Асен - местный знахарь - ждёт у калитки.
- Решил? - спрашивает. - Ну что ж, может, оно и к лучшему.
- Может... Сколько мне осталось?
- На этот вопрос тебе вряд ли кто ответит.
Ощущение взгляда в спину. Обернуться?.. Нет, показалось. Дверь закрыта, на крыльце пусто. И печёт в груди от этой пустоты.
- Что ж, - сумка оттягивает плечо, несглаженные сучки на клюке впиваются в ладонь. - Авось не рассыплюсь по дороге.
- К Белой башне ведёт множество дорог. Выбери лучшую.
- Я выберу короткую.
Калитка отворяется со скрипом. Знахарь выходит следом, но остаётся там, за чертой прошлого и настоящего. Того настоящего, которого не должно было быть.
- Счастливой дороги тебе, Михаэль.
На высоких дверях деревенской церкви висел большой амбарный замок. Зато окошко небольшого дома, примостившегося рядом, тепло светилось. На стук открыл батюшка в серо-коричневой рясе и без лишних расспросов пригласил путников войти.
Священник оказался довольно молод - немногим больше тридцати, хотя из-за полноты выглядел старше. С доброжелательной улыбкой он смотрел, как путники поглощают поданный старенькой прислужницей скудный ужин снова из хлеба и сквашенного молока. А после сам провёл их в небольшую комнатушку. На деревянных кушетках - по паре шерстяных одеял, местами штопанных, на оконце - цветастая занавеска. Ветер едва колышет её, шевелит тени на белёных стенах.
- Я и сам скромно живу, так что не обессудьте...
- Спасибо, батюшка, - Мих благодарно поклонился. - У вас тепло и уютно, и большего нам не надо.
Старик оглядел коморку и запоздало пробормотал:
- Спасибо.
На жёсткой постели старым костям было неуютно, и как-то холодно, даже под одеялом.
- Старость - не радость, - проворчал дед Михаэль, переворачиваясь на другой бок. Но сон не шёл. И мыслей-то не было таких, чтобы отвлечься. Разве что... придумать бы, как мальчишку возле себя задержать. Он, похоже, без гроша, а в торбе у Михаэля-старшего монет, пожалуй, и на двоих хватит.
Раньше старик ни за что не согласился бы на такую компанию, но пробыл в пути достаточно, чтобы устать от одиночества.
Тихий стон заставил его настороженно прислушаться. А потом приподняться.
- Нет! Нет! Пусти! - шептал Мих, в голосе слышались слёзы. - Пусти!
Пришлось подняться, выбраться из тёплого кокона одеял. Склонившись над мальчишкой, старик тронул его за плечо.
- Пусти! - пропищал тот. И только после открыл глаза. Огромные от страха, влажные от слёз.
- Приснилось что? - спросил дед. - Ну-ну, успокойся, просто сон...
Мальчишка только плотнее завернулся в одеяло, не отрывая глаз от лица своего спутника. Потом облегчённо прошептал:
- Сон...
- Вот-вот, сон, - старик вернулся на кушетку, улёгся. Тепло успело улетучиться из-под одеяла, пришлось греться снова.
* * *
В доме священника их накормили завтраком - заправленной маслом кашей. Да ещё хлеба дали с собой. А батюшка, прощаясь, посоветовал деду:
- Не ходил бы ты в башню. Недоброе это дело.
Тот только вздохнул и покачал седой головой.
- Мальчонку-то хоть с собой не тащи, - попросил тогда священник. - Оставь его, может. Будет мне помогать по хозяйству да прибираться. Хелина-то уж совсем стара, не справляется. Помощничек будет.
- Ну что, Мих, останешься? - спросил дед.
Мальчишка покачал головой.
- Спасибо, батюшка, да только я к родне иду.
- Ну, тогда другое дело, - священник улыбнулся и, благословив путешественников, пожелал доброго пути.
Полдень застал тёзок на узкой лесной тропке. С дороги свернули и шли через лес - так короче.
- Ты и правда к родне идёшь или обманул? - спросил старик.
- Не обманул, - парнишка, щурясь, смотрел, как пляшут солнечные зайчики в густой листве. - Тётка у меня в Коморцах.
- Что ж, значит, нам по пути, - Михаэль-старший усмехнулся в бороду и зашагал бодрее.
Близился вечер. Оставаться на ночь в лесу не хотелось, и, заслышав вдалеке мычанье коров и собачий лай, двое путешественников облегчённо вздохнули.
- Ну вот, мёрзнуть не придётся, - пробормотал дед.
- Может и не придётся, - послышался чужой голос из-за кустов.
Тёмные фигуры вышли на тропинку. В сумерках они казались зловещими, хотя это и были всего-навсего местные хулиганы. Мих испуганно прижался к старику, а парни, сами не намного старше его, обступили путников, хотя вряд ли кто предполагал, что дедок с клюкой попытается убежать.
- Деньги есть? - спросил упитанный верзила лет семнадцати.
- Да откуда? - удивился Михаэль-старший.
- А если проверим, а?
- И не постесняешься? - дед грустно улыбнулся.