Могущественны были средства, к которым прибег бог в борьбе против космического демона. Он срывал со своих мест светила и швырял их в ужасного Ком Язота; в битве длиною в вечность туманности вспыхивали живым пламенем, взрывались и разлетались на миры галактики. Все силы были брошены против демона; колоссальные сгустки энергии, высвобожденной в ходе этой величайшей из всех битв, расщепляли даже элементарные частицы, основу основ космической материи.
И вот наконец битва завершилась — когда Валькирий Великий убил демона, разбил его чары, уничтожил саму субстанцию, из которой тот был сотворен, так что от Ком Язота не осталось ничего…
Кроме его сердца.
Ибо сердце демона так просто не умирает, а у таких, как Ком Язот, фанатиков Хаоса, лордов и принцев всекосмического Зла, сердца безжалостны, холодны и тверже алмаза. Таким было и сердце Ком Язота — словно огромный застывший кристалл. И в нем до наших дней хранится часть той ужасной силы, которая подавляла разум, волю и саму душу взглянувшего на демона.
Тот, кто завладеет сердцем Ком Язота, сможет по своему желанию подчинить себе любого из живущих. Безмерной и ужасной силой этого камня можно держать в рабстве целые галактики. Сам Валькирий-герой, чемпион среди богов, прошел через искушение властью, когда держал в ладонях этот камень.
Богу-герою очень не хотелось расставаться с сердцем демона, хотя из своей неведомой обители боги слали ему громоподобные приказы немедленно его уничтожить, так что в конце концов от их яростного рева задрожали звезды и посходили с орбит многие планеты. Однако Валькирий думал иначе: ему казалось, что неразумно разрушать камень, таящий в себе несметную мощь. Ведь, кто знает, вдруг когда-нибудь в бескрайнем океане будущего из черного хаоса бездны явится новый враг, чтобы завоевать Вселенную, а вместе с ней и запредельные владения богов? Тогда можно было бы прибегнуть к могуществу сердца и спасти многие миры, которые в противном случае были бы уничтожены в катаклизме битвы.
Итак, по повелению Валькирия на дикой пустынной планете, затерянной в космических дебрях, была воздвигнута Железная Башня. И в ней он навсегда заключил сердце Ком Язота. Тысячу ловушек, призванных с помощью магии околдовать, увлечь на гибель любого дерзкого, оставил он стеречь это сердце. Тайну же Башни он не раскрыл никому, даже богам.
Невозможно словами выразить ярость, охватившую богов — повелителей Вселенной, от того, что они сочли бунтом Валькирия. Ни одно наказание, чем всецело был занят их божественный разум, не казалось им соразмерным с вызывающим непослушанием героя. Но наконец один из них, Заргон, в чьем ведении были кара и награда, заявил, что за свершенное преступление Валькирий должен потерять свое божественное начало. Поскольку боги живут из вечности в вечность и им не дано вкушать от черного холодного вина смерти, то жизненная сила их бессмертна. Но можно лишить Валькирия его божественного статуса и сослать его душу на планету, где развивается какая-нибудь молодая раса, не вскормленная Детьми Огненного Тумана. Так и сделали, и душа Валькирия отправилась в вечное заточение, чтобы прожить миллионы человеческих жизней, пока не будет решено, что он полностью искупил свою вину. Но разговор не о боге-ослушнике. Поговорим лучше о сердце.
Ибо сердце Ком Язота — не что иное, как «Медуза». Бесценный камень, покоящийся в Железной Башне с первого мгновения времени, является застывшим сердцем-кристаллом Ненасытного. Могущество его не ослабело и до наших дней. Владеющий «Медузой» может захватить власть над всеми звездными мирами. Самые мощные империи не смогут устоять против одного-единственного человека, владеющего «Медузой». Перед ее ужасной силой падут закованные в серебро неуязвимые легионы Валдамара. Воистину в ней заключены огромные возможности, невероятные и беспредельные, недаром за обладание ею соперничают сразу три мира. Не скажешь ли теперь, Кирин с Теллуса, который из них будет праздновать победу? Пелизон, Зангримар или Тревелон? Только ты знаешь ответ, потому что украсть сердце Ком Язота — задача, посильная только тебе.
Ее голос окреп — сводящий с ума, пьянящий, полный неги и чарующего колдовства. От услышанных слов учащенно забилось его сердце.
— Если ты, Кирин с Теллуса, порвешь с седыми магами Тревелона и пойдешь со мной, я сделаю тебя повелителем тысячи солнц! Ни одна империя, существовавшая за все прошлые эпохи во Вселенной, не смогла бы сравниться по мощи с твоей. Под моими знаменами ты поведешь на завоевание миров армады воинов, каких еще не видела Вселенная, ты поведешь космический флот и, вооруженный непобедимой силой сердца демона, сметешь сопротивление любого мира! Клянусь, ты будешь стоять рядом со мной, у моего звездного трона; мы будем вместе править Вселенной и вместе бросим вызов вечным богам! Итак, что скажет мне Кирин — лорд Кирин, Господин Тысячи Солнц!
Внезапно в нем проснулось и стало крепнуть страшное чувство — прежде не знакомая ему страсть. Напористо заявляя о себе, она восставала против самой его основы — здравого смысла. Но вот его воля дрогнула, затрепетало сердце, и в душе взметнулась жажда славы, которая найдет его, прими он дерзкий вызов Королевы Ведьм…
За свою темную карьеру он многое украл, на многое замахивался, случалось ему вырывать камни из короны и даже из бровей идола варваров, но никогда, даже в самых ужасных и мрачных снах, он и думать не смел о краже подобного сокровища!
Выкрасть сердце демона! Соблазн такой силы был непреодолим. Великое искушение овладело им, сбило с ног, растворило в себе.
И как мог он, простой смертный, противиться ему, если даже вечные боги становились его жертвами?
Вдруг что-то в нем изменилось. Как будто спавший доселе уголок разума пробудился к жизни. Никогда он не мечтал ни о коронах, ни о королевствах; до этой минуты он жил ради волнующих кровь приключений, опасности спутницы тайны, острого чувства пьянящего восторга, когда стоишь на краю черного провала в покои Смерти и, смеясь, с издевкой бросаешь вызов этому мрачному порталу.
Он не ответил. Но он знал, что должен делать.
7. КАОЛА
Темуджин был не на шутку встревожен и вместе с тем разочарован, когда Кирин не вернулся к концу пира в зал со сфинксами. Воины-роботы провели его обратно в роскошно убранную камеру, которую он разделял с вором, и, заперев дверь, оставили в одиночестве.
Погруженный в невеселые думы, он понуро мерил тяжелыми шагами мраморный пол. Он знатно поел (а также выпил), но никак не мог успокоиться, не то что уснуть; и хотя тело его одолела усталость, голова гудела от назойливых мыслей. Он был наслышан о колдовском очаровании Королевы Ведьм и прекрасно видел, как потянулся к ней Кирин. Правда, пока было неясно, охотится ли за «Медузой» также и королева Зангримара. За это говорило многое, хотя прямых доказательств не было. Но от одной мысли об этом череп толстяка покрылся испариной. «Ведь если эта зеленоликая тварь опутает парня паутиной лести, — в волнении думал он, — то все надежды Тревелона моментально растают! А вслед за ними — и надежды оправдаться в глазах верховных магов. В общем, как ни крути, а чем больше думаешь обо всем этом, тем жутче себя чувствуешь».
Вот когда он по-настоящему пожалел, что его пристрастие к горячительному дошло до ушей бессердечной верховной братии. Веди он себя хотя бы на толику поскромней, проявляй он чуть больше сдержанности в общении с бутылочкой, как знать, может быть, в этот час сидел бы он, развалившись среди пухлых подушек дивана, в своей уютной келейке в монастыре, смаковал бы по глоточку сливовый бренди из пузатого кувшинчика да, вытянув ноги к весело полыхающему камину, рассеянно слушал бы завывания ледяного ветра, беснующегося за толстыми, надежными стенами…
А вместо этого его, безоружного, запихнули черт знает куда, заперли, оставив на страже каких-то мрачного вида железок, и все это на неизвестной планете за множество световых лет от места, где ему следует сейчас находиться. Нечего сказать, положеньице! Стечение обстоятельств, черт бы его побрал! И это называется честная игра?