Глаза Кашана стали еще темнее от горя.
– Тумелуна всегда была необузданной и беспечной. Настроение у нее менялось без всяких причин. То полна счастья и заливисто смеется. А на следующий день забьется в угол и никого не хочет видеть. Сидит вся разнесчастная. Говорят… – У Кашана дрогнул кадык. – В тот день она была особенно мрачной и подавленной. А вечером, не выдержав тоски, прыгнула с балкона. Дува с мужем вышли прогуляться и нашли ее бездыханное тело.
Для семьи любая смерть трагична, но самоубийство…
– Я скорблю вместе с тобой, – тихо сказал Шаол.
Кашан тряхнул головой. Солнечный свет, проникавший сквозь зеленую завесу, скользнул по его волосам.
– Я не верю в такую причину. Моя Тумелуна ни за что бы не покончила с собой.
«Моя Тумелуна». Эти слова показывали, насколько принц и его младшая сестра были близки.
– Ты подозреваешь чье-то вмешательство?
– При всех перепадах настроения Тумелуны… Я знал ее, как знаю свое сердце. – Кашан прижал руку к груди. – Она бы не спрыгнула вниз.
Шаолу вновь пришлось тщательно обдумывать каждое слово.
– Я представляю всю глубину твоей утраты, но все же вынужден спросить. У тебя есть какие-либо подозрения о причинах, заставивших чужое государство подстроить это чудовищное происшествие?
Кашан прошелся взад-вперед:
– На нашем континенте никто не решился бы на такое злодейство.
– Но и в Адарлане, и в Террасене не нашлось бы безумцев, чтобы столь гнусным способом втянуть вас с войну.
– И даже королева, которая некогда сама была ассасином? – спросил Кашан, пристально поглядев на гостя.
Шаол напряг волю, сохраняя бесстрастное лицо:
– В ремесле ассасина у Аэлины были запреты, которых она не нарушала. Один из них – не убивать детей и не причинять им зла.
Кашан остановился возле комода из черного дерева, рассеянно потрогал золоченую шкатулку.
– Знаю, – сказал он. – Об этом я тоже читал в донесениях брата. Подробности ее убийства. Я тебе верю, – добавил Кашан, содрогнувшись всем телом.
Естественно, иначе принц не пришел бы сюда и не затеял этот разговор.
– Чужеземных сил, способных на такую подлость, совсем не много. И Перангтон занимает первое место в этом списке.
– Но почему мишенью избрали твою сестру?
– Сам не знаю. – Кашан опять прошелся взад-вперед. – Она была юной, бесхитростной. Мы вместе ездили с дарганцами. Наша мать родом из дарганцких кланов. У Тумелуны еще даже не было своего сульде.
Заметив недоуменно вскинутые брови Шаола, принц объяснил:
– Так называется копье, которое имеют все дарганцкие воины. Мы выстригаем прядь из гривы любимого коня и привязываем к древку, почти у самого острия. Предки верили: в какую сторону ветер отклонит конский волос, там нас ждет судьба. Кто-то и сейчас продолжает в это верить, но даже те, кто усматривают в этом лишь дань традиции… копья постоянно при нас. Во дворце есть внутренний дворик, где воткнуты в землю сульде всех нас, а также отцовское. Копья чувствуют ветер. А после смерти…
В глазах принца снова вспыхнуло горе.
– Сульде после смерти – единственный предмет, который мы оставляем. Копье несет душу дарганцкого воина в вечность. Мы оставляем сульде вместе с телом в священном месте упокоения.
Принц закрыл глаза:
– Теперь ее душа будет странствовать с ветром.
Те же слова говорила в тронном зале Несарина.
– Я скорблю вместе с тобой, – повторил Шаол.
Кашан открыл глаза:
– Среди моих братьев и сестер нет единого мнения о причине смерти Тумелуны. Одни мне не верят, другие верят. Наш отец… пока не решил, кто прав. Мать с тех пор не покидает своих покоев. Я бы не посмел усугублять ее горе своими подозрениями.
Он потер подбородок:
– Я убедил отца позволить вам ежедневно обедать с нами. Сослался на дипломатические соображения. Но в действительности мне хочется увидеть наш двор глазами чужестранцев. Услышать ваши наблюдения. Возможно, вы увидите то, что ускользает от нас.
Помочь хагану и его семье… и, возможно, получить ответную помощь.
– Если ты настолько доверяешь мне, что ведешь со мной этот разговор и просишь моего содействия, почему вы не хотите сражаться вместе с нами?
– Я не вправе строить предположения или что-то говорить.
Ответ, достойный опытного солдата. Кашан и сейчас держался так, словно высматривал затаившихся врагов.
– В военных делах я ничего не предпринимаю без отцовского приказа.
Если силы Перангтона уже проникли и сюда, если убийство принцессы осуществлено по замыслу Мората… Это было бы слишком легко. Слишком легко подтолкнуть хагана к союзу с Дорином и Аэлиной. Перангтон-Эраван действовал куда изощреннее.