***
Через четверть часа Джориан присоединился к Карадуру, который, боясь попасть на глаза страже, ожидал его за главными воротами под прикрытием слоновьей водокачки. - Все пожитки унес? - зашептал Джориан. - Где меч? Спасибо... Проклятье, ты забыл мою шляпу! Они ее сунут под нос своим ищейкам-слонам. Ну да ладно; у меня есть эта шапка дурацкая. Можно из твоей волшебной веревки сделать лямки? Хочу перекинуть за спину чертов сундук. Карадур повертел веревку в руках. - Почему бы и нет? Волшебные силы иссякли, и до следующего заклинания это просто веревка - ничего больше. Следующий час застал их скачущими на юг по левому берегу Пеннерата. Джориан пересказывал Карадуру подробности недавнего приключения. - Сынок, - спросил колдун, - как тебе пришло в голову остановить Яргэли таким хитроумным способом? - Я вспомнил, что раз, мальчонкой, поймал безобидную змейку и несколько дней таскал ее с собой. Потом отец взял меня в дом ардамайского помещика, где он устанавливал водяные часы. И вот хожу я по дому, отцу помогаю, а змея тем временем выскользнула из мешочка и шлепнулась прямо на натертый паркет. Пока я водворял бедного змееныша на место, помещикова жена орала, как умалишенная; меня в тот вечер отправили спать без ужина. Но я вспомнил, что змея не смогла уползти, потому как пол был склизкий; я ее сразу поймал. Вот я и решил: дай-ка проделаю то же с черной бабой, авось сработает. - Как тебе понравились твои... уфф... плотские забавы? - Больно тряско; навроде как спятившую от любви слониху обихаживаешь. Вот где стремена-то пригодились бы: чуть головой об пол не навернулся. Карадура передернуло. - Она осталась довольна? - Кажись, да; хоть, сдается мне, она б могла выиграть больше сражений, чем я готов был дать. Что ж, я всего лишь простой смертный, да еще трусил не на шутку. - Джориан! Я же тебя просил не рассказывать о своем... - Ой, ну хорошо. На будущее я согласен любиться лишь с обычными женщинами. Ежели б мне только вернуть малышку Эстрильдис... - Джориан смахнул слезинку, а затем вдруг испуганно посмотрел на колдуна. - Боги милосердные! Я тут подумал: что, ежели она от меня понесет? - Не бойся, сын мой. К счастью, помесь человека и одного из змеелюдей невозможна. Я трепещу при мысли о том, что могло бы натворить существо, в котором соединились бы ее способность менять обличье и твоя ловкость и отвага!
Глава 7
Развалины в джунглях
В джунглях Комилакха, занимающих громадную территорию от границ Мальваны до берегов Восточного океана, тянулись в небо гигантские высотой в сотни локтей - деревья самых разных пород. По ветвям верхнего яруса, наполняя лес неумолчными криками, скакали белки и обезьяны; взлетали, хлопали крыльями и щебетали птицы с ярким опереньем. Ниже, под этим постоянно волнующимся морем зеленой листвы, было царство ползучих растений: лианы толщиной в человеческую ногу свисали петлями, переплетались и свивались в клубки. По лианам в поисках добычи ползали большие, как крабы, мохнатые пауки; глаза их сверкали, будто пригоршни крохотных бриллиантов, Прямо на стволах и ветвях деревьев коренились растения-паразиты, украшенные цветами нежнейших оттенков. У самой земли, в вечном сумраке нижнего яруса, куда ни глянь, утопали в рыхлых кучах прелой листвы подножия древесных стволов. Там и сям лиственный ковер пробивали тонкие - большей частью засохшие - деревца и островки папоротника. Сквозь сплошной зеленый полог, если смотреть снизу, лишь изредка проглядывал кусочек голубого неба, но порой золотой лучик, блеснувший в вышине меж ветвей, указывал направление, в котором следует искать утреннее солнце. Людям нечасто удавалось встретить крупных обитателей нижнего яруса - слона, буйвола, тигра, носорога, оленя, антилопу, тапира или дикую свинью, - потому что звери, издали почуяв приближение человека, спешили уйти с дороги. Джориан с Карадуром, старательно огибая древесные стволы и островки папоротника, поминутно уворачиваясь от тонких сухих веток и свисающих петлями лиан, верхом пробирались по этой сумрачной безмолвной местности. Джориан ехал на рослом чало-гнедом Оузере, Карадур на белом осле. Головы животных поникли от усталости; если бы седоки на каждом шагу не понукали коня и осла, они бы тут же остановились и принялись общипывать листья. Беглецы тронулись в путь еще до рассвета. Там, где в кустарнике случались просветы, они заставляли животных переходить на рысь. Временами, однако, они останавливались, оглядывались назад и прислушивались. Вот уже несколько дней Джориан с Карадуром пытались оторваться от преследователей: двух слонов, обученных брать след, и десяти вооруженных до зубов конных солдат. Сначала беглецам удалось выиграть несколько часов, потому что первую погоню отправили, как и ожидал Джориан, вниз по течению Бхармы. Но царь Шайю быстро исправил оплошность, послав второй отряд вверх по берегу Пеннерата. Несмотря на то, что слоны, которые на дальних переходах с трудом выдерживали темп лошадиной рыси, сдерживали погоню, знание местности и запасные кони помогли преследователям сократить разрыв. К тому времени, когда беглецы, миновав возделанные поля восточной Мальваны, сменившиеся затем одинокими делянками, вступили в нехоженные джунгли, от погони их отделяло не более часа пути. С этих пор Джориан и Карадур почти не слезали с седла: спать приходилось урывками, иногда прямо на ходу. Оба выглядели усталыми и измученными. Роскошный наряд, в котором Джориан бежал из Тримандилама, теперь испачкался, запылился и весь полинял от дождей и въевшегося пота, В Комилакхе наступил так называемый сухой сезон, когда дожди случались лишь раз в несколько дней, а не лили постоянно, как это всегда бывает летом. Изнуряющая влажная жара заставила Джориана обнажиться до пояса. Он держал поводья в правой руке; левая была наспех подвешена на перевязь. Двумя днями раньше, во время привала, он оступился, взмахнул рукой, стараясь удержать равновесие, и схватился за ветку какого-то деревца, поросшего длинными острыми колючками. Через два часа левая рука страшно распухла, покраснела и запылала, как в огне. Сейчас она все еще сильно болела; пользоваться ею было нельзя. При каждом резком толчке руку словно пронзало острыми иголками, поэтому тряская езда доставляла Джориану невыносимые мучения. Однако перспектива быть потоптанным царскими слонами гнала его вперед. Время от времени Джориан придерживал жеребца, чтобы дать животным короткую передышку и прислушаться к звукам погони. Прошлой ночью трубные крики слонов предупредили его о приближении неприятеля. По счастью, дело происходило в такой густой чаще, что ни беглецы, ни преследователя не могли видеть друг друга. Джориан с Карадуром пустили животных вскачь, а потом загнали в ручей и несколько ферлонгов ехали по воде, поэтому Джориан надеялся, что слоны сбились со следа, но убедиться все же не мешало. Теперь, остановив жеребца, который тут же стал общипывать папоротник, Джориан предостерегающе поднял руку. Карадур замер. До их ушей донесся слабый, но совершенно отчетливый крик слона и бряцание доспехов. - Доктор, - сказал Джориан, - ежели животным не дать роздыха и кормежки, они не сдюжат нового перехода. Заставь-ка солдат поплутать. - В последний раз, - прошамкал Карадур. - у меня снадобий осталось только на одно запутывающее заклинание. Помоги слезть с осла, и я постараюсь что-нибудь сделать. Вскоре старый колдун разжег крохотный костерок. - Сухие веточки, сухие! - бормотал он. - Только не мокрые, нам нужно поменьше дымить. Ну-ка ну-ка, куда я засунул порошки для Поплуталки № 3? Карадур порылся в складках одежды и выудил один из своих подсумков со множеством отделений, но, заглянув в него. вскрикнул в ужасе: - О, горе мне! Ни крупицы желтого гриба из Хро-та! - он лихорадочно рылся в подсумке. - Я, должно быть, забыл его положить, когда составлял этот набор порошков. Мы пропали! - Почему бы тебе не взять другой старый гриб? Вон тот, к примеру? - Я не знаю его свойств. Но давай попробуем; хуже-то вряд ли будет. Карадур истолок гриб в маленьком котелке, добавил каких-то снадобий и хорошенько перемешал. Листья зашелестели, хоть ветра не было, зеленый полог словно бы пошел вниз, все ближе, все темнее... Карадур наконец откинулся назад и привалился спиной к дереву. - Воды! - едва слышно прокудахтал он. - Сил моих нет. Джориан подал ему бурдюк с водой. Пока Карадур пил, Джориан потянул носом воздух. - Зеватас милосердный, откуда такая вонища? - спросил он и снова принюхался. - Это от тебя... не-ет, от нас обоих! Видно, твое заклинание сработало наоборот. Мы воняем, как гимнастический зал, бойня и куча дерьма вместе взятые. Благодаренье богам, что мы с подветренной стороны и слоны не чуют этого запаха... Ох, чтоб тебе пусто было! Прям на них пахнуло! Порыв ветра всколыхнул листву нависшего над головами зеленого шатра и раскачал молодые ветки. Кроны деревьев гасили силу ветра, и до земли долетало только легкое дуновение, но, пусть и слабый, ветер дул с востока в сторону людей царя Шайю. - Лезь в седло! - гаркнул Джориан. - Да поживей! - Не могу; я совершенно измучен... - Ты, чертов старый дурень, лезь на осла, "или я тебя за бороду втащу! Они идут сюда! Из леса донесся громкий, трубный крик слона. Ему эхом вторил сигнал горна, слышались голоса и звуки приближающейся погони. Джориан сгреб Карадура и усадил на осла. Затем вскочил на лошадь. - Крепче держись! - велел он. - Они пустили коней в галоп. Наверное, пойдут цепью, хотят нас взять с наскока. Трогай! Короткая передышка отчасти вернула животным былую прыть. Впереди, огибая деревья и уворачиваясь от веток, легким галопом скакал Джориан, за жеребцом развалистой рысью бежал осел. На спине осла, вцепившись в седло и крякая при каждом новом толчке, трясся Карадур. Он был не в состоянии править, но осел, привыкший всюду следовать за лошадью, почти не нуждался в поводьях. Преследователи, видимо, растянулись цепью, потому что дробный топот скачущих коней слышался уже не так отчетливо. Трубные крики слонов, не поспевавших за погоней, затихали вдали. Проскакав некоторое время в полной тишине, Джориан поднял руку и пустил жеребца шагом. Он направил Оузера к огромному дереву, ствол которого у основания имел в обхвате никак не меньше двадцати локтей. - У нас на хвосте висит только один солдат, - сказал он. - Остальные идут слишком широкой цепью и уже потеряли друг друга из виду. Чтоб снова взять наш след, им придется вернуться за слонами. На, забери свой проклятый Ларец! - Что ты собираешься делать? - Спрячусь за этим деревом и дождусь нашего преследователя, ты же поедешь дальше. Выстрелить с больной рукой не получится, а с мечом я справлюсь. Но только не с этой штукой на спине. Пошел вон! - рявкнул Джориан, видя, что Карадур нацелился возражать. Осел затрусил прочь, унося подскакивающего на седле Карадура; Ларец болтался за плечом колдуна на веревочной лямке и больно бил его по спине. Джориан, которому распухшая рука не позволяла сжать поводья, обмотал их вокруг левого локтя и достал из ножен меч Рандир. Затем он притаился за деревом и стал ждать. Все ближе и ближе слышался дробный стук копыт. Наконец, когда Джориану стало уже невмоготу выносить это напряжение, показался всадник: мальванский кавалерист в алых шелковых шароварах, посеребренной кольчуге и шлеме с шишаком. За спиной его висел колчан с легкими дротиками; один из них солдат держал наготове в правой руке. Джориан ударил коня пятками по бокам. Чалый жеребец выбежал из-за дерева, но не так быстро, как рассчитывал Джориан, - ведь его седок не носил шпор, которым Оузер привык повиноваться. Заминка дала солдату время размахнуться и метнуть дротик. Оузер перешел на тряский галоп. Джориан, которого бросало в седле из стороны в сторону, припал к лошадиной гриве. Копьецо просвистело совсем рядом, едва не задев его. Солдат хотел было выхватить из колчана новый дротик, затем передумал и потянулся за висящей у бедра саблей. Но лошадь мальванца, увидев несущегося прямо на нее Оузера, прянула в сторону. Солдата, у которого не было стремян, подбросило в седле. Рукоятка сабли выскользнула из руки, а сам он, чтобы восстановить равновесие, принужден был ухватиться за одну из седельных ручек. Кавалерист все еще пытался нашарить саблю, когда клинок Джориана вонзился ему в горло. Мальванец повалился на кучу прелых листьев; его лошадь, захрапев, умчалась в чащу. Джориан нагнал Карадура. - Все в порядке? - спросил колдун, заглядывая ему в глаза из-под пропитанного потом тюрбана. - Мертв, - отозвался Джориан, - но только потому, что у меня были стремена, а у него нет. На моей кляче так подкидывает - я вообще удивляюсь, что попал в этого малого. Ежели хочешь, могу забрать у тебя сундук. Тьфу, проклятье, опять рука болит. - Подумал ли ты о нравственной стороне убийства этого кавалериста? осведомился Карадур. - Вне всякого сомнения, он был такой же хороший и набожный человек, как и ты... - О боги! - взвыл Джориан. - Я спасаю твою тощую шею и ящик с бесполезными заклинаниями, а ты мне, черт возьми, нотацию читаешь! Чтоб мне в дерьме утонуть, но ежели ты сей же час не признаешь, что либо он либо мы, можешь вертать назад и сдаваться. - Нет, нет, сынок, не гневайся за то, что я поддался своей склонности к размышлениям. Меня давно занимал вопрос, как следует поступать, когда интересы одного человека сталкиваются с интересами другого, который ничем не хуже первого, и которого тот первый человек должен убить, чтобы достигнуть цели, ничуть не менее достойной, чем цель его соперника. От этого зависит ответ на такие всеобъемлющие вопросы, как, например, вопрос о войне и мире. - Ладно, - сказал Джориан, - я ж не прячусь специально по кустам, чтоб убивать солдат царя Шайю, но ежели это вопрос жизни и смерти, так я сперва бью, а уж потом болтаю о морали. А ежели б я делал наоборот, я б тут с тобой не стоял и не рассуждал. Сдается мне, когда парень нанимается в солдаты да жалованье от царя получает, он должен понимать, что рано или поздно его могут убить. Никто не заставлял этого несчастного метателя дротиков гоняться за мной, да еще кидаться чем ни попадя. Раз сам начал, нет у него права жаловаться - пусть теперь его дух в каком-нибудь из ваших мальванских загробных миров доказывает, кто виноват. - Преследовать и нападать на тебя его заставил кавалерийский офицер, значит, солдат действовал не по своей воле. - Но он добровольно пошел в солдаты и знал, что придется слушаться офицера. - Все не так просто, сынок. Каждый мальванец в обязательном порядке наследует ремесло предков. И этому человеку, сыну солдата, не оставалось другого выбора, кроме как тоже стать военным. - В таком разе виноват не я, а ваш прогнивший обычай наследовать ремесла. - Но он имеет свои преимущества. Наследование ремесел обеспечивает устойчивый социальный порядок, делает не такой жестокой борьбу за первенство и гарантирует каждому человеку надежное положение в социальной иерархии. - Все это, доктор, распрекрасно, когда дети имеют от природы такие же склонности, как ихние предки. А ежели нет? Да я по себе знаю. Папаша мой был хороший и добрый человек; я его уважал и с дорогой душой пошел бы, как он, в часовщики, но, хоть я умом все схватывал, руки не годились для тонкой работы. Будь я мальванец, мне б от этого ремесла в жизни не отвертеться, пришлось бы с голоду помирать. Карадур: - Но ведь даже в Двенадцати Городах, где человек сам решает, чем зарабатывать на жизнь, возникает та же дилемма, когда в случае войны объявляется поголовный призыв в армию. Ты вдруг видишь перед собой противника, оба вы убеждены, что правда на вашей стороне, и нет иного способа решать спор, кроме как мечом и копьем. - Что с того, когда один из противников убит, он уже не поддерживает ничью сторону, права она там или нет. Значит, справедливость ipso facto "ipso facto (лат.) - в силу самого факта; тем самым." достается победителю. - Ответ, о Джориан, легкомысленный и недостойный человека, который сам управлял страной! Тебе не хуже моего известно, что, сколько бы ты ни молил своих многочисленных богов, а победит тот, кто сильнее, или удачливее, или искуснее владеет оружием - и справедливость тут ни при чем. - Святой отец, - отозвался Джориан, - когда ты уговоришь моих драчливых соотечественников-новарцев передавать свои разногласия на суд мудрейших умов да принимать без ругани решения, какие они вынесут, я с радостью покорюсь этим приговорам. Но покуда рак на горе не свистнул, я уж буду защищаться, как умею. Глянь-ка! Нашу тропу пересекает лощина, а по ней течет ручей. Я проеду водой два-три ферлонга: авось, удастся еще разок сбить их со следа. Коли не возражаешь, езжай за мной. Он развернул жеребца вниз по течению ручья; Оузер пустился быстрой иноходью, поднимая копытами фонтаны брызг. Карадур не заставил себя упрашивать.