— Всевышний сказал, что человек может иметь только одного господина, и это Бог. У нас в Кариене нет рабства, ваше высочество. Ваши рабыни должны вернуться домой.
— А меня не волнует, что сказал ваш Всевышний. Мои рабыни останутся со мной. — Она высокомерно вскинула подбородок. «Ты слишком много о себе возомнил!» — Мой отец знал, что вы собираетесь оставить меня без рабынь после того, как мы оставим Фардоннию?
— Он сказал, что лучше не поднимать этот вопрос до тех пор, пока мы не достигнем Сларна, — ответил Кратин. — Но он заверил нас, что вы поймете необходимость…
— Он ошибался, — перебила его Адрина. — Я ее не понимаю.
— Я верю, что вы очень привязаны к ним, ваше высочество, но, как кронпринцесса Кариена, вы не должны поддерживать такой варварский обычай.
— Варварский?! — закричала она. — Да мои рабыни живут лучше, чем ваши тупые рыцари. О них заботятся, их лелеют и берегут. Вы что, хотите сказать, что я варвар?
Эта вспышка гнева привела Кратина в некоторое замешательство.
— Ваше высочество, я не хотел вас обидеть. Я уверен, что вы хорошо относитесь к своим рабыням, но они несвободны.
— А для чего им свобода? Чтобы работать, как проклятые, за ничтожные гроши? Чтобы господа думали, будто жалкие подачки освобождают их от дальнейшей ответственности за тех, кому повезло меньше, чем им? Господином, ваше высочество, быть трудней, чем рабом. Господин должен заботиться о благе своих подопечных. Господин должен быть уверен, что ни один его слуга не обойден милостью. Скажите, сколько ваших благородных лордов настолько ответственны?
Кратин вздохнул. Его не учили защищать свою точку зрения — особенно от женщины. На самом же деле Адрина нисколько не удивилась, узнав, что рабынь придется отослать домой, — поскольку была знакома с обычаями Кариена лучше, чем представлял себе Кратин, и со дня на день ожидала чего-то подобного. Но сейчас она наслаждалась — вид смущенного жениха доставлял ей истинное удовольствие.
— Ваше высочество, поймите, вы не можете держать при себе рабынь…
— Я не могу понять такого ко мне отношения, — надулась Адрина. — Разве недостаточно того, что я больше никогда не увижу родной дом? Теперь вы хотите отнять у меня близких людей. Как вы можете быть таким бессердечным? Разве ваш Всевышний считает бессердечность добродетелью?
От неожиданности Кратин потерял дар речи: он никак не рассчитывал, что Адрина призовет его Всевышнего на защиту своих доводов.
— Я… конечно, нет… может, мы все-таки как-нибудь договоримся?
Адрина довольно улыбнулась: она добилась чего хотела.
— Вы хотите сказать, что я могу оставить их? Ну хотя бы одну или двух.
— Но тогда вам придется дать им волю, — предупредил Кратин. — Если они будут свободными служанками, то, думаю, жрецы не станут возражать против их присутствия.
— Благодарю, ах, благодарю вас, ваше высочество, — лицемерно воскликнула Адрина и, схватив руку принца, поцеловала, по фардоннской традиции легонько лизнув мозолистую от меча ладонь. Кратин отдернул руку и покраснел.
— Давайте спустимся вниз, ваше высочество, — пробормотал он. Адрина прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Она поняла, что этот юноша — девственник, но не удивилась. Согласно воле всевышнего, те, кто не состоял в браке, обязаны были воздерживаться от секса — интимные отношения разрешались исключительно ради произведения потомства. Кратин был чересчур набожен и покорно ждал наказания всякий раз, когда в голову ему приходили нечистые мысли. Адрина уже предвкушала брачную ночь, когда Кратин станет корчить из себя знатока, а она — невинную девицу.
— Хорошо, давайте спустимся, — согласилась она с улыбкой, которая не имела ничего общего с беседой, а относилась к предстоящей свадьбе.
Монастырь Сларна был таким же унылым и мрачным, как сам остров. То малое, что увидела Адрина из окна экипажа по пути с пристани, было голым, скалистым и насквозь продутым ветрами. Остров находился посреди Фардоннского залива и знаменит был более своими обитателями, нежели стратегическим положением. На Сларне жили жрецы Хафисты и страдающие Проклятием Малика. Всякого, кто заболевал этой болезнью, немедленно отправляли на Сларн, а жрецы по непонятным причинам были невосприимчивы к страшному недугу. Кратин уверял Адрину, что больные живут вдали от монастыря, но насколько безопасным было то расстояние, оставалось только гадать. Давным-давно, когда сводный брат Адрины Гаффен был еще маленьким, его мать тоже заразилась, и Адрина помнила, что стояла у дворца и наблюдала, как несчастную женщину уводят, а она рыдала и умоляла разрешить ей попрощаться с сыном. Все, чего касалась Эмалия, было сожжено. «Живет здесь Эмалия, — думала Адрина, — или болезнь уже унесла ее в страну смерти?»
Она посмотрела на Кратина и нахмурилась. Принц сидел напротив и, склонив голову на грудь, что-то шептал. «Молится», — неприязненно подумала Адрина. Ну конечно, ведь Сларн — святое место.
— Надеюсь, там, куда мы приедем, разведут огонь, — произнесла она, чтобы помешать молитве, а заодно завести разговор. — В Ярнарроу холоднее, чем здесь?
Кратин поднял голову и, дошептав последние слова, ответил:
— Намного холоднее, ваше высочество. В это время года нас заносит снегом.
Адрина радостно захлопала в ладоши.
— Я никогда не видела снега!
— В Ярнарроу вы многое еще увидите.
— Тогда я надеюсь, что вы не дадите мне замерзнуть.
Приручение Кратина обещало быть трудным занятием. К радости Адрины, принц снова залился краской.
— Я… приложу все силы, чтобы вам было… хорошо, ваше высочество.
Наконец экипаж прогрохотал по булыжной мостовой и остановился перед неказистым фасадом монастыря. Дверь экипажа распахнулась, и какой-то человек с готовностью протянул принцессе руку. При виде гостьи жрецы с выбритыми тонзурами, поджидавшие молодую чету, загомонили. Пока Кратин вылезал из экипажа, принцесса успела осмотреться. Неподалеку стояли несколько церковных рыцарей и пять женщин, все старше Адрины. Самая пожилая подошла к ней и, заученно любезно улыбнувшись, склонилась в низком реверансе:
— Добро пожаловать в Кариен, ваше высочество.
— Принцесса, позвольте вам представить леди Мадрен, — объявил Кратин — среди своих подданных он чувствовал себя уверенно. — Леди Мадрен, это ее высочество Адрина Фардоннская.
Женщина недоуменно посмотрела на Кратина:
— Адрина? Мы ждали принцессу Кассандру.
— Принцесса Кассандра оказалась неподходящим вариантом, — смущенно сообщил Кратин. На сей раз ему удалось не покраснеть. — Адрина — старшая дочь короля Габлета и как таковая более устраивает меня.
— Конечно, ваше высочество. — Похоже, эта женщина не ожидала столь внезапного поворота событий и теперь сгорала от любопытства, желая узнать, что же произошло. Интересно, откроет ей Кратин истинную причину или постесняется? — Добро пожаловать, принцесса.
— Благодарю вас, миледи.
— Разрешите представить вам фрейлин.
Адрину так и подмывало спросить, нельзя ли повременить с церемонией представления и перенести ее в помещение: перспектива торчать на пронизывающем ветру у дверей монастыря ей ужасно не нравилась.
— Это леди Грэйс [1], леди Пасифика [2], леди Хоуп [3] и леди Честити [4], — перечислила Мадрен по мере того, как девушки по очереди делали шаг вперед.
Адрина изумленно уставилась на бледную девицу:
— Это их настоящие имена?
Мадрен с оскорбленным видом выпрямилась.
— В Кариене принято давать дочерям имена добродетелей, которыми, как надеются родители, их дети будут обладать, ваше высочество.