«Ради Бога, вон отсюда, скорее на солнечный свет, прочь из этого города, ставшего, скажи себе честно, городом смерти. Но только не твоей смерти, папочка, прошу тебя, прошу тебя. Да, конечно, этого не миновать, но все равно – не думать об этом, может быть тогда смерть навсегда останется в тени...
Куда человек идет в такие минуты? В парк, на природу, в гущу стволов и трепещущих листьев? Куда по воскресеньям водил тебя отец, чтобы посмотреть на тюленей, пляшущих в бассейне, туда, где он покупал тебе воздушную кукурузу, множество воздушной кукурузы, а потом еще мороженое? Нет только не в парк! »
Патти шла и шла, сама не понимая куда, но видно ею владело какое-то неосознанное желание, потому что она вдруг очутилась перед величественно возносившейся к небу «Башней мира», где столько раз бывала за годы ее строительства. Только теперь Башня была тяжело ранена, она стала таким же беспомощным гигантом, как ее создатель — Берт Макгроу. У вершины был заметен сигнал бедствия – отвратительный хвост дыма, на площади переплетались шланги, ужасно похожие на провода и трубочки, которые вели от постели Берта Макгроу, через открытые двери они вползали в вестибюль и исчезали в густом дыму.
Повсюду стояли полицейские барьеры и множество людей, толпившихся, как гиены, как зеваки на публичной казни, жаждущие новой крови и новых ужасов. Господи!
Патти показалось, что она теряет сознание.
– Вам плохо, мисс? – спросил ее темнокожий полицейский с добрым, участливым лицом. За ним с озабоченным видом стоял другой полицейский.
– Ах нет, – ответила Патти, – только вот... – она показала в сторону несчастного здания.
– Да-да, мадам, – сказал чернокожий полицейский, – это грустное зрелище.
Он умолк и присмотрелся к ней:
– Вы кого-то ищете?
— Я не знаю, кто здесь есть. – Патти поняла, что ее слова звучат бессмысленно и попыталась выразиться яснее... – Здесь должен был быть мой отец. Там, наверху, в банкетном зале.
– Ваш отец?
– Берт Макгроу. Тот, кто построил эту Башню.
Огромный полицейский-ирландец неожиданно улыбнулся:
– Да, он крепкий мужик, мисс.
– Сейчас он в больнице с инфарктом.
Разговор был как из «Алисы в стране чудес» – отдельные реплики звучали все фантастичнее и бессвязнее.
– А вы здесь вместо него, – понимающе кивнул ирландец. – Видишь, Фрэнк, в чем дело.
Улыбка исчезла, лицо стало серьезным.
– У его Башни возникли проблемы, и вы пришли помочь вместо него. – Он кивнул. – Вы случайно не знакомы с теми двумя, что уже здесь? Один – здоровяк, зовут его... – Шэннон взглянул на Барнса.
– Гиддингс, – подсказал Барнс. – И еще архитектор по фамилии Вильсон.
– Я их знаю, – сказала Патти. – Но у них, наверное, полно работы. Они...
– Я провожу вас к ним, – предложил Шэннон, взял ее под локоть, рука его была такой же огромной и крепкой, как рука Берта Макгроу, и провел ее за барьеры и дальше, мимо других полицейских и пожарных.
Они перешагивали извивавшиеся шланги, обходили лужи и так добрались до трейлера, в котором находилась контора тройки. Внутри были чертежные доски, калькуляторы, несколько кресел, телефоны и тот особый мужской дух, который Патти знала по своим самым ранним воспоминаниям и который ее как будто успокаивал.
Шэннон сказал:
– Здесь мисс Макгроу...
Нат перебил его:
– Проходите, Патти, – и взял ее за руку. – Мы слышали о Берте и нам очень жаль его...
Гиддингс добавил:
– Ничего, он выкарабкается! Он попадал и не в такие переделки. – И продолжал: – Эти чертовы двери не могут быть заперты! Это невозможно.
Заместитель начальника пожарной охраны Браун и трое полицейских в форме стояли рядом, прислушиваясь к разговору
Нат ответил:
– Не знаю. Изнутри их открыть не удается. Это нам подтвердил Бен Колдуэлл.
Он замолчал, глядя на Брауна.
— Двери не могут отказать. В нормальной обстановке они по соображениям безопасности заперты снаружи электромагнитными замками. В случае необходимости, а, видит Бог, это как раз такой случай, или при отключении электричества они автоматически открываются.
– Это в книжке так написано, – возразил Гиддингс. – А в жизни получилось не так: они заперты. Разве что, – он с сомнением покачал головой, – они не заперты, а просто чем-то завалены.
— Значит, нужно срочно послать наверх по одному человеку по каждой лестнице.
– Сто двадцать пять этажей пешком... – усомнился Гиддингс.
– В горах, – ответил Нат, – человек, идущий по тропе, может подняться за час на триста, триста пятьдесят метров. Здесь будет потруднее, потому что круче. Скажем, полтора-два часа. А что мы можем предложить взамен?