покорежило. - А тебя, могучий мастер Мальто, конечное дело, даже не укачало? спросил Штрассо. Джориан расхохотался. - Дружище, побереги свое остроумие. Наоборот. Блевал, как издыхающий пес. Но великий Псаан, видно, решил, что одной такой встряски мне на всю жизнь хватит, потому как с тех пор я морской болезнью не страдаю. Сколько времени еще надо идти на юг, чтобы потеплело? - В Янарете теплее - там снега не бывает, но настоящие тропики начинаются за Козьей Кручей. По эту сторону хребта летом сушь, зимой дожди. А по ту сторону, говорят, наоборот. Вон, цыпочка твоя выползла, тащится к лееру, как на плаху. - Спущусь, надо глянуть, как там красотки. Штрассо покосился в его сторону. - А может, понежиться часок в их объятиях? - Хороший суперкарго трогает товар только тогда, когда хочет убедиться в его сохранности. Джориан спустился на палубу и окликнул девушку. Это была Мневис, которой по бойкости нрава рабыни поручали вести переговоры. Ее желудок отказывался принимать пищу, она похудела и казалась замызганной и поникшей. - Добрый мастер Мальто, - сказала она, - боюсь, нас ждет страшный конец. - Ой, да будет тебе! После приступа морской болезни всем чудится конец. - Не, я ж не моря боюсь, а этих ужасных людей, которым нас продали. Головорубы... брр! - ее передернуло. - Как гляну на руки ихние, так и встанет перед глазами - кровь с них капает, капает. - Палачи такие же, как все, разве что их кровавое, но нужное ремесло вызывает у недалеких людей предубеждение. И потом, они уже на пенсии, живут себе тихо-мирно. - Все равно, как подумаю, так в дрожь и кидает. Может, побег нам устроите, а? Или хоть кому нормальному продайте, не этим извергам. Нам и отплатить-то нечем, кроме как телом своим; но вы не думайте, мы только с виду неказистые... - Прости, Мневис; ничего не выйдет. Я обещал доставить вас Хуравэле, старосте отставных Головорубов Реннум Кезимара, и непременно доставлю. Позднее Джориан сетовал Карадуру: - Знаешь, доктор, я раньше не задумывался, каково быть палачом; а они ведь нужны, эти люди, как сборщики податей или живодеры - их тоже все ненавидят:
Aа, палач я и ужас вселяю в сердца, ? увечу, рублю и казню без конца. Iо при виде меня вы не прячьте лица, ?еловек я в душе неплохой! Aот орудья мои: дыба, шнур и топор; Iе останется цел ни разбойник, ни вор; Aолжен быть я проворен, иначе - позор. Eто оценит мой труд непростой? ?ебятишек люблю и ласкаю жену E налоги плачу я исправно в казну. Iет добрее меня, хоть объедь всю страну. Iтчего ж среди вас я изгой?
Iа следующее утро после отплытия из Виндии небо и берег заволокли тучи. Капитан Штрассо, так и сяк поворачивая солнечный кристалл в надежде поймать отсвет, который укажет местонахождение солнца, брюзжал, обращаясь к Джориану: - Ежели погода испортится, мы не сможем вернуться домой и застрянем на зиму в Янарете. Ну и зададут же мне трепку "Сыны Беннивера"! Одна с ними морока, с судовладельцами этими. Рискнешь, будут орать, что собственность их бесценную не бережешь; не рискнешь, все уши прожужжат, что, мол, попусту упускаешь время и лишаешь их законной прибыли. - Остров по курсу! - закричал впередсмотрящий. Капитан Штрассо приободрился. - После того, как всю ночь качало да задувало, неплохо побродить по суше, а, мастер Мальто? Чуть правее... - бросил он рулевому. - Так держать. Затем снова повернулся к Джориану: - Настоящей-то гавани нет, зато две якорные стоянки, одна с южной стороны, другая с северной. В это время года корабль лучше с юга подвести. Уже миновал полдень, когда "Таларис" бросил якорь в маленькой бухте на южной оконечности Реннум Кезимара. Спустили шлюпку, чтобы перевезти на берег рабынь. Первыми отправились два гребца, Джориан, Карадур и две девушки. Едва они выбрались на шаткие мостки и шлюпка погребла назад к кораблю, на другой стороне мостков показалась группа мужчин. Все они были смуглы, увенчаны тюрбанами и с головы до пят обмотаны длинными полотнищами шерстяной и хлопчатой материи, искусно задрапированной и собранной в складки; ветер трепал свободные концы покрывал. Мужчина, шедший впереди остальных, был ростом с Джориана, но гораздо массивнее - гора мускулов, которые теперь, с возрастом, сделались немного дряблыми и обвислыми; под складками его одежды колыхался огромный живот. Из-под тюрбана торчали отросшие седые космы, а длинная седая борода, когда ее не трепал бриз, закрывала всю грудь. - Сударь, ты и есть староста Хуравэла? - спросил Джориан по-мальвански. - Угу, - скорее промычал, чем ответил староста. - Мальто из Кортолии, суперкарго корабельной компании "Сыны Беннивера". Мне поручена доставка двенадцати рабынь, коих ты заказал торговцу Бели-усу из Виндии. В ответ раздалось уже знакомое мычание. - Вторая партия высаживается. Еще одна ходка, и порядок. Мычание. - Мой друг, досточтимый доктор Карадур. Мычание. И то сказать, подумал Джориан, легкая попалась работенка. Ничего не оставалось, кроме как мерзнуть на ветру, пытаясь завязать разговор. Но скудный набор Мальванских слов и упорное нежелание гиганта поддерживать беседу делали затею почти безнадежной. Остальные палачи - такие же, как Хуравэла, высокие дородные мужчины в летах - молча стояли вокруг, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Джориан с трудом оторвался от созерцания песчаного берега с островками осоки, колыхавшейся на ветру, и принялся разглядывать возвышенность в центральной части острова. На Реннум Кезимаре не было деревьев; здесь росла лишь высокая трава, высохшая и пожухлая в это время года, да темнели купы падубов и стелющегося остролиста. Капустные грядки вокруг замка - на вершине островка - были единственным ярким пятном в окружающем ландшафте, безрадостном, сером, будто вылинявшем. Серый замок светлел на фоне свинцово-серого пасмурного неба. Наконец шлюпка в третий раз причалила к берегу. Последние рабыни высадились на мостки. - Все здесь, - сказал Джориан. Староста Хуравэла мотнул головой: - Пошли. По крутому откосу они вскарабкались к замку. Несколько бывших заплечных дел мастеров копошились на капустных грядках. Вокруг замка тянулся пересохший ров, наполовину заваленный мусором; через него был перекинут подъемный мост. Процессия пересекла мост, прошла под опускной решеткой, установленной в проеме сводчатой арки с тайными ловушками, миновала небольшой вестибюль, перестроенный в сторожку привратника, и оказалась в главном зале. Светильники не были зажжены, и в зале царил тусклый полумрак. Хотя в башнях и стенах на месте прежних бойниц пробили окна - замок более не предназначался для обороны - оконные проемы были обклеены промасленной бумагой, и в пасмурную погоду свет сюда почти не проникал. Два палача играли в шашки и не обратили на вошедших никакого внимания. В противоположном углу стояла рама, к которой был подвешен огромный бронзовый гонг. Вдоль стен тянулись длинные столы. Когда все вошли, Хуравэла направился к большому столу. Он тяжело опустился в массивное дубовое кресло во главе стола и сказал: - Построй их. Джориан так и сделал. Хуравэла пересчитал рабынь, тыча в каждую толстым указательным пальцем и беззвучно шевеля губами. - Все правильно, - проговорил он наконец. - Вот твои деньги. Двести сорок серебряных марок за голову; но нынешнему курсу сорок шесть Мальванских крон на круг. Хуравэла высыпал на стол целую горсть крон, двукронников, пятикронников и десятикронников и отсчитал плату. Джориан проверил, все ли правильно, и пересыпал квадратные золотые монеты в свой кошелек. - Сделай одолжение, распишись, - сказал он, подавая старосте расписку. - От, дерьмо! - простонал великан. - Перо мне. Вы двое заверите подпись. Хуравэла поставил свой знак, а Джориан с Карадуром заверили его подлинность. - Вечером большой праздник, - сказал Хуравэла. - Вы с доктором приглашены; капитан ваш тоже. Брат Чамбра, пошли Штрассо записку. Брат Тилакия, уведи рабов, - он обернулся к Джориану. - Пора вздремнуть. Мэру покажет замок. Увидимся в три часа. Хуравэла с усилием поднялся и удалился в темный коридор. Другие братья потянулись следом, и скоро в зале остались лишь Джориан, Карадур и один из братьев. - О Джориан, - зашептал по-новарски Карадур, - я бы предпочел не оставаться на этот праздник. Позволь мне вернуться на корабль. - Что стряслось? Тебе разве не хочется отведать для разнообразия нормальной еды? - Не в еде дело. Над этим местом витает что-то зловещее, я чувствую. - Ерунда! Развалюха, правда, мрачновата, но ее обитатели, кажись, вполне приличные люди. - Нет, у меня на такие вещи астральная интуиция. - Все равно останься. Ты не можешь бросить меня одного с этими молодцами! Предоставленный в их распоряжение палач Мэру был среднего роста и телосложения. В отличие от большинства здешних жителей он брил бороду и не носил тюрбана. Несмотря на то, что в его волосах уже пробивалась седина, Мэру выглядел моложе своих отставных собратьев. - Если господам угодно последовать за мной, - широко улыбнувшись, сказал он, - я покажу вам Замок Топора. Вы увидите памятные экспонаты свидетельства исторических событий, которые всемогущий царь - да правит он вечно! - милостиво разрешил нам забрать с собой в отставку. - Благодарю вас, что-то не хочется, - поспешно сказал Карадур. - Я устал. Здесь найдется место, где можно прилечь? - Конечно. Пожалуйте в этот покой. Чувствуйте себя как дома, доктор, а мы с мастером Мальто покамест осмотрим замок.
***
Мэру, в противоположность Хуравэле, тараторил без умолку. - Присмотрись, - говорил он. - Видишь, нижние ряды стенной кладки не такого цвета, как верхние? Внизу - остатки древнего замка; то, что выше, надстроено при Чоланки Третьем... Тут у нас кухня; а это - жены семейных братьев, стряпают вечернее угощенье... - Твоя тоже здесь? - поинтересовался Джориан, разглядывая дюжину коренастых пожилых теток. - Моя? Ха! Что мне женщины, я был обручен со своим искусством. - Чего ж ты так рано ушел на покой? - В правом плече завелась ломота, и рука уже не могла служить, как прежде. Плечо и теперь ноет в сырую погоду. Веревка, удавка, топор - еще куда ни шло, а вот с двуручным мечом управляться ре по силам. Каждый Головоруб в конце своей карьеры обречен орудовать презренным ломом. - Как так? - Знай же, что у правоверных каждому сословию положена своя казнь, и по обычаю таким благородным орудием, как меч, казнят только членов царского дома да знатных господ. Для знати - меч, для воинов - топор, для чиновников - удавка, для торговцев - петля, ремесленникам - кол, и так далее, хотя есть особые преступления, за которые полагается особое наказание - потоптание, к примеру, царским слоном. Так вот, одна из жен царя Шайю - да правит он вечно! - завела шашни со знатным вельможей; по высочайшему указу обоих ждала смерть от моей руки. Сперва все шло отлично; голова владетельного господина Вальшаки скатилась с плеч в один момент. Но когда я занес меч над женщиной, мне стрельнуло в больное правое плечо и тяжелый меч ударил ниже, чем надо, по лопатке. Как ты, конечно, догадываешься, от моей промашки ее отбросило на помост, а в спине образовалась огромная рана. Мои подручные приподняли ее, снова поставили на колени - она вопила благим матом, кровь хлестала ручьем - и разложили на плахе для повторного удара. На этот раз я не сплоховал. Голова, которую я преподнес Его Величеству - да правит он вечно! - была просто на загляденье: срез чистый, прямой - ни одного лоскутка кожи. Просто на загляденье. Но Шайю решил, что мне пора в отставку - и все из-за одной-единственной осечки. Они выбрались на крышу одного из угловых бастионов. - Вон там, - показал Мэру, - в устье Джхукны находится пиратская стоянка. Летом, когда из Виндии в Янарет плывет торговая флотилия, галеры с пиратами валом валят к морю; отсюда они похожи на стаю водомерок. Из-за пиратских набегов Виндии теперь приходится посылать свои боевые галеры для охраны торговых караванов. - Царь Шайю мог бы построить флот и помочь разделаться с морскими разбойниками. Почему все тяготы должны нести новарские города? - Друг мой! - изумился Мэру. - Чтобы правоверный Мальванец вышел в море? Да знаешь ли ты, что это считается богомерзким поступком, и только совершив множество сложных и дорогостоящих обрядов, можно очиститься от скверны? - Тебе же пришлось пересечь море, чтоб сюда добраться. - Ах, мой грех невелик, я ведь плавал всего один раз. Вот если я выйду в море ради заработка, тогда другое дело: остаток дней придется каяться на берегу. Этим мы от вас, варваров, и отличаемся. - Кажись, доктор Карадур иного мнения. - Это его забота. Может, он еретик, а может, заклинания защищают его от скверны морского плавания. Давай спустимся, не то я насмерть простыну. - Вы, Мальванцы, боитесь холода, как тропические цветы, - заметил Джориан, спускаясь по витой лестнице вслед за Мэру. - Чуть где подует, дрожите и ежитесь. Меня-то этот ветерок освежил, только и всего. - Просто ты никогда не бывал в шкуре правоверного из джунглей на юге Мальваны - от деревьев поднимаются влажные испарения, а жара такая, что днем все живое словно вымирает, одни москиты жужжат. Тьфу, куда я дел этот вонючий ключ? Ага, вот он! Здесь расположен подъемный механизм моста. Они заглянули в комнату, где находилась рабочая часть огромных водяных часов. Вода, стекая по желобу, тонкой струйкой лилась в ковши, закрепленные на круглой раме. Джориана тотчас заинтересовала работа механизма. Когда ковш наполнялся, колесо под его тяжестью начинало поворачиваться, пока не натыкалось на ограничитель. Затем вода заполняла следующий ковш, и все повторялось. - Отработанная вода стекает в бочку, подвешенную к подъемному механизму моста, - пояснил Мэру. - На рассвете под тяжестью бочки мост без труда опускается - бочка служит противовесом. Когда бочка оказывается внизу, вода из нее перетекает в другую бочку, и та поднимает мост. Как мне говорили, несколько лет назад сюда приезжал часовщик по имени Эвор из Ардамэ... - Как? - вырвалось у Джориана. - Это ж был мой о... - он осекся. - Я хотел сказать, это был один из друзей моего отца. Ну, продолжай. Мэру проницательно посмотрел на Джориана. - Уже закончил. Этот человек установил механизм, и теперь мост опускается и поднимается сам по себе. Нам ничего не приходится делать - только закачать воду в бак на верхнем этаже. Для этого в подвале имеется педальное колесо. - Можно отсоединить мост от часов? Ведь всякое случается. - Да. В сторожке есть подъемный ворот, если надо, он блокирует часы. Но такие случаи редки, в Реннум Кезимар мало кто наезжает. Они спустились еще на один пролет. Мэру снова отпер какую-то дверь. - Эта комната, мастер Мальто, - провозгласил он, - наш арсенал, но арсенал необычный. Здесь находятся наши отборнейшие экспонаты. Смотри! - Боги милосердные! - едва смог выговорить Джориан. Экспонаты оказались коллекцией орудий казни и пыточных приспособлений. Чего тут только не было: топоры, колоды, мечи, веревки для повешения, удавки и кривые ножи для перерезания горла. Тут были две готовые к употреблению дыбы и котел для кипящего масла. Тут были кандалы, плети, палки, бичи и тавра для клеймения. Были тут и особые орудия, назначение которых мог угадать лишь посвященный. На скамеечке у стены сидел усатый брат преклонного возраста и с отсутствующим выражением на лице любовно затачивал топор. - Ну что, брат Дхонг? - окликнул его Мэру. - Как думаешь, не оплошает твой секач на вечернем состязании? Продолжая тенькать оселком - динг-динг, - старец мечтательно улыбнулся. - Какое состязание? - севшим голосом спросил Джориан. - Увидишь, - ухмыльнулся Мэру. - Гляди, та самая колода, на которой отрубили голову Женере Виджейенсу, когда царь Сирваша подавил его мятеж. Позволь продемонстрировать наиболее интересные орудия. Это парный глазной выдавливатель брата Пах-бея. Этот железный сапог обладает даром убеждения, особенно если надеть его на ногу подозреваемому и подогреть на открытом огне. Вот остроумное приспособление для перемалывания в студень ноги подозреваемого. Царь Ледитва опробовал его на брате, которого подозревал в заговоре. Теперь наши цари более предусмотрительны: они убивают братьев еще до вступления на престол. - Для братьев звучит не очень-то весело. - Твоя правда; зато у нас всегда есть работа. А вот, гляди-ка, колесо брата Гоуса и молот для забоя на нем осужденных. Здесь у нас прелестные тисочки для раздавливания большого пальца; обрати внимание на роспись серебром и золотом по металлу... Брат Дхонг был мастер пыточного дела; да и я тоже. Поэтому нас включили в число тех, кто... но хватит об этом, а то я тебе все удовольствие испорчу. - Спасибо, я уже насмотрелся, - сказал Джориан. - Просто с ног валюсь, совсем как доктор Карадур. - О, разумеется, - спохватился Мэру. - В таком случае давай вернемся в главный зал, оттуда можно пройти в приготовленную для тебя комнату.