Она так обрадовалась, увидев снова мужа, слыша его участливые слова, что снова расплакалась, пришлось даже оторвать кусочек бумажного полотенца.
— Ну так что вы на это скажете, господин Фредериксен?
Муж выронил спичечный коробок, и сигарета так и осталась незажженной у него во рту. Улыбающаяся фрёкен Лунд сидела за обеденным столом, подперев кулаком подбородок. Муж неловко нагнулся, поднял коробок, чиркнул спичкой, чиркнул еще раз, и в конце концов она загорелась.
— А с чего бы это? — выговорил он наконец. — С чего это вдруг?
— Вы же высказали пожелание иметь другую, лучшую квартиру, разве не так? — Голос фрёкен Лунд звучал гордо и удовлетворенно. — И вот мне посчастливилось подыскать вам такую. Квартирная плата там несколько выше, но я прикинула, что с пособием на квартиру получится вполне приемлемо. Ездить на работу, правда, будет дальше, это естественно. Нельзя же жить в пригороде, на свежем воздухе, да чтобы еще работа была тут же, под боком. Что ж поделаешь, если она в центре города. Но сообщение просто прекрасное, и электричкой, и автобусом, так что с транспортом проблемы не будет. Сама же квартира… Вот я прихватила план, можете ознакомиться…
И поскольку муж не двинулся с места, сохраняя упрямый и недовольный вид даже после того, как она вытащила из сумки листочек:
— Взгляните сюда, фру Ларсен.
Она покорно склонилась над планом, следя за пальцем, двигавшимся по маленьким квадратам и прямоугольникам.
— Здесь вот гостиная, в ней… да, она примерно вдвое больше этой, и еще две комнаты, одна для вас, другая для Джимми, когда он вернется домой. И, само собой, во всех стенах встроенные шкафы. И вполне приличная ванная и туалет. Прямо в квартире. Кухня тоже довольно большая, это очень удобно, правда? Ну и совсем маленький балкон, где можно поставить пару стульев и ящик для цветов, и мусоропровод есть. Стройка не новейшая, но здание вполне добротное, потеков сырости на стенах не будет, за это можно ручаться. Да и район гораздо лучше вашего, ни шума по ночам, ни забегаловок, так что я считаю…
— Нет, — сказал муж. — Не надо.
Фрёкен Лунд, оторвавшись от чертежа, подняла на него взгляд.
— Против чего вы возражаете?
— Не желаю я никуда переезжать. Мне и здесь неплохо.
— Ну, знаете, господин Фредериксен! Не вы ли сами сказали мне, что эта ваша квартира… что вас совершенно не удовлетворяет ваше жилье?
— Не знаю. Может, и сказал. Но я передумал.
— Но для этого у вас должны быть очень веские причины. Ведь чтобы найти вам новую квартиру, пришлось немало похлопотать, и не мне одной.
Муж стоял упрямый как столб.
— Когда парень был маленький — другое дело, — сказал он наконец.
— То есть?
— Да, совсем другое. Он из-за этого болел. И отставал в школе, и вообще.
— Ну, что касается отставания, то квартира тут ни при чем.
Муж не ответил и только упрямо набычился. Она беспокойно переминалась с ноги на ногу. Ну зачем он сердит фрёкен Лунд, она же столько для них сделала. А квартира-то какая, такие они только по телевизору видят. С ванной. С балконом.
— По-моему, господин Фредериксен, вам следует быть чуточку благоразумнее, — снова заговорила фрёкен Лунд со свойственной ей убедительностью. — Я уж не говорю о благодарности, но будьте хотя бы благоразумны. Вы видите, как заинтересовалась ваша жена, так хотя бы ради нее… Уверяю вас, не так легко было найти эту квартиру, ее буквально из-под земли вырыли.
— Ну так пусть она и переезжает. Я не сделаю отсюда ни шагу.
Казалось, он вот-вот расплачется. Больше, чем когда-либо, он походил сейчас на обиженного ребенка. Нет, это не были его обычные капризы. Причины крылись где-то очень глубоко. Даже ей туда не проникнуть. Он ведь так часто проклинал свою квартиру, твердил, что нельзя заставлять людей жить в таких условиях, что никто не может требовать…
Нет, насчет требований это совсем другое, это они с Харри… Однажды Харри позвал его на профсоюзное собрание, а он отказался.
— Только и знаешь лежать на кушетке да с боку на бок переворачиваться, — сказал тогда Харри. — Хоть бы разок сходил, большего от тебя никто не требует.
А муж обернулся к нему, да как рявкнет — никогда он с Харри так не разговаривал:
— Ты вообще не можешь ничего требовать от человека, который живет в такой помойной яме.
И остался лежать на кушетке.
Нет, это был не каприз, не стоило фрёкен Лунд больше и распинаться. Тихонько вздохнув, она простилась с давней мечтой о хорошей квартире, просторной и красивой, в каких живут другие, и мужественно постаралась улыбнуться.
— Ничего, — сказала она. — Как-нибудь и здесь проживем.
— Ну уж нет, извините меня, конечно. Но будьте хотя бы так любезны, подойдите к столу и сядьте. Давайте все-таки посмотрим план.
Муж стиснул зубы и не двинулся с места. Фрёкен Лунд достала из сумочки сигарету, закурила и решительным жестом положила коробок на стол, будто припечатала. Тут он сдался, подошел к столу, с грохотом выдвинул стул и сел чуть в стороне от фрёкен Лунд и этих ее чертежей.
Фрёкен Лунд попыхивала сигаретой. Когда она затягивалась, рот ее становился маленьким и круглым, и рука, державшая сигарету, была маленькая и пухлая. Странно, потому что все остальное у нее было крупное и внушительное, и странно, что раньше она этого не замечала — быть может, просто фрёкен Лунд слишком объемиста, сразу все не рассмотришь.
— Принесите-ка своему мужу пива, тогда, возможно, наши переговоры пойдут успешнее.
Она попыталась поймать взгляд мужа, но он смотрел мимо нее и только кивнул, но так коротко, что она затопталась на месте, не зная, как это понимать, потом поспешила на кухню за пивом, торопливо откупорила и бросилась обратно в комнату, поставила бутылку на стол перед мужем, он стал пить большими глотками, потом тыльной стороной руки вытер рот.
— Ну так чего ради я должен переезжать? — спросил он, отставляя бутылку и стараясь подавить отрыжку.
— Вот это другой разговор. Прежде всего, господин Фредериксен, поглядите на чертежи, я готова выслушать ваши возможные возражения, а затем я изложу мои аргументы «за».
Муж покосился на листок бумаги. Квадраты и прямоугольники, цифры и буквы и мелкие непонятные значки.
— Это что, лифт?
Едва заметная улыбка превосходства тронула уголок рта фрёкен Лунд.
— Лифт тоже есть, господин Фредериксен. На лестнице. А это всего лишь холодильник.
Муж налился краской и, казалось, готов был пустить в ход кулаки. Фрёкен Лунд провела рукой по губам, будто стерев ульгоку, и снова стала вежливым, доброжелательным гидом.
— Сейчас я вам все покажу, господин Фредериксен. Это гостиная, а здесь вы видите еще две комнаты, одна — спальня для вас, другая — для Джимми, он уже слишком большой, чтобы спать в одной с вами комнате.
— На кой ему комната, если он не живет дома?
— Ну зачем так говорить. Когда-нибудь Джимми вернется домой.
— Еще неизвестно, — возразил муж.
— Непременно вернется. Его не станут держать дольше, чем это необходимо, вы прекрасно знаете, и, кстати, будет совсем неплохо, если к тому времени его жилищные условия улучшатся и у него будет собственная комната. Здесь у вас кухня, а вот эти маленькие значки обозначают дверные проемы между комнатами… — Фрёкен Лунд достала из сумки другой чертеж. — А вот план вашего микрорайона, ваша квартира в двести четырнадцатом подъезде — как видите, совсем недалеко от автобусной остановки. Здесь вот у вас местный универсам, а здесь школа и Детский клуб…
— Но это же такая даль, — слабо запротестовал муж, он напряженно морщил лоб, стараясь ничего не упустить из ее объяснений.
— Да, это довольно далеко. Далеко от неблагоприятного влияния улицы, которому здесь Джимми может подвергнуться. Далеко от шума и грохота уличного движения, с которым здесь вы вынуждены мириться… — И словно угадывая его мысли: — А знакомые вас все равно разыщут. Я убеждаюсь в этом всякий раз, как переезжаю с квартиры на квартиру.