"Верно, останется здесь, у тётки", - вздыхал дед. Мих вёл его к центральным улицам, дома вокруг казались небедными, и Михаэль-старший утешал себя тем, что взамен компании получит несколько монет да еды в дорогу - не оставит же вежливый мальчик своего спутника с пустыми руками?
- Вот здесь она живёт, - Мих остановился у каменного забора, за которым видно было небольшой, но изящный и ухоженный особняк. Одну стену дома полностью укрывал ковёр дикого винограда, из распахнутых окон доносилась приятная музыка - кто-то играл на клавесине.
Михаэль-старший не слишком удивился, хотя по одежде паренька сказать, что он родом не из крестьян, было сложно. Только вот Мих встречаться с тётушкой явно не торопился. Небо темнело - не от приближающейся ночи, от туч, а два усталых путника стояли у ворот на ведущей к особняку дорожке. Пожилой привратник не обращал внимания на бедняков, видимо, не узнавая хозяйского родственничка. Что немудрено - Михаэль-младший надвинул шапку на глаза и втянул шею.
- Эх ты, трусливый заяц, - посмеялся дед. - Неужели так и будем под воротами стоять? Не знаю, как ты, а я устал уже.
Он потёр ноющую поясницу, в который раз вздохнул:
- Эх, старость - не радость...
Отвернувшись к забору, мальчишка запустил руку в ворот рубашки, сосредоточенно что-то поискал под одеждой, и старику показалось, что его спутник, несмотря на летнюю жару, облачён в десяток одёжек, словно кочан капусты.
Наконец Мих вынул из-за пазухи небольшой кожаный мешочек.
- Возьми, дедушка, - мешочек лёг на ладонь растерявшегося старика. - Я побоялся их продать, а тебе, может, и пригодятся. В любом случае, - он вздохнул, - мне они теперь без надобности.
Глядя в несчастное лицо спутника, дед покачал головой: Мих более походил не на племянника, который пусть и не спросясь, пришёл в гости к родной тёте, а на ожидающего приговора преступника.
"Может, тётушка ему не слишком обрадуется, - подумал Михаэль. - Предложить, что ли, с ним вместе зайти? При чужих людях ругать его ещё и не станут..."
Додумать не успел - громкое лошадиное ржание заставило его отскочить назад. И вовремя - кнут просвистел над головой. Огромный вороной конь встал на дыбы прямо перед воротами.
- Пшли вон отсюда! - сердито крикнул всадник и снова щёлкнул кнутом, на этот раз не пытаясь ударить, а лишь для устрашения. - Брысь!
Дед торопливо отошёл, едва не наступая на ноги спрятавшемуся за его спиной Миху. Слуга бросился открывать ворота, бормоча извинения, в ответ всадник лишь ругнулся, хотя ждать его заставили не более нескольких секунд. Мужчина, восседающий на вороном, был без сомнения красив и богат, крупная квадратная челюсть выдавала упрямый характер. Возле левого виска, не скрытый каштановыми прядями, багровел свежий шрам полукругом. На широком плаще, складками льющемся с плеч, изящным узором переплетались две золотистые змеи: одна с зелёными глазами, другая - с рубиновыми.
Ворота открылись, всадник пришпорил скакуна. Громко зашуршал гравий под тяжёлыми ударами копыт. А дед Михаэль вдруг почувствовал, что его тянут за руку, рискуя уронить.
- Скорее! - шептал Мих за спиной. - Идёмте, идёмте отсюда...
- Что, передумал к тётке стучаться? - старик сердился, что его протащили через весь город, грязный и такой тщеславный, что проситься на ночлег здесь будет не к кому. И что едва не высек кнутом незнакомый вельможа, что было бы уж совсем унизительно. - А-ну, признавайся, паршивец, ты у этого господина кинжальчик украл?
Мальчишка моргнул испуганно, но не ответил, а только молча продолжал тянуть деда за руку прочь от злополучных ворот.
Дрожащий свечной огонёк не мог разогнать чёрные тени, и в комнате царила полутьма. На узкой кровати, укрытая пёстрым одеялом, лежала молодая девушка: красивое, тонкое лицо было бледным, волосы чернилами стекали по подушке. Знахарь Асен - плечистый, с кудлатой тёмной бородой - склонился над кроватью, в который раз потрогал чуткими пальцами голубоватую жилку на тонкой девичьей шее. Заглянул под веки. И тяжело выпрямился.
- Она умрёт до рассвета.
Отец девушки сидел за столом. Он ждал этих слов, знал, давно знал, что они будут произнесены рано или поздно, и потому лишь закрыл ладонями лицо.
- Анхелика... Моя Анхелика...
Темноволосый юноша, сидевший в изножье кровати, поднял голову.
- Неужели нельзя ничего сделать? - его глаза блеснули отчаяньем. - Асен, ведь люди говорят, что ты - колдун...
- Люди много говорят, да мало знают.
Юноша протянул руку, коснулся тонкого запястья неподвижной девушки.