- Для пленницы ты слишком уж смело меня расспрашиваешь, - проговорил Иггур, но тем не менее ответил: - Этот сказитель? Согласно слухам, его забрали с собой аркимы. В этот самый момент мы их преследуем. Когда их поймают, я прикажу, чтобы его сюда доставили. Но что касается Караны... Иггур немного подумал. - Если о ее судьбе можно будет узнать, я это сделаю. Однако кого бы мне послать разыскивать ее?
- Только не вельма!
- Нет, в последний раз они меня подвели. Тут нужен кто-то совсем особенный. Ситала? Нет, она отбыла в Баннадор. Прану попала стрела в глаз. Если он и выживет, то, вероятно, останется слепым. А, хлюн Зарет! Он надежный и цепкий. После того как мы захватим крепость, я дам ему безграничные полномочия.
От Магреты больше ничего не зависело. Что произойдет дальше? Взгляды Иггура и Магреты встретились. Глаза у него были твердые, как агат. И Магрета не решалась задать вопрос, который был у нее в сердце. Тут Иггур судорожно вздохнул, словно тоже был чем-то озабочен. Возможно, он не такой железный, каким притворяется. Возможно, она так же волнует его, как он - ее. "Давай же, - сказала она себе. - Если ты сейчас этого не сделаешь, то будешь вечно сожалеть".
- Иггур, - начала она, и в этот момент, не постучав, в комнату влетели гонцы. Их было двое, и на их лицах читалась озабоченность.
- Будь добра, пройди туда, - попросил Иггур, указывая на стол и стул в дальнем конце комнаты.
Магрета подчинилась. Она уселась за стол, размышляя, что же происходит: до нее доносился лишь слабый шепот. Гонцы возбужденно докладывали о чем-то, и, когда они закончили, Иггур издал радостный вопль и стукнул кулаком одной руки по ладони другой. "Хорошие новости о войне", - предположила Магрета.
Последовала долгая дискуссия, в результате которой у гонцов на лицах появились ухмылки. Они низко поклонились и выбежали из комнаты. "Его люди действительно любят своего господина, - подумалось ей. - Не так уж он и страшен, как его изображают. Может быть, я наконец-то сделала правильный выбор".
Иггур не позвал Магрету, и она сидела у стола, наблюдая, как он работает: принимает отчеты разведчиков, шпионов и генералов, проводит совещания с советниками, а затем отдает приказы.
Магрета проголодалась, и ей хотелось пить: ей не предложили никакого угощения. Из-за всех треволнений Иггур действительно забыл о ней. Затем, по прошествии часов, он посмотрел в ее сторону и, встретившись с Магретой взглядом, подозвал девушку к себе взмахом руки. Она медленно приблизилась, сознавая свое положение пленницы.
- Оставьте нас, - приказал он стражникам, вельмам, писцам и гонцам, и они медленно потянулись из комнаты, прикрыв за собой дверь. - Что же мне с тобой делать? - тихо спросил он. На щеке у него дергался мускул. - Скажи мне правду - почему ты пришла?
- Ты обошелся со мной по-доброму в Фиц Горго, - ответила она. - Я чувствовала, что ты... привязался ко мне, немного.
- Да, тогда.
"Почему же ты мне не поможешь? - подумала она, мучаясь. - Что же, я должна раскрыться, унизив себя?"
- И я привязалась... привязалась к тебе тогда. Есть одна вещь, которую я должна знать... - Она заколебалась, испугавшись. - Почему ты послал вельмов, чтобы они меня пытали, в ту последнюю ночь в Фиц Горго? Это было так не похоже на Иггура, которого я знала.
- Я предупреждал тебя - я должен получить Зеркало! - Иггур смотрел на нее с высоты своего роста, и Магрета оробела. - Ничего не изменилось!
- Я не думала, что ты так со мной поступишь. - Он наклонился к ней:
- Я не делал этого. Я могу быть очень жестоким, когда необходимо, но только не с тобой.
Он мягко подчеркнул последнее слово, и глаза его блестели. Он смотрел на изгиб ее рта и подбородка, линию груди и бедер с ужасом, от которого учащенно билось его сердце. Перед ним стояла женщина, возможно, эта женщина принадлежит к другой расе. Какую боль она могла бы ему причинить, если бы захотела!
- Мне пришлось уехать, - продолжал Иггур. - Вельмы пытали тебя, вопреки моей воле, пока меня не было. Они жестоко тебя мучили?
- Они сделали мне больно, - ответила она без всякого выражения.
- Когда я вернулся, ты уже исчезла. - Он расхаживал взад и вперед, сильно хромая. - Тебя выкрала Феламора. Я старался забыть тебя, но каждую ночь и каждое утро ты вновь возвращалась в мои мысли.
- И со мной было то же самое, - сказала Магрета, - хотя я и не могла ничего поделать. Но цепи долга, которые связывали меня, теперь разорваны. Я затерялась между мирами.
- Ах! Этот разговор все ходит по кругу! - воскликнул Иггур.
Он отстранился от Магреты с нерешительным и даже напуганным видом. Одна сторона его лица напряглась, и он стал запинаться, как при их первой встрече. Он продолжал ходить по широкой комнате, и хромота его становилась все заметнее. У стола он резко повернулся и чуть не упал - ему пришлось опереться о стол. Лицо его подергивалось. Он попытался сделать еще один шаг, но ноги отказались его слушаться.
- Я не могу... это вынести, - хрипло произнес он. Магрета ощутила его боль, боль, с которой ей было труднее справиться, чем со своей собственной. Ей стало жаль его. Она направилась к Иггуру, уставившись в пол, не в силах вынести его пристальный взгляд. Так и не поднимая глаз, она преодолела расстояние между ними и наконец остановилась всего в двух шагах от Иггура.
- Магрета, - вымолвил он срывающимся голосом. - Посмотри на меня. - Она взглянула. - Ты не...
Она ощутила, что волнуется не меньше его. Чего же он хочет на самом деле? Этого ей не узнать. Чувства других людей были закрыты для нее.
- Я останусь... - сказала Магрета, - если ты этого хочешь.
Она протянула руку, и, немного поколебавшись, он взял ее в свою.
5
ПАДЕНИЕ СТАРОГО ГОРОДА
Воспрянув духом после беседы с Таллией, давшей ему совет, Мендарк собрал то, что осталось от военных сил города. В эти трагические для города дни даже люди, которые перед Тайным Советом были настроены против Мендарка, теперь были рады видеть его своим военачальником. В течение ночи были вновь одержаны небольшие победы и отвоеваны отдельные части города; поговаривали даже об изгнании Иггура из Туркада. Мендарк знал, что это всего лишь временная передышка, и не исключено, что она должна внушить им ложное чувство безопасности. Однако он скрывал эти мысли от всех, кроме Таллии.