Эти слова заставили вздрогнуть старого злобного чародея. Он едва дышал, видя, что странный незнакомец читает в его сердце как в раскрытой книге.
– Ты…
Тэйну доставляло удовольствие действовать неожиданно. Однажды он решил идти своей дорогой независимо от ухищрений неприятеля, и не было возможности переманить на свою сторону искателя приключений, используя принуждение, угрозу или подкуп. Тэйн продолжал тихо и насмешливо говорить, каждым выверенным словом нанося сокрушительный удар по маске спокойного безразличия, натянутой на лицо собеседника.
– Расскажи мне, что ты чувствуешь, нарушив клятвы и обеты, данные на крови и плоти перед Железным сердцем Кали-Зораматота, бога Хаоса? Разве ты не боишься Фула, Хагита и Оэха – духа Солнца? И разве ты не просыпаешься по ночам в холодном поту от кошмаров Алого озера или Черного глаза Угги – той, что читает в сердце каждого человека? Разве ты не дрожишь от ужаса при виде Магического пятиугольника, а зловещие имена Аратрона, Вефора и Казиели не отзываются плачем у тебя в душе?..
Лицо старого колдуна постепенно изменялось в цвете, в конце концов приняв болезненный зеленоватый оттенок. Выпучив полные ужаса глаза, дрожащей рукой, похожей на лапку ящерицы, чародей нарисовал в воздухе между ним и Тэйном волшебный Знак, который неподвижно повис в воздухе подобно слабо светящемуся витому облачку. Воин плеснул на стол зеленым вином и пальцем нарисовал ответ. Знак Тэйна зашипел и вспенился, испуская голубые искры.
– Аквиель господствует над Силчардом, а Фалег должен склониться перед Зеленым Львом с Зарзамафула, ведь так написано в Книге власти на Аптокалтере, – вежливо заметил воин.
Светящееся облачко затрепетало и рассеялось, подчиняясь голубому сиянию контрзнака.
Старый колдун с Йот Зембиз, пошатываясь и стукнувшись о кресло, убрался из-за стола, а Тэйн от всего сердца расхохотался, глядя, как тот, спотыкаясь, пробирается сквозь толпу. Стерев ладонью искрящийся знак, он уселся поудобнее, допивая вино.
Напряженность, возникшая в зале, постепенно рассеивалась. Люди заговорили, начали ходить, смеяться, однако остерегались смотреть в сторону высокого воина с алыми волосами. Так, в одиночестве, Тэйн допил кувшин мятного вина, бросил на слегка обуглившийся стол иридиевый дахлер и поднялся на ноги.
Он подошел к кабинке, занавешенной пурпурной портьерой, и откинул ее.
За столом сидел почти такой же высокий, как и Тэйн, человек, одетый в неслыханно великолепное одеяние, достойное принца. Он был облачен с головы до пят в мерцающий словно радужная дымка прозрачный наряд – творение искусных рук всегда грустных арахнидов с Алгола IV. На груди незнакомца горел ожившим угольком огромный радиевый рубин, пульсируя, словно алое живое сердце.
Мужчина страдал от редкой болезни: его лицо и кожа были молочно-белого цвета, а голову венчала грива густых и шелковых, но белых как снег волос. Это был альбинос с глазами – розовыми рубинами. Лицо мертвенно белого цвета с классически правильными чертами, лишенное ресниц и бровей, было поразительно отталкивающим и невыразимо страшным.
На указательном пальце сильной белой руки горел еще один радиевый рубин.
Перед незнакомцем стоял бокал из горного хрусталя с огненно-пурпурным напитком, который виноделы с Валтомы гонят из пахнущих мускусом винных яблок.
За инкрустированный драгоценными камнями пояс был заткнут электрический хлыст, на эластичной рукояти которого вспыхивали и переливались снежно-голубые алмазы.
Тэйн мрачно улыбнулся.
– Боюсь, что измучил вашего ручного чародея… правда, не так убедительно, как чадорианца. Приношу извинения.
Белокожий мужчина, ни один мускул которого не дрогнул с того момента, когда Тэйн отдернул пурпурную занавеску, высокомерно улыбнулся.
– Ничего страшного. Таких слуг можно продавать и покупать как животных, – тихо произнес он. – Я ищу по-настоящему выдающегося человека, как ты, например. И ему за простую услугу я предложу цену, выходящую за пределы…
– Я не продаюсь, – ласково улыбаясь, ответил Тэйн. – Советую попытаться договориться с уличными главарями Форума с планеты Ашлак: там ты найдешь напомаженных и позолоченных мальчиков, способных удовлетворить твои изощренные желания, принц Чан.
Белая рука конвульсивно дернулась в судороге, ярко вспыхнули сверхъестественно розовые глаза.
– Ты осмеливаешься…?
– Тэйн Два Меча может многое, мой дорогой принц. Послушай, разве у тебя на Шимаре не осталось нетронутых мальчиков, что ты рискнул заглянуть в публичные дома Зотееры?
– Мы никогда не встречались. Откуда ты меня знаешь?
Тэйн пожал плечами.
– В твоем ухе драгоценный камень по последней моде Звезд Дракона. И только вселенский принц может позволить себе костюм из арахнидской прозрачной ткани. Я охотился на морских медведей на побережьях белых морей Шимары. Там и узнал, что ее принц – единственный альбинос на Клястере. А еще предостаточно наслушался о его специфических вкусах…
Принц Чан напрягся, а рубиновые глаза подернулись странной поволокой.
– Несомненно, ты можешь многое… Возможно, даже слишком многое, – произнес он глухим шепотом. Сильная белая рука дернулась к рукояти украшенного драгоценными камнями электрического хлыста, а белые губы растянулись в неестественной гримасе.
– Прежде чем ты успеешь прикоснуться к хлысту, я разрублю твою руку натрое, – спокойно объявил Тэйн. – Но если думаешь, что я блефую, можешь продолжать. Твой чадорианец разочаровал меня: он слишком быстро сломался. А мне хотелось бы еще немного поразвлечься.
С видимым усилием принц расслабился.
– Хотелось проверить твою хваленую скорость, – улыбаясь, произнес он. – Мне бы доставило… огромное удовольствие… высечь тебя. Но ты представляешь для меня большую ценность, поэтому я не буду потворствовать своим желаниям. Я заплачу тебе миллион золотых монет, если ты поступишь на три дня ко мне на службу, – все тем же непринужденным тоном продолжал принц.
Тэйн скептически прищурился. Такое богатство смогло бы обеспечить бродячего астронавта до конца жизни.
– А как насчет двух миллионов? – парировал он. Чан с Шимары бросил на него удивленный взгляд.
– Отлично, – мягко произнес он.
Тэйн кивнул, неохотно выражая восхищение.
– Никому не уступлю, даже когда так высоко ценят мои способности, – рассмеялся он. – Но за такие деньги ты мог бы купить целую армию наемников… Не могу не признать: не существует дела, которое под силу одиночке, пусть даже Тэйну Два Меча, и с которым не справилась бы армия.
Белое лицо принца Чана было непроницаемо.
– Позволь мне судить об этом, – произнес он. – Ты согласен с ценой?
Тэйн посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся.
– Не буду работать на свинью с красными глазками даже за цену в сто раз большую, – ласково ответил он.
Маска слетела с лица Чана, губы исказила яростная гримаса. Рука судорожно потянулась к поясу, но Тэйн уже сжал горло принца. Одно молниеносное движение, и большой палец с силой надавил на болевую точку около уха альбиноса. Бедняга беспомощно осел, задыхаясь от ярости.
– Так-то лучше, – заметил Тэйн. – Терпеть не могу сплетен. Они так быстро разносятся и причиняют столько проблем. А эти хлысты оставляют такие безобразные рубцы…
– Ты – дерьмо из сточной канавы! Электрической иглой я разделаю твой мозг на кусочки! – На белом лице было написано явное замешательство. В углах спазматически дергающихся губ выступила пена.
– Какой темперамент! – тряхнув алой гривой, отметил Тэйн. – Должно быть, таким способом ты мастерски мучаешь людей. Думаю, будет благоразумнее отобрать у тебя все эти игрушки до тех пор, пока ты не научишься играть по правилам!
С этими словами Тэйн разрубил надвое украшенный драгоценными камнями хлыст. На стол упали бриллианты, куски шнура зашипели, с оголенных металлических проводов посыпались искры: в крошечном блоке питания, помещенном в рукоятку, произошло короткое замыкание. Над остатками хлыста потянулся черный маслянистый дымок.
– Вот так-то лучше.