Умение в умение, клинок в клинок. Осколки их хлещут по полу, стенам, потолку над нами, выкрашивая камень и выбивая щепу, разрезая плащ Борака и вспарывая его броню, но не в силах даже коснуться моего многослойного ханбока.
Борак рычит:
— Да кто ты такой, Безымянный тебя побери?
Я лишь шире растягиваю губы в ухмылке. Уже побрал, Борак, уже побрал, до тебя ещё не дошло?
Да и зря ты разговариваешь во время сражения.
Мой клинок не замирал ни на миг, продолжая плести вязь движений. Третье, четвёртое движение.
Стена ледяных лезвий.
Она окружила меня, а через миг начала вращаться, преграждая путь Бораку.
Его это не остановило. Два шага, сердце даже не успело ударить и раза, а он уже вломился в Стену, голой сталью, без умений сметая со своего пути ледяные клинки и полагаясь на броню.
Пятое движение, шестое, довернуть меч, создавая Покров ледяных игл и...
Он срывается, сводит руку, окончательно ломая движение. Я едва не роняю меч.
Борак уже рядом, уже рвётся к моему горлу сталью, тянется к моей крови.
Устрашение.
Я толкаю в его сторону пелену тьмы, ухожу в сторону, спасая свою жизнь.
Это умение действует. Борак спотыкается, на всём бегу словно врубается в жердь, которая подбивает ему ноги.
Удар сердца и я уже в пяти шагах от него. Над ним колышущееся облако тьмы — тени не ожидали его падения, вывалились из его тела и одна за другой прыгают обратно, на ворочающегося на полу Борака.
Ирал ревёт:
— Круговорот, господин, круговорот меча!
Но я упрямо вздёргиваю меч в позицию. Первое, второе, третье движение. Влево и вниз, выпад вперёд, развернуть клинок, заставляя воздух стонать. Быстрей, Борак уже встал на одно колено, уже поворачивает в мою сторону голову.
Пятое, шестое, седьмое движение, выпад в сторону Борака.
Ничего.
С кончика клинка не хлещут десятки его образов. Ничего. Только руку сводит болью, а Борак уже в шаге от меня.
Плечо обжигает болью, а затем я бросаю тщетные попытки усмирить непокорное умение и ответно жалю Борака в бок обычной сталью.
Ирал снова ревёт:
— Круговорот, используйте простые движения, господин, высокие умения меча срываются.
Я лишь глухо рычу в ответ. А то я сам не догадался!
Устрашение.
В этот раз результат слабей, да и Борак надёжно стоит на двух ногах, а не бежит сломя голову. У него лишь на миг дрогнул меч, и только.
Отбить, отбить, ударить в бедро, заплести чужой клинок, вскинуть ладонь левой руки, складывая печать и выдохнуть:
— Агдже!
Удачно.
В этот раз Борак не сумел увернуться, и пламя залило его с головы до ног.
Я тут же добавил:
— Агдже! Исит ватум!
А вот это впустую. Огонь он рассёк мечом, а каменные шипы проигнорировал, даже не стронувшись с места.
Я выругался, это что, я не способен пробить этим умением даже защиту несильного идара? Чего он тогда рвался первый раз из центра этого умения? Да и огненный сгусток «Агдже» не так уж и навредил ему — одежду прожёг, броню, которую он носит для маскировки, не более.
Борак потрясённо выдыхает:
— Да кто ты такой?
Кто я такой? Хороший вопрос. Похоже, я что-то среднее между идаром идущим по пути меча и идаром внешних техник. Не в этом ли моя проблема с тем, что трёхсоставные техники даются мне с таким трудом?
Борак ухмыляется:
— А главное, сумею ли получить такие же способности, когда поглощу твою кровь?
— Это вряд ли.
— Проверим.
Борак вскидывает меч к плечу. Первое движение меча, неизменное почти во всех умениях. Я же мгновение трачу на раздумья — что я должен использовать? Ещё раз проверить умения меча? Дастся ли мне снова третье из них или ещё раз замахнуться на четвёртое?
Ирал требует:
— Простые движения, используйте свои сильные стороны, господин.
Через миг я тоже вскидываю меч, ставя его в первую позицию, и одновременно поднимаю левую ладонь, складывая пальцы в печать:
— Херристра потег.
Действует.
Бритвенно острые осколки обрушиваются на Борака, сталкиваются с такими же ослепительно белыми, крушат друг друга. Но если Борак стоит на одном месте, то я мчусь по кругу, и наши умения превращают бочки и полки башни в труху.
Действует.
Двадцать четыре клинка мрака.
Первые три движения зажгли после себя дымные росчерки, четвёртое явило над Бораком четыре серых клинка, которые стремительно рванули к нему, заставляя его защищаться.
Пятое движение, шестое, седьмое, восьмое, девя...
Сорвалось. Туго скрученный жар души вырвался из повиновения, заставив меня остановиться.
Восемь движений, равные, похоже, Стене Клинков.
Действует. И тоже имеет предел.