Зиб спала беспокойно. Нат, наоборот, ложился на спину и больше уже не шевелился. И не храпел. И он был не из тех, кто распевает утром под душем или просто действует на нервы; за завтраком, состоящим из сока, яйца и кофе, всегда весел и не гремит посудой, как будто воюя с врагом.
Утренние пробежки в парке, дорога пешком на работу и с работы, зарядка в течение дня – поддерживали его отличную физическую кондицию. Бег трусцой и пешие прогулки Зиб еще бы вынесла, но зарядка была для нее уже чересчур, хотя Нат ей и объяснил, что она необходима из-за старой травмы позвоночника, вызванной падением с лошади где-то в дурацких горах на Западе.
Нат не давал чаевых ни официантам, ни таксистам. Всегда был точен. Предпочитал «бурбон» «мартини», что вначале казалось странным, но теперь стало уже привычным. Он с удовольствием любовался красивыми женщинами, но Зиб могла побиться об заклад, что дальше взглядов дело не идет. И сексуальная жизнь была приятной, разнообразной и не перешла в простую привычку, как это нередко случается у супружеских пар.
Где же во всем этом мог скрываться характер, который обнаружил Поль Саймон?
А почему ее это вдруг так заинтересовало? Может ли она представить Ната в роли разгневанного мужа, который бросит ей в лицо обвинение в измене и, если верить Полю, примет ответные меры? Нечто подобное сообщениям в «Дейли ньюс» или, кстати говоря, тому, что описано в дюжине рукописей, валяющихся у нее на столе? Ерунда.
Если Нату чего и недостает, так это агрессивности. Зиб помнит, как однажды вечером заговорила об этом его недостатке. Она сказала:
– Ты ведь способнее, чем думаешь. И Бен Колдуэлл это знает. Иначе почему бы он тебя так продвигал?
– Больше некого, – улыбнулся он. – Еще вопросы есть?
– Вот чего я в тебе терпеть не могу, – продолжала Зиб, – так это твою невозмутимость. Знаешь, я в жизни не видела, чтобы тебя что-то расшевелило.
– Иногда бывает.
– Не верю.
– Ты предпочла бы, чтобы я устраивал сцены и бил посуду?
– Я не это имела в виду. Но в этом мире человек должен пробиваться вверх, или об него будут вытирать ноги, ты это понимаешь?
– Это позиция столичного жителя,
– А здесь и есть столица. – И после паузы... – Зачем же ты сюда вообще приехал?
– Хочешь сказать, что мне здесь не место?
– Я не об этом, ты прекрасно знаешь. Я только спрашиваю тебя, зачем ты сюда вообще приехал.
– Чтобы найти тебя.
– Я серьезно.
– Ладно, – Нат все равно улыбался, – потому что здесь был Бен Колдуэлл, и я хотел работать с лучшим из лучших архитекторов над самым лучшим проектом. Это очень просто.
– И ты работаешь, – кивнула Зиб. – Ну а когда «Башня мира» будет готова, сдана и станет просто еще одним небоскрёбом, что дальше? – Она замялась. – Вернешься в свои горы?
– Возможно. Вероятно. Поедешь со мной?
– Я была бы там не на месте. Точно так же... – она запнулась.
– Как я не на месте здесь? – Он покачал головой и снова улыбнулся, – Ты везде и всегда будешь на своем месте. Ты существо общественное.
– А ты?
Нат пожал плечами.
– Иногда я и сам не знаю, – ответил он.
«И ни следа гнева, – подумала теперь Зиб. – Он никогда не показывает своих чувств. И не то, чтобы он был бесчувственным. Нет, он может быть чудесным человеком и ласковым любовником. Но как в остальном, на что намекал Поль Саймон? Нет. Поль ошибается. Поль просто ошибается. Этого не может быть.
Так к чему тогда твои сомнения, Элизабет?»
6
13.30 — 14.10
Берт Макгроу уже вернулся с обеда в свой кабинет, когда Поль Саймон, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, сидел в низком кожаном кресле для посетителей.
«Старик, – говорил себе Поль, – сейчас, как раненый медведь, так что лучше вести себя поосторожнее». Он посмотрел на часы.
– Уже половина второго, – сказал он и с вызовом добавил: – Как вы и приказывали.
– Я обедал с Патти, – начал Макгроу. Он владел собой, но не имел представления, как долго сможет сдержать желание грохнуть кулаком по столу и заорать.
– У меня был ленч с клиентом, – сообщил Поль. Он владел голосом под стать настоящему актеру. – Бизнес идет неплохо.
– В самом деле? – Старик взял со стола толстый конверт с копиями измененных чертежей, взглянул на него и резко отбросил его так, что тот отлетел Полю на колени.
– Тогда посмотри на это.
Он встал, подошел к окну и встал спиной к зятю. Тишину огромного кабинета нарушал только шорох бумаг в руках Поля, который, наконец, сказал: «Ну и что? »