Опрошенные по горячим следам свидетели показали, что Марухин Александр Викторович, профессор медицины, почетный член чего-то там, вышел из НИИ, где работал в течение последних тридцати четырех лет, сел в свой БМВ и поехал домой. Встречался ли он с кем-нибудь по дороге, неизвестно. По крайней мере, пока. Эту информацию перед тем, как Смирнов отправился в морг, сообщил ему Дымин, опер, находившийся под его началом. Затормозив на перекрестке, следователь достал мобильник и набрал его номер.
— Привет, это я. Да, уже уехал. Видел, конечно. Слушай, вещи Марухина у тебя? Отлично. Проверь контакты в его мобильнике. И журнал вызовов обязательно. Надо выяснить, не звонил ли он кому-нибудь после того, как вышел из НИИ. Если нет, проверяй последние звонки: он мог договориться о встрече заранее. Если была любовница, она может не признаться, так что я полагаюсь на твой нюх. Да ладно, не скромничай. Пока все. Я сейчас приеду, привезу кое-что. Вместе посмотрим. Ах да, вот что еще: подбери мне пару контактов каких-нибудь профессоров по мифам и легендам. Ну, не знаю, на философском или историческом факультетах попробуй. Мне надо у них проконсультироваться. По какому поводу, объясню, когда приеду. Все, буду минут через двадцать. Давай.
Отключившись, Смирнов свернул на аллею и повел машину между двумя рядами высоких тополей, с которых уже слетел пух. Он затормозил возле стеклянного магазина, чтобы купить йогурт и что-нибудь к чаю. Через пять минут полицейский уже снова ехал в сторону участка. Он добрался даже раньше, чем обещал, — не больше чем за четверть часа.
Дымин, молодой опер, который должен был вот-вот пойти на повышение, ждал Смирнова в его кабинете. Он сидел за компьютером, одной рукой придерживая телефонную трубку, а другой водя мышкой по черному коврику.
— А в понедельник? — говорил он, когда вошел Смирнов. — Во сколько вам будет удобно? Около пяти? Хорошо, договорились. Да, конечно, он не опоздает. Спасибо. Где вас найти? Ага, понял. Всего доброго.
Повесив трубку, Дымин шутливо свел глаза к носу и театрально вздохнул:
— Ох уж эти профессора!
— Что такое? — Смирнов сел в кресло, которое ему уступил опер. Сам Дымин занял свободный стул.
— Да вечно они заняты! То лекции, то семинары, то им, видите ли, позарез надо в библиотеку, потому что для них отложили какой-то том, на который претендуют двадцать человек. Короче, такое впечатление, что люди на войне.
— Может, так и есть? — хмыкнул Смирнов. — Договорился с кем-нибудь?
— Ты же слышал. — Дымин взял бумажку для записей и карандашом быстро на ней что-то накорябал. — Держи!
— Что это? — Следователь быстро пробежал текст глазами. — Ну и почерк у тебя. Как курица лапой.
— Какой есть.
— Викандров?
— Ага. Максим Юрьевич. Профессор, как ты и заказывал. Преподает философию. Ниже адрес. Ждет тебя в понедельник в пять у себя на кафедре. Если что, спросишь, тебе подскажут, где его найти.
— А раньше никак?
Дымин развел руками:
— Не привередничай, ждать всего лишь до завтра.
— Больше никому не звонил?
— Не успел. Ты меня озадачил всего минут десять назад.
— Пятнадцать.
Опер усмехнулся.
— Все равно, по-моему, я быстро справился.
— Ладно, спасибо. — Смирнов спрятал бумажку в карман.
— Так-то лучше, — кивнул Дымин. — Что тебе поведал наш эскулап?
— Ничего особенного. — Следователь вытащил ксерокопию и положил на стол перед опером. — Полюбуйся. Это достали изо рта убитого.
— Что это? — заинтересованно придвинул к себе листок Дымин. — «П»?
— Похоже. Но мне кажется, что нет.
— Выглядит как «П».
— Поэтому я и хочу проконсультироваться с кем-нибудь, кто в этом шарит. И еще в легендах всяких. Может, там есть что-то насчет записок, вложенных в рот, понимаешь?
Дымин кивнул.
— Думаешь, если мужик работал в универе, то его и грохнул кто-нибудь из своих? В смысле, шибко умных и начитанных?
— Да нет, не в этом дело. Он-то в медицинском подвизался, а тут скорее из философии или истории.
— Или литературы, — задумчиво добавил опер.
— Может быть, — согласился Смирнов. — Так что давай сначала в Интернете пошарим, а потом уже я либо за разъяснениями пойду к профессору, если что-нибудь подходящее найдем, либо попрошу его хоть какую-нибудь зацепку дать.