ло которых входил и волшебник Вальдониус. В девятнадцатый день месяца Вороны, около полудня, Джориан постучал в дверь дома Вальдониуса. Привратник распахнул смотровое окошко. - Доктор Вальдониус дома? - спросил Джориан. - Ну, а если и дома? - отозвался привратник, с отвращением взирая на оборванные лохмотья и нечесаные космы посетителя. Левую руку Джориана перехватывала желтая повязка, на которой характерным для Тарксии архаичным шрифтом было выведено: ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЙ ЕРЕТИК-ЗЕВАТИСТ - Прошу тебя, доложи, что прибыл посланец доктора Карадура. Смотровое окошко захлопнулось, и дверь тотчас распахнулась. Стоило Джориану переступить порог, как привратник отпрянул и сморщил нос. - Походишь, старина, пару месяцев немытым, - проворчал Джориан, небось, еще не так завоняешь! Когда привратник, миновав прихожую, ввел Джориана в уютную гостиную, тот замер и в изумлении разинул рот. Один из двух сидящих за трапезой мужчин - здоровенный плешивый толстяк - был, скорее всего, Вальдониус. Вторым оказался Карадур. - Приветствую тебя, мастер Джориан, - сказал Вальдониус. - Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы сообразить: ты каким-то образом удрал от варваров, - затем он обернулся к Карадуру. - Видите, старина, мои предсказания оправдались. Разве я не говорил, что к полудню он будет здесь? - Приветствую тебя, доктор Вальдониус. - ответил Джориан и с ходу напустился на Карадура. - Что ты здесь делаешь, провалиться тебе в сорок девять мальванских преисподних? Последний раз, как мы виделись, ты наплевал на меня, на свое поручение и подрядился шаманить у Хана Вилимира! По темным морщинистым щекам Карадура градом заструились слезы. - Ах, сынок, не суди меня так жестоко! Что тебе за польза, если б меня отправили вместе с тобой в Ксилар или сразу убили? Что еще - при всей чистоте побуждений - я мог сделать? - Ты мог хотя бы кинуться Вилимиру в ноги, либо припугнуть, что нашлешь, мол, на него какую-нибудь погибель. А ты вместо этого чирикнул: "Да-да, мой повелитель!" - и бросил меня на произвол судьбы, даже заступиться не подумал. - Но ты же спасся от смерти! - Не твоими молитвами. А потом, я думаю, когда ты прознал, что Вилимир хочет взять тебя на войну с той, другой, ордой и заставить скакать во весь опор по степи, ты, заботясь о своем драгоценном здоровье, предпочел дать деру и продолжить путешествие, не так разве? - Ах, возлюбленный мой сын, конечно, нет! Ты же не знаешь, каких трудов мне стоило одурачить варваров, чтобы совершить побег и попытаться догнать тебя... Вальдониус вдруг разразился громовым хохотом, в котором потонули излияния старика. - Карадур, - жизнерадостно вскричал он, - ваш юный друг умен не по годам! Я полагаю, мастер Джориан, ты недалек от истины. Тем не менее раз уж я старше - хоть, может, и не умнее, - позволь дать тебе один совет: даже если твоя догадка верна, не следует считать, будто человеком владеет лишь то побуждение, которое ты ему приписываешь. Потому что человеческие побуждения обычно противоречивы: эгоизм борется с тягой к справедливости, а страхи перемешаны с надеждами. Что если добрейший Отец Карадур на минутку позволил чувству самосохранения возобладать над остальными соображениями? Разве с тобой этого никогда не случалось? К тому же он стар и немощен, куда ему тягаться с могучим юным героем вроде тебя. Поэтому напрасно было бы ждать от него несгибаемой храбрости Гиша Великого или Фузиньяна Лиса. - Я не герой, - пробурчал Джориан. - Я всего лишь простой ремесленник и желал бы обзавестись хозяйством да зарабатывать на кусок хлеба с маслом. Однако ж я не сбежал, не бросил Карадура в джунглях и степях, где мы давеча блуждали, хоть мне это было проще некуда. Но сделанного не воротишь. Как обстоят дела? Вальдониус осклабился. - События приняли исключительно любопытный оборот. Но, любезнейший Джориан, навряд ли мне стоит призывать злобных духов из запретных реальностей и нечестивых измерений, коим несть числа в бездонных глубинах пространства и времени, дабы предсказать, что сейчас ты нуждаешься в трех вещах: основательном обеде, ванне и услугах цирюльника. Я не ошибаюсь? - В самую точку, господин. Ежели волосы не остричь, я скоро буду спотыкаться о них при ходьбе. Что до ванны, так твой привратник, как меня унюхал, чуть в обморок не грохнулся, бедолага. Однако ж еда всего желаннее, а то я и сам, неровен час, в обморок упаду. - На что ты существовал после побега? - Если какому фермеру надо было дров нарубить, я подряжался за харч для меня и жеребца. Ежели он платить не хотел - ну, ни в какую, - я крал у него несушку. Я потратил кучу времени, чтобы обучиться этому искусству, когда задумал бежать из Ксилара. Благодарствую, красотка, - сказал Джориан хорошенькой служанке, которая подала ему кубок вина, в то время как другая обильно уставляла стол яствами. - Возможно, за это умение ты впоследствии станешь знаменит, как Джориан Лис, - хихикнул Вальдониус. - Или хотя бы как Джориан-курокрад. - Как тебя встретили на тарксийской границе? - Я назвался Мальто из Кортолии, сказал, что ищу, мол, честную поденную работу, - с набитым ртом отозвался Джориан. - По правде говоря, я им не больно-то приглянулся - то ли запах мой не понравился, то ли пустой кошелек, но потом они там о чем-то пошептались и выдали разрешение сроком на тридцать дней. Поп из караульной команды нацепил мне эту чертову повязку, будто я сифилитик заразный. - С их точки зрения это, безусловно, так, - сказал Вальдониус. - В твоей голове копошатся запрет вые мысли, кои, если их не сдерживать, могут распространиться среди простого люда и подточить хрупкие устои беспрекословного приятия Истинной Веры, которые теократия столь долго и упорно пыталась привить народу Тарксии. - Знаю; они взяли обещание, что пока я нахожусь в Тарксии, то не стану разговаривать с местными жителями на религиозные и философские темы. Надеюсь, я еще не нарушил запрет? - Это неважно; за триста лет теократия неплохо научилась пресекать гибельные веяния такого рода. Однако сейчас страна охвачена брожением и недовольством, потому что многие служители бога стали просто распутниками в сутанах и взяточниками, а обещанных ими благ не видно и в помине. Идеи имеют свойство просачиваться через границы, невзирая на стены и стражу. Соблюдай в своих разрушительных высказываниях разумную осторожность, и тебе нечего опасаться. - Удивляюсь, как они вообще меня пропустили! - Возможно, на них оказали невольное впечатление аристократические повадки, которые ты усвоил, пока был королем. Они тебя приняли за разорившегося дворянина, который может оказаться полезным, если его подмаслить. - И которым я сам себя немного чувствую, - Джориан начисто выскреб тарелку и, сыто отдуваясь, откинулся на подушки. - Наелся, клянусь Зеватасом! Нет лучшей приправы к еде, чем волчий аппетит. А теперь, мои ученые собратья, умоляю, расскажите: как поживает Ларец Авлена и связанный с ним проект? Вальдониус хихикнул. Он вообще без умолку смеялся, хихикал и улыбался, но Джориану казалось, что этому веселью не хватает добродушия. - Итак, Ларец Авлена, - сказал Вальдониус, на северный манер превратив имя в "Аулен", - находится в полном порядке и надежно заперт в моем погребе, где он и останется до тех пор, пока вы, господа, не поможете мне осуществить некое предприятие. Джориан в упор глянул на Карадура, из глаз которого тут же снова полились слезы. - Как же я был глуп! - всхлипнул мальванец. - Если только доживу до Конклава, прерву все отношения с коллегами и удалюсь в отшельники, раз ни у кого совести не осталось. - Ну-ну, старина, - сказал Вальдониус, - не стоит уж так убиваться. В конце концов то, что я делаю для сообщества волшебников здесь, в Тарксии, не менее важно, чем то, что собратья Альтруисты предлагают осуществить в Метуро. - И что же ты намерен сделать в Тарксии? - спросил Джориан. - Прежде чем я продолжу, позвольте предупредить, что об этом разговоре никто, кроме нас троих, знать не должен и что на любителей двойной игры управа у меня найдется. Карадур утверждает, будто ты порядочная балаболка. - Нет, ежели тайна стоит того, чтоб ее хранить. Твою тайну я сохраню. - Значит, договорились. Ты бывал в храме Горголора? - Не-а, только издали видал, как сюда ехал. - Так вот, в храме установлен жертвенник, за жертвенником высится постамент, а на этом постаменте стоит одно из чудес света. - Смарагдовая статуя Горголора? Слыхал ли я о ней? - Да. Статуя представляет собой лягушку, высеченную из единого изумруда - но величиной лягушка со льва или медведя. Это самый большой из всех известных изумрудов; он один дороже всех сокровищ мира вместе взятых. Служители бога без конца превозносят ярчайшее сияние статуи: говорят, если маловер взглянет на нее, то враз ослепнет. Однако я на эту статую смотрел много раз, и ничего моим глазам не сделалось. Когда Горголор нисходит в нашу реальность, он, по утверждению попов, вселяется в эту статую; поэтому молитвы всех верующих - начиная с наместника бога и до последнего нищего обращены к ней. Теперь скажи, что произойдет, если статуя вдруг исчезнет? Джориан внимательно оглядел Вальдониуса из-под густых бровей. - Надо думать, это вызовет страшный переполох среди духовенства. - Переполох, мой юный друг, это еще слишком мягко сказано. - Зачем статуе пропадать? - Как ты и сам догадываешься, цвет тарксийского общества уже давно разочаровался в принципах теократии. Взять хотя бы меня. Служители бога дозволяют практиковать лишь незначительные аспекты волшебства: ничего нельзя, кроме гадания и симпатической магии. Никакого колдовства и некромантии, пусть даже они приносят пользу и направлены на благие цели. Почему, спрашивается? Да потому, что их богословы, опираясь отнюдь не на научные исследования, а на свои заумные казуистические рассуждения, утверждают: духи, вызванные подобным способом, по определению являются злобными сущностями, противодействующими доброму богу Горголору, Следовательно, общение с этими духами - ужасная ересь, которая по праву карается сожжением на костре. И я, способный - при условии свободы творчества - далеко продвинуть вперед оккультные науки, вынужден заниматься жалкими бирюльками: составлять гороскопы и впадать в транс, чтобы отыскивать клиентам потерянные браслеты. Причины для недовольства у нас разные, но в одном все сходятся. Путы устарелой богословской системы связывают нас по рукам и ногам. Наше государство остановилось в развитии, тогда как остальные новарские страны достигли огромных успехов в науках и искусстве. Я мог бы привести множество примеров идиотских притеснений литературы и искусств, запретов на свободу слова и тому подобное. Да вот, лишь в прошлом месяце.. - Прощения просим, - вмешался Джориан, которому надоело слушать про тарксийские злоключения. - Я, кажись, понимаю причины твоего недовольства. Вернемся к статуе. Такую огромную штуковину в кармане не унесешь; скажи, что ты задумал? - В Ларце, который твой благородный соратник так кстати сюда приволок, находится одно уменьшающее заклинание, как нельзя лучше подходящее для моей цели. Оно гораздо удобнее нынешних уменьшающих заклинаний, потому что они оставляют без изменений вес уменьшаемого предмета. Если статуя весит, скажем, десять талантов и мы ее уменьшаем до размеров ладони, оставляя вес без изменений, ее будет так же трудно поднять, как и сейчас. Более того, из-за сосредоточения веса на малой площади она может даже проломить постамент. На тот случай, если тебе придется переносить статую, должен предупредить, что от уменьшения веса масса не меняется. - Разве это не одно и то же? - Вес - это сила, с которой планета притягивает к своему центру различные объекты - вроде тебя и Горголора. Масса - это свойство, которое вызывает сопротивление объекта при резких переменах состояния, например, при начале движения и остановке. Вес и масса всегда находятся в равном соотношении - за исключением случая, когда на это соотношение влияет могущественное заклинание. Если ты бежишь с уменьшенной статуей в руках, не воображай, что ее можно так же легко остановить, как полет кирпича или камня. А попытаешься - так инерционная масса статуи живо зашвырнет твою задницу выше крыши. - Какова моя роль во всей этой заварушке? - Подробности обсудим нынче вечером, чтобы в деталях разработать план операции и исключить возможные случайности. - Ну так вот, - сказал Джориан. - Я по уши сыт всеми вашими дрязгами. Почему ты вообще решил, что я приму участие в твоей задумке? - Потому, мой милый Джориан, что заклятье, которое наложили на тебя мои коллеги, еще не снято. Следовательно, у тебя просто нет выбора. Поскольку заклятье вынуждает тебя всеми возможными способами содействовать доставке Ларца в Метуро, и поскольку единственный способ доставить Ларец это покориться моим желаниям, значит, отказав мне, ты обречешь себя на мучительные страдания, малую толику которых тебе уже довелось испытать на собственной шкуре. - Это ежели ты не покойник, - скрипнул зубами Джориан и, схватившись за рукоятку, потянул меч из ножен. Однако в этот момент Вальдониус выкрикнул магическую формулу, подбросил в воздух пригоршню какого-то порошка и произвел несколько быстрых пассов. Швенский меч, который только-только показался из ножен, вдруг застрял. Мышцы на руке Джориана вздулись от напряжения, по грязному лбу ручьями струился пот, но клинок не поддавался. Наконец, ловя ртом воздух, Джориан сдался. Меч со щелчком провалился в ножны. - Вопрос исчерпан? - хихикнув, спросил Вальдониус. - Ну, полно! Я тебе не враг, поэтому давай-ка постараемся, чтобы твое пребывание в этом доме оставило приятные впечатления. Заветная ванна ждет не дождется. Тебя не только омоют, но и натрут благовониями, промассируют и надушат, словно доброго духа с мальванских небес. Еще я послал за прачкой, которая постирает и заштопает твою одежду, и за цирюльником, который превратит тебя из размахивающего дубиной пещерного жителя Эллорны в цивилизованного смертного. Что до главного удовольствия, каковое - насколько я понял по жадным взглядам, что ты кидал на моих служанок, - нейдет у тебя из ума, то боюсь, с ним придется обождать до отъезда из Тарксии. В этой стране отношения полов находятся под строжайшим контролем, и неосвященный блуд запрещен даже матросам заходящих сюда кораблей. Это обстоятельство делает Тарксию самым непопулярным из всех морских портов, несмотря на то, что здесь можно неплохо заработать. - Ваше правительство в самом деле искоренило распутство и разврат? - В общем, да. Единственные, кто предается запретным развлечениям такого рода, это некоторые представители духовенства. Наш старина наместник все обещает, душка, покончить с подобными безобразиями, да, видно, как-то руки не доходят.