— А чего это она? — Борька перевел взгляд с Анны на Пашку.
— Да ну её, — Пашка отвернулся.
— Чего-чего… Змея наверняка уже напела, что ты с нижних этажей. А Пашкина мать она такая… очень много внимания придаёт условностям. Я тоже Пашке не ровня…
— Ну хватит глупости-то говорить, — Пашка вспыхнул. — Просто дура она. И вообще достала уже. Зато у меня отец хороший.
— Отец у него хороший, — опять подтвердила Аня.
— Да ладно, расслабьтесь, — Борька пожал плечами. — Это вы ещё моего отчима не видели. О, кстати, он же сейчас на работе, у него смена. Пошли ко мне. У меня дома одна мама.
И, произнеся слово «мама», совсем по-особенному, по-другому, не как Пашка, Борька, поймав несчастный Пашкин взгляд и мгновенно всё поняв, опять покраснел, закусил губу и замолчал. Спасла всех Анна.
— А точно! Давай пойдём к тебе!
Она действительно была особенной, Борькина мама. И дело было даже не в её простоте и естественной, природной доброте, которая сквозила во всём: в тёплой улыбке, в словах и жестах, дело было в любви — той материнской любви, которой были лишены они оба, и он, и Анна. Потому что Аннина мама умерла, а его… его мать, если и любила, то какой-то своей, иной любовью.
И потому, не случайно и Пашка, и Анна инстинктивно, ведомые природной детской потребностью пусть в чьей-то, пусть в чужой ласке и нежности, потянулись к этой женщине, а она, не столько по причине широкой своей души, сколько повинуясь древнему материнскому инстинкту (наверно, так делает самка любого животного, видя чужое брошенное дитя), приняла их и согрела.
Звук льющейся в душе воды стих.
Павел вздрогнул, с усилием прогоняя из своей головы образ невысокой и как-то очень быстро постаревшей женщины в чёрном траурном платье, смотревшей на него с горьким сочувствием, сердито поморщился и непроизвольно сжал кулаки.
— Пашка! — донёсся из глубины квартиры крик Марата. — Ты мне рубашку чистую обещал!
— А? — Павел обернулся на звук голоса и поднялся. — Погоди. Уже несу…
Глава 8
Глава 8. Кир
Несмотря на то, что работы в больнице всегда было много, а Анна Константиновна постоянно его шпыняла, работать здесь Киру нравилось. Однажды поймав себя на этой мысли, Кирилл Шорохов удивился и даже немного растерялся. В его прежней жизни словосочетание «любить свою работу» вызвало бы у Кира припадочный смех, смешанный с презрением, но так это в прежней жизни.
Вряд ли Кирилл понимал, как он изменился — в стремительном калейдоскопе дней ему некогда было остановиться и задуматься, да он и не хотел. Ветер перемен подхватил его, закружил, увлёк за собой, подарив ему незнакомое доселе чувство, название которого Кир так и не решался произнести вслух.
— Неужели остепенился пацан, повзрослел… даже не верится.
Кирилл вернулся с полдороги за ключами, которые забыл дома. Заскочил, схватил висевшую здесь же в коридоре на крючке связку, но остановился, услышав, что родители обсуждают его. Они ещё не ушли на работу, это Кирилл теперь убегал раньше всех — смена в больнице начиналась рано.
— Как подменили нам сына, Люба.
Мать негромко вздохнула.
— Ну опять завздыхала, — рассердился вдруг отец. — Да, влюбился парень. И что? Радуйся, что не в шалаву какую-то. Приличная девушка, да ещё и какая!
— Вот именно — ещё и какая. Ровню, Ваня, себе надо искать, ровню. А так… Ну вот зачем он ей, а? Зачем?
Кир неожиданно разозлился. Выскочил из дома, не желая дослушивать, что там мать скажет дальше, нарочито громко хлопнул дверью — пусть знают, что он всё слышал!
Конечно, то, что озвучила мать, так или иначе всплывало и в его голове. Оставаясь с Никой наедине, зарываясь лицом в её пахнущие цветами мягкие волосы, ощущая руками её жаркое тело и получая от неё даже больше, чем то, на что рассчитывал, его иногда всё же охватывал безотчётный страх, что всё это происходит не с ним. Что её руки, губы и голос не более, чем сон, химера, болезненный сладкий кошмар, который вот-вот разлетится на миллион острых, впивающихся в сердце осколков.
Но то, что мать сейчас произнесла вслух те слова, которые его подсознательно тревожили и не давали покоя, вывело Кира из себя.
В больницу он примчался злой и почти сразу же наткнулся на Нику. Она умело распоряжалась, направляя прибывших ребят по местам. Организаторскими способностями бог её не обделил. Она договорилась с учебным руководством и всё волонтерское движение сумела построить так, чтобы в больнице постоянно время кто-то был. Поэтому и сейчас, несмотря на будний день и ранний час требуемая группа студентов была доставлена, и Ника негромким, но чётким голосом зачитывала составленные старшей медсестрой разнарядки.