Макгроу отвернулся от окна и стоял выпрямившись, заложив руки за спину:
– Ты больше ничего не хочешь мне сказать?
– Я тебя не понимаю. Что я должен говорить?
– Ты произвел эти изменения?
– Разумеется.
– Почему «разумеется?» – Старик повысил голос.
Поль потер висок:
— Я не знаю, что сказать. Почему я не должен был их производить?
— Потому, – ответил Макгроу, – что ты не какой-нибудь электромонтер с почасовой оплатой. Когда кто-то говорит «сделай так», ты всегда вначале спросишь почему. Так что, – Макгроу запнулся, – говори честно, как и что.
В голове Саймона внезапно что-то блеснуло.
– Я попытаюсь, чтобы это не звучало невежливо, – сказал он, – но боюсь, тебе это не понравится.
– К черту, говори как тебе угодно.
Старик уже вернулся в свое огромное кресло и крепко сжал подлокотники.
– Ладно, – начал Поль, – Дело вот в чем. Если кто-то скажет «измени здесь», я, как правило, хочу слышать объяснения. Но когда скажет свое слово Иисус Христос – Бен Колдуэлл или его благословенный апостол – Нат Вильсон, то я только хватаюсь за пейсы и говорю: «Твоя воля, Господи! » И все сделано. Спрашивать: «Почему? » – мне и в голову не приходит: Я ответил на твой вопрос?
Макгроу неторопливо ответил:
– Перестань задираться как мальчишка. – Он посидел молча, задумавшись, все еще взволнованный, потом сказал: – Значит ты утверждаешь, что все эти изменения утвердил Нат Вильсон?
На лице Поля читалось удивление:
– Ничего другого мне и в голову не приходило. С какой стати?
– А поскольку ты видел, – продолжал Макгроу, – что эти изменения, как оказалось, позволяют тебе то тут, то там немного сэкономить, и в целом все выливается в неплохую сумму, это давало тебе повод не задавать лишних вопросов, не так ли?
– Мне кажется, ты сам говорил, что дареному коню в зубы не смотрят. – Поль похлопал по бумагам, лежащим у него на коленях. – Если они хотели в своей Башне такую проводку и я, как ты говоришь, мог на этом сэкономить, то зачем же мне возражать?
Макгроу не спешил с ответом:
– Нат Вильсон утверждает, что он здесь ни при чем.
Поль переменился в лице, но сказал только:
– Понимаю.
– Что ты понимаешь, а? Уилл Гиддингс тоже не верит, что изменения подписал Вильсон, и Бен Колдуэлл тоже.
– А чему верите вы, дорогой тесть?
В кабинете повисла мертвая тишина. Макгроу уставился на свои руки, неподвижно лежавшие на столе.
– Я думаю, что ты сам вырыл себе яму. – Теперь он глядел Саймону прямо в лицо. – Я думаю, что ты или жулик, или болван. У тебя роман с его женой...
– Это тебе Патти сказала?
Макгроу сидел молча, по-прежнему глядя на него.
– Ладно, – через минуту сказал Поль. – Это правда. – Он развел руками. – Ты этого не понимаешь.
– Не понимаю. И не прощаю.
Теперь в нем неудержимо поднималась слепая ярость:
– Я старомодный тупой работяга, а ты молодой, ловкий, образованный, из хорошей семьи и все такое, но при этом в тебе что-то гниет и воняет как падаль, что долго лежит на солнце.
– Выбирай выражения, я уже от тебя понаслушался...
– Ты еще вообще ничего не слышал, – сказал Макгроу. – Если посмеешь встать, пока я не кончу, я тебе голову оторву.
Он замолчал. Было слышно только его тяжелое дыхание. Он с трудом заставил себя не кричать:
– Зачем Нату Вильсону затевать эти изменения? Объясни мне. Он с них ничего не имеет. Он архитектор. Он и Бен Колдуэлл. Разумеется, главный Бен, но это ничего не меняет. Они оба утвердили проект электрооборудования, сделанный Льюисом. Зачем же Вильсону что-то менять?
Саймон сидел молча. Ему хотелось встать и уйти, но он боялся. Старик за столом внушал ему страх, и как Поль говорил Зиб, потому что он не просто угрожал, он на самом деле был способен прибегнуть к физической расправе.
– Я задал тебе вопрос, – сказал Макгроу.
– Ты задал мне их несколько.
– Тогда отвечай на все.
Саймон глубоко вздохнул:
– Нат Вильсон – выскочка.
— Что ты, черт возьми, хочешь сказать?
– Он меня терпеть не может.
Макгроу нахмурился:
– Почему? Потому что ты спишь с его женой, так что ли?
Саймон кивнул. Он решил, что будет лучше ничего не говорить.
– Я этому не верю, – сказал Макгроу. – Я его знаю. Если бы он знал о том, что ты вытворяешь за его спиной, то скорей всего он бы поговорил с тобой напрямую и лишил бы твою рекламную улыбку парочки зубов. Это...
– И он крутит с Патти, – сказал Поль.
Макгроу открыл, потом закрыл рот, но тут у него отвисла челюсть. Он попытался справиться с этим, однако рот продолжал открываться и закрываться, хотя из него не вылетало ни звука. Кровь отлила у него от лица. Макгроу начал лихорадочно хватать ртом воздух, но это не помогало Глаза у него вылезли из орбит. Он попытался поднять руку, но не смог и бессильно осел на кресле, все еще хватая ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.