- Ишь ты! - обрадовался Руш. - Господин Даяр позаботился. Весьма кстати...
Но не успел он отпереть дверь, как был сбит с ног и оглушён влетевшим в комнату человеком.
Темноволосый мужчина - тот самый, которого Михаэла видела внизу - оставил связанного Руша лежать на полу, вынул нож и подошёл к девушке.
Она ни на миг не испугалась - сейчас Михаэла боялась только Даяра, и в незнакомце, кем бы он ни был, видела своё избавление. Мужчина быстро перерезал верёвки на её запястьях.
- Идём. Скорее.
Девушка слушалась и не задавала вопросов, готовая бежать хоть с самим чёртом, если это поможет ей оказаться подальше от супруга. Её спаситель не был похож на чёрта, и Михаэла не могла отделаться от ощущения, что уже видела это лицо и эти синие глаза. Вот только когда и где?
"Не важно, - она решительно вложила свою руку в широкую мужскую ладонь. - Будь что будет".
Они выбрались чёрным ходом. Незнакомец запрыгнул на лошадь, поджидавшую у привязи за углом, и, протянув руку, помог Михаэле заскочить позади себя. По сторонам мелькали в полумраке хилые деревья. Унылый сонный городишко, тёмные дома, вялое погавкиванье цепных псов. Разбитая дорога вильнула за околицу и свернула в лес.
- Но! - крикнул мужчина, подгоняя лошадь, и быстро глянул через плечо: - Держись, Мих!
Девушка вздрогнула и крепче вцепилась похолодевшими пальцами в ткань его куртки. Вспомнила медноволосую красавицу в чудесном зеркале внутри Белой башни - свою глупую, несбыточную мечту. А рядом с ней - высокого молодого мужчину с тёмными волосами, лучистыми синими глазами и приветливой улыбкой...
Прижимаясь к спине своего спасителя, девушка улыбалась, а по щекам текли непослушные слёзы.
- Михаэль...
* * *
- Умерла? Анхелика умерла? - это всё, что он смог сказать.
В харчевне пахло разогретым маслом и квасом. Уголёк лежал на ладони - крепкой, широкой, без следов старческих морщин. Но Михаэль видел только маленькое чёрное пятнышко, и цеплялся за него взглядом, потому что всё вокруг плыло и раскачивалось.
- Да, Михаэль. Твой дар не пошёл ей впрок, судьба распорядилась по-своему.
- Но...
- В этом нет твоей вины, поверь. Ты сделал всё, что было возможно, и даже больше... Стоит подумать о живых. Я понимаю, что ты не захочешь возвращаться в Любинск, но всё же подумай. Я хочу сделать тебя своим учеником. И раньше приглядывался к тебе, да не уверен был, а теперь знаю - получится. У тебя всё получится. Ты сможешь помочь ещё многим людям. Подумай о живых, Михаэль.
"Подумай о живых"...
Он сунул уголёк в карман и поднял голову.
- Асен, ты уже не раз помог мне: и когда спас Анхелику, и теперь. Прошу тебя, помоги мне ещё раз.
Рыжий круг солнца уже коснулся горизонта, но было ещё светло. Погода стояла на редкость тёплая, над травой деловито летали стрекозы, поблёскивая слюдяными крылышками. Мирно паслась, опустив голову, светлогривая лошадь.
На цветущем лугу у высокого речного берега лежали двое, широко раскинув руки и глядя в расцвеченное закатом небо. Мужчина задумчиво щурился, а девушка счастливо улыбалась.
- Даже не верится, - она сдунула щекотавшую лицо травинку и, перевернувшись, уставилась на своего спутника: - Михаэль, это, правда, ты?
- Не похож? - усмехнулся мужчина.
- Да как... - девушка подпёрла руками подбородок. - Последний раз, когда я тебя видела, ты выглядел немножечко старше.
- Немножечко?
Михаэла неопределённо качнула головой, её лицо стало серьёзным. На бледной коже багровели подпухшие ссадины, а короткие русые прядки, выбившись из-под заколок, легонько покачивались, касаясь щёк.
- Спасибо. Я тебе не только жизнью обязана.
Михаэль поморщился, пряча неловкость.
- Это он тебя так?
Девушка кивнула, и тут же, тряхнув волосами, улыбнулась.
- Не хочу больше о нём. Лучше... лучше скажи, неужели легенды о Белой башне оказались правдивы, и ты нашёл своё чудо?
- Нет. Это не чудо. Просто... Анхелика погибла.
Сказал - и сам удивился: не кольнуло сердце, не захотелось броситься в реку с кручи, спасаясь от горя. Ничего... Только тоскливая тяжесть в груди при воспоминании о том, что уже безвозвратно прошло. Быть может, это путешествие к Белой башне так отделило прошлое от настоящего? А может, побывав в теле дряхлого старика, всё, что было прежде, Михаэль воспринимал как отголоски ушедшей молодости, далёкие, словно полузабытый сон? Лицо Анхелики помнилось ему плохо, он уже не мог сказать точно, какого цвета её глаза. А вот светлые глаза сидящей радом Михаэлы смотрели на него потрясённо и сочувственно, даже неловко стало, потому что на самом деле сочувствия он не заслужил: невесту свою не уберёг, да и любовь, видно, оказалась не крепкой... Михаэль отвёл взгляд.