– Дело не в этом, – она покачала головой. – Я не настолько наивна, как вы думаете. Я знаю, что кто-нибудь – может быть, и вы – рано или поздно отберёт у меня это место. Для меня это просто… мой шанс в жизни, шанс показать, на что я способна. – На этот раз улыбка была скупой.
На такой высоте температура упала, и башня задышала свежим мхом.
– Откровенность за откровенность, Шэй. Почему вы здесь? Обычно люди стремятся попасть на Красный холм, а не наоборот. Вы оказались здесь по своей воле?
– Нет, – сказал он. – Нет, мне просто указали на дверь.
Лифт протиснулся в квадратную дыру и поднялся к платформе, где их ждали трое мужчин. Двое пыхтели у колеса лебёдки, а третий, в фартуке, – видимо, бригадир – шагнул к Бриэль.
Она перепрыгнула на платформу, и у Шэя от страха высоты снова спёрло дыхание – лифт покачнулся, а за его краем была полоска зияющей пустоты. Он вытянул шею и посмотрел вниз, в спиралевидный мир.
Затем он шагнул вперёд.
Вместо очередного портала в противоположной стене башни зиял огромный беззубый рот, который, подобно зубоврачебным приспособлениям, подпирали леса и стремянки.
– Место последней попытки диверсии, как заказывали, – сказала Бриэль. – Кто бы это ни совершил, я понятия не имею, как они смогли протащить сюда столько взрывчатки.
Шэй поднял руку, заслоняя свет, проникавший в дыру… и мысленно очутился в заляпанной сажей комнате, кашляя, что-то крича и едва держась на дрожащих ногах. «Лена, Лена, сестрёнка». Что же он тогда кричал?
Он повернулся к Бриэль:
– Истина не всегда взрывоопасна, зато всегда легко воспламеняется. Знаете, кто это сказал?
– Что, простите?
– Кто осматривал это место?
– Люди Патрика.
– И они сказали вам, что тут произошёл взрыв?
Края дыры были вогнуты, словно что-то втянуло их внутрь.
Следы радости исчезли с лица Бриэль. Она изучающе посмотрела, но не на дыру, а на Шэя:
– Что вы хотите сказать?
– Мы можем взглянуть вон на то устройство дракири?
– Конечно, – коротко сказала она.
«Она нервничает… или раздражена на меня?»
Выше по лестнице разливалось болото лиловой дымки. По колено в ней группа рабочих кружила около похожей на яйцо штуковины, доходившей им до пояса, в длину сантиметров сто – сто тридцать. Устройство дракири мерцало, словно его окунули в какой-то причудливый, потусторонний фосфор.
Когда они приблизились к группе, один из рабочих – лысеющий мужчина с глазами печального лабрадора – поднял голову.
– Значит вы, господа, используете «тюльпаны»? – Шэй кивнул в сторону лилового свечения.
– Оно совсем не похоже на тюльпан, – сказала Бриэль.
– По-моему, похоже.
– Мы используем антигравитационные свойства устройств, чтобы снизить нагрузку на некоторые части конструкции, – сказала она. – Так строить быстрее.
– Покажите мне, как вы с ним работаете, – сказал Шэй.
Мужчина с глазами лабрадора склонил голову набок.
– Ну, кто-то один вращает кран, чтобы оно повисло в воздухе, и тянет за рычаг, чтобы стабилизировать его, если…
– Кто-то – это кто?
– В нашей бригаде с этой штуковиной обычно работает Майкл. Он сейчас двумя этажами ниже, я могу…
– Я хочу посмотреть, как вы это делаете.
– Я…
– Вас ведь учили, как обращаться с этими устройствами, верно?
Бриэль сказала:
– Все наши бригады прошли полный инструктаж.
– Просто у Майкла больше опыта, – сказал рабочий-лабрадор.
– А что, если он заболеет? И вы не сможете дождаться его, потому что будут поджимать сроки? Я хочу посмотреть, как вы это делаете.
Тот скосил глаза на Бриэль, и она кивнула – медленно.
– Конечно, если вы не возражаете, миледи, – сказал Шэй.
Она лишь снова кивнула.
Со сжатыми кулаками и напрягшимися под льняной рубахой мускулами, рабочий подошёл к Шэю, словно идя на эшафот.
Шэй вспомнил девочку из толпы, розовое платьице, и сердце ёкнуло, но ему был нужен испытуемый.
– Пожалуйста, включите устройство.
Мужчина уставился на рычаг и на кран, явно колеблясь.
– Не бойтесь.
– Тебе нужно… – начала Бриэль.
– Не мешайте ему.
Рабочий вытер ладони о штаны, взялся обеими руками за кран, сжал и разжал пальцы.
Заскрипел металл, и «тюльпан» запел – сначала раздался свист, а затем голос окреп, стал глубже, приобрёл новые оттенки. Шэй мотнул головой, пытаясь побороть воспоминание о серых стенах, пятнах сажи, стульях с искорёженными ножками. «Проклятье, не сейчас, только не сейчас». Левый край устройства приподнялся над полом, и он краем глаза увидел, как остальные отступили подальше.