«Ну это мы ещё посмотрим», — привычно подумал он и ухмыльнулся.
Наталья Леонидовна была ярким представителем этих. Нынешнюю власть она ненавидела, хотя, конечно, ту жизнь, что была до мятежа Ровшица, Наталья помнить не могла — это же было почти семьдесят лет назад, но… если хорошенько подумать, разве это срок, семьдесят лет. Родители-то её наверняка родились ещё в ту эпоху и пусть и были детьми на момент переворота, но всё равно что-то помнили. И, конечно, рассказывали. Они все, кто помнил, рассказывали. Даже его собственный тесть, которому было четыре года, когда к власти пришёл Ровшиц и люди, подобные Савельеву, и тот, старый мудак, пока не помер, всё вещал про ту жизнь, которую «мы потеряли». Кравец хмыкнул. Ну кто-то, может, и потерял, а кто-то и приобрёл. Не всё людям типа Рябининой быть на коне.
Кравец остановился.
Всё равно, что-то было не так именно там, в гостиной Рябининых. И это не Юрина реакция, она-то как раз была предсказуемой, это что-то другое. Он ещё раз постарался в деталях припомнить всё, что было у Рябининых, откуда он вышел каких-то пару минут назад, оставив Юрия в одиночестве допивать свой драгоценный коньяк.
Что? Что, не так?
Додумать Антон не успел — на него налетела внезапно вырулившая из-за поворота девушка.
— Извините, — девчонка подняла голову, и Антон узнал горничную Рябининых, как её? Лена, кажется.
Хорошенькая, вроде и худышка, но грудь пышная, сдобная, да и сама вся — свежая и наливная, как спелое яблочко, и совсем юная: такие были как раз во вкусе Антона. Ещё не женщина, но уже и не девочка, с тем особенным запахом, какой бывает только у девушек, едва миновавших стадию угловатых и прыщавых подростков, но ещё не ставших женщинами в полной мере — эдакий набухший бутон, упругий, готовый вот-вот раскрыться. То, что нужно, чтобы как-то раскрасить его личную жизнь. А личная жизнь у Антона была вялая.
Женщина, на которой он женился, привлекала его исключительно, как одна из ступенек, по которой Антон в своё время вскарабкался чуть выше по общественной лестнице, закрепившись на нужном месте. Что до секса… к жене его не влекло даже в первые годы после женитьбы, хотя — видит бог — он старался, даже сумел заделать сына, который, увы, пошёл лицом и повадками в мать, такой же вялый, ко всему безучастный худенький мальчик с некрасивым болезненным лицом. Так что в плане удовольствий добирать приходилось на стороне.
Внизу, на одном из нижних этажей, Кравец знал место, где можно найти то, что ему нужно, но в последнее время там он бывал не часто. А женщина, что была у него здесь, на верхних этажах, уже давно из любовницы превратилась в просто подругу, хотя взял он её беззащитной девчонкой, трясущейся от страха перед ним, что раззадоривало и усиливало желание. Она тоже была такой же аппетитной, как эта маленькая горничная, такой же тугой и одновременно податливой, словно мягкая глина в жёстких и сильных руках гончара. Антон почувствовал, как по телу жаркой волной прокатилась дрожь, в глазах слегка потемнело.
— Леночка, — он попридержал девчонку за локоток, ещё до конца не уверенный, правильно ли он вспомнил её имя. Но по промелькнувшему в чуть косеньких глазках испугу, смешанному с удивлением, понял, что угадал.
У Рябининых он бывал нечасто, по пальцам можно было пересчитать. И никогда подолгу не задерживался — ни к чему лишний раз афишировать, что их с Рябининым может связывать что-то помимо косвенных рабочих отношений. Но у прислуги намётанный глаз — эти примечают всё за своими хозяевами, поэтому Кравец видел: девочка его узнала и даже поняла своей интуицией маленького зверька, вынужденного выживать в их полном опасности мире, что он только что был у них. На её лице (ох уж эти девичьи лица — открытая книга) отразился страх. Ай, голубушка, да ты никак без спросу из дома отлучилась в рабочее-то время. Антон почувствовал, как внутри него поднимается весёлый и злой смех.
— Леночка, — повторил он, по-прежнему не отпуская её локтя и даже слегка притянув к себе. Она вся сжалась, одеревенела, но не сопротивлялась. Маленькая мышка. Серенькая, пухленькая, юная мышка. И снова по телу Антона лёгкой дрожью пробежало желание.
— Пустите меня, — прошептала она. — Пожалуйста. Мне надо…
— Конечно, надо. Там Юрий Алексеевич ждёт. Я только что от него.
По чуть дрогнувшим губам девочки он понял, что угадал — улизнула без спроса. К какому-нибудь своему дружку. Воспользовалась отсутствием хозяйки.
— Я в прачечную ходила.
— Очередь там, наверно, в прачечной, коль ты так долго отсутствовала, — он откровенно забавлялся. — Но ты не бойся… киска, — он облизнул губы.