Над чем он работает? Она не знала, и ей было все равно. Однако что бы это ни было, у Иггура ничего не получалось. То ли что-то в комнате мешало ему, то ли чего-то не хватало в нем самом.
Хотя ее отношения с Иггуром не достигли той близости, которая возникла в первую неделю, они находили, что между ними было нечто, привязывавшее их друг к другу.
— Как я ненавижу это место! — пылко воскликнул Иггур. — Полгода в Туркаде зной, полгода — мороз, и круглый год — вонь. Мне никогда не усмирить этот город, если только я не разберу его по камню и не соберу снова.
В комнате было темно и сыро — Иггур предпочитал для работы именно такие места, словно ему придавали силу не звезды, а сырость и мрак.
— Мне трудно привыкать к тому, что ты используешь Тайное Искусство, — заметила Магрета. — То, что моя безопасность зависит от какого-то предмета, действие которого находится вне пределов моего понимания и который я не могу контролировать, — меня пугает.
Она сидела на низкой кушетке в другом углу комнаты возле еще одной жаровни, подогревая масло, пахнувшее жасмином. На Магрете была длинная кремовая юбка и шелковая блузка сливового цвета с высоким воротом, расстегнутая до третьей пуговицы. Она оперлась о стол тонкой рукой, и ее каштановые волосы упали ей на плечи. Кожа у нее была гладкая, как шелк. Печальный изгиб ее рта теперь почти стерся, и однажды она даже улыбнулась при взгляде на Иггура.
— И тем не менее ты всю жизнь позволяла, чтобы тобой управлял кто-то другой — причем не более значительный, чем ты. Если бы Феламора сегодня вернулась, разве бы ты не покорилась ей?
— Вся моя жизнь была долгом перед Феламорой, — сказала Магрета. — Больше я ничего не знаю.
— Взгляни на это кольцо. — Он снял с пальца перстень, сделанный из двух серебряных колец с золотым посредине. — Оно дает мне силу и может дать тебе тоже. Но не Феламоре. Как могла она научить тебя тому, что запрещено ей? Магрета, ты не феллемка! И я предпочитаю держать свою безопасность в собственных руках, зная, что она продлится столько, насколько у меня хватит силы и воли, а не зависеть от милости кого-то другого.
Магрета опустила глаза. Такие разговоры смущали и пугали ее: восстание против долга, игры с неведомым, с тем, что запрещено.
Вообще-то за время долгого отсутствия Феламоры Магрета приобрела некоторую уверенность в себе. Несмотря на их сдержанные отношения с Иггуром, было так хорошо любить и быть любимой. Никогда прежде не позволяла она себе испытывать подобные чувства.
И однако кое-что в Иггуре тревожило ее: его резкость, порой даже жестокость, презрение к его верным слугам — вельмам. Кроме того, она всегда хотела от Иггура большего, но знала, что он не только неспособен дать ей желаемое, но даже не имеет представления, как это сделать. Он никогда не приходил к ней в постель после той первой ночи. Должно быть, что-то с ней не так. Она тосковала по его телу.
Дверь резко отворили, и вошла вельмиха Вартила. Магрета отодвинулась в тень. Она никогда не сможет забыть, как издевалась над ней Вартила в Фиц Горго.
Лицо Иггура покраснело от гнева.
— В чем дело? — резко спросил он. — Почему ты мешаешь мне работать?
Вартила улыбнулась, показав серые зубы. Вельмы улыбались так редко, что это зрелище вызывало беспокойство. Магрета вспомнила другие стычки между Вартилой и Иггуром, в которых та порой одерживала верх.
Вартила с наглым видом положила перед ним сумку с депешами.
— Я прочту их позже, — сказал он.
— Прочти сейчас, — проскрипела Вартила, — или «позже» может не быть.
— Скажи, что в них, — нахмурился Иггур.
— Как угодно. Первое. — Она подняла палец ведьмы, костлявый, с длинным ногтем. — Еще одна партия припасов пропала вчера в портовом городе. Это уже третья за месяц!
Иггур внезапно опустился в кресло.
— П-пошли генерала Фванди тотчас же. Направь туда половину Четвертой армии, если нужно.
— У тебя и так всего половина Четвертой армии, — ответила Вартила. — Если они туда пойдут, они не вернутся как армия — да и вообще могут не вернуться.
— Да что такое с этим местом? — взвился Иггур. — Я очистил эту помойную яму, дал им закон и порядок, а весь город меня проклинает.
— Туркад прогнил сверху донизу.
— Разве они не видят, что им стало лучше?
— Ха! — безрадостно фыркнула Вартила, подняв второй палец. — Тиллан собрал мощную армию, по крайней мере тридцать тысяч, и сосредоточил ее за морем. Вскоре у него будет достаточно судов, чтобы вторгнуться.
— У меня пять армий — сто тысяч закаленных воинов!
— Растянутые на двести лиг! Если ты бросишь двадцать тысяч на поле боя, то рискуешь, что завоеванные земли останутся без присмотра. Она подняла третий палец. — И еще одно: гаршарды уходят из Шазмака. Они уже пытаются внести смуту в рядах твоей Второй армии в Баннадоре.
В душе Иггура шевельнулся страх. Он чувствовал, что если не избавится сию же минуту от вельмихи, то закричит.
— Довольно, — отрезал он.
— Есть и другие проблемы, — начала Вартила.
— Тогда разбирайся с ними!
Вартила низко поклонилась и вышла. Иггур поймал на себе критический взгляд Магреты. Она начала снимать очки, но остановилась. Еще одна проблема, тоже неразрешимая. Иггур все еще не мог справиться со своим страхом, когда видел цвет глаз Магреты, поэтому ей приходилось носить очки постоянно.
— Мне это осточертело! — заорал Иггур, сметая со стола сосуды и тигли.
Он больше не хотел быть властелином империи, но и отказаться от нее не мог. Власть для Иггура была всего лишь средством для достижения цели — мести Мендарку и Рульку, планы которой он давно лелеял. Но последнее время Иггур начал сомневаться, удастся ли ему их осуществить.
Он отвернулся, вцепившись себе в волосы.
— Не работает! — воскликнул он с таким измученным видом, что ей стало его жаль.
— Что не работает?
— Мое Искусство — все выходит не так.
— Иди ко мне! — сказала она повелительным тоном.
Он подошел, хромая сильнее, чем обычно, и взял своими холодными пальцами ее теплую руку. Магрета притянула его, заставив сесть рядом. Иггур задрожал, сопротивляясь. Она вдруг ощутила прилив гнева. «Неужели я должна умолять? Слишком долго я с этим мирилась. Если кто и приползет на коленях, то он, а не я».
Она перевела весь свой гнев в силы, дремавшие в ней много месяцев. Магрета отправила мысленное послание и внедрила его в сознание Иггура.
«Выполни мое желание на этот раз! Обними меня, прими от меня утешение и дай утешение мне — сейчас и сегодня ночью!»
Иггура затрясло, как дерево от сильного порыва ветра. Магрета напряглась, преодолевая его сопротивление, пока у нее в висках не стало покалывать. Вдруг глаза его закатились, и он склонил голову к ней на грудь. Магрета была изумлена. «Он покорился мне!»
Она обняла его, притянув к себе. Осознав, что Иггур с удивлением смотрит на нее, она погладила его чело и прикрыла ему глаза. Ее пальцы задержались на его веках, посылая сквозь них приятное тепло, успокаивая. Аромат ее кожи приносил гармонию, покой, радость. У Магреты был безмятежный, царственный вид.
Так они провели около часа, Иггур очистился от забот и погрузился в спокойный сон. Магрета не спала, но тоже погрузилась в приятное дремотное состояние, и не было ни долга, ни груза обязательств, ни страха перед чем-то дурным.
Наступила ночь. Жаровня погасла. Оба спали, и постепенно холод и тьма постепенно проникли в их грезы, принеся мучительные видения: мрачные дворцы, покрытые льдом, покосившиеся башни на холмах, освещенных красным светом, кружащийся туман, который был чернее самой темноты. Туман сгустился вокруг них, затем рассеялся. Перед ними возникло благородное, невероятно красивое, жестокое лицо с глазами ярко-красного цвета, в которых сиял живой огонь.
От этого сновидения Магрета проснулась испуганная, однако завороженная этим лицом. Она открыла глаза. В высоком окне она увидела желтую луну. И сразу же тяжелая голова Иггура дернулась у нее на коленях, и он поднялся, глядя прямо на нее.