– Спасибо, – ответил Поль совершенно серьезно.
– Я вам скажу, в чем дело, – продолжал Харрис. – Понимаете, есть две вещи, которые я могу сделать, два выхода. Во-первых, – он загнул палец, – я могу пойти в мэрию, когда все это кончится, – он показал в сторону телевизора, – и сказать: «Господи, да если бы я знал, в чем дело, я бы послал его куда подальше». Ну, вас вроде. И еще могу сказать: «Что я мог сделать, он шеф, он инженер, он уверял, что с изменениями все в порядке и извещения подписаны архитектором, а кто я такой, чтобы после этого возражать? »
Наступила тишина. Поль произнес тоном, тщательно скрывавшим его эмоции:
– У вас был только один вопрос, Пат: сколько вам отломится за то, чтобы не задавать вопросов?
– Это утверждаете вы, – ответил Харрис. – А я буду утверждать совсем другое. Я утверждаю, что у меня были вопросы, и могу разыскать двух-трех рабочих, которые это подтвердят, и то, что вы говорили: «Все в порядке, продолжайте», и я продолжил; так чего бы я ломал себе голову, а?
«Спокойно, – сказал себе Поль, спокойно».
– А о каком втором выходе вы упоминали?
Харрис не мог сидеть спокойно. Он вскочил, снова прошелся по комнате и повернул назад, но в кресло уже не сел.
– Вы ведь сказали Макгроу, что произвели изменения, потому что получили извещения, подписанные Натом Вильсоном. Ладно. Я могу утверждать то же самое. Могу сказать, что мы вместе ломали над этим голову, но, черт возьми, если контора Колдуэлла хочет, чтобы было сделано, то лучше сделать, хоть стоя раком. Этот Колдуэлл ни с кем не считается, не человек, а ледышка.
Харрис помолчал:
– Вот такой у нас второй выход.
– Очень хороший выход, – заметил Поль.
Харрис медленно вернулся к креслу, осторожно уселся.
– Это еще не все, – продолжал он. – Во-первых, остается инспектор Гарри.
– Гарри не будет создавать проблем, – сказал Саймон. – А если будет, то только сам себе. – Он помолчал. – Вы сказали, что это еще не все. Что дальше?
По лицу Харриса прочитать что-либо было невозможно, это было лицо игрока в покер, оценивающего своего противника.
– Помните того парня, кажется, Джимми его звали?
– Нет.
Харрис презрительно усмехнулся:
– Так я и думал. Он еще мальчишка, работал в моей бригаде, а вечерами ходил на курсы.
Он умолк и закурил новую сигарету:
– Ему очень не нравились все эти изменения. Особенно ему не понравилось решение исключить защитное заземление в сети высокого напряжения. Он заявил, что это опасно и что он поговорит о нем с Натом Вильсоном. – Он снова помолчал. – Он не хотел слушать ни меня, ни Гарри.
– Ага, – сказал Поль, и все.
– Поговорить с Вильсоном он не успел, – продолжал Харрис, – потому что с ним случилось несчастье. Упал в давке под поезд метро.
Поль снова повторил свое «ага», потом спросил:
– Но зачем вы это мне говорите? Вас мучает совесть?
На этот раз усмешка Харриса была неподдельной и многозначительной.
– Вы же знаете, что да, – сказал он, – Но если я вас поддержу, то рискую, что вы расколетесь и попытаетесь свалить все на меня.
– Я не собираюсь раскалываться, – ответил Поль, отпив виски. Вкус показался ему уже получше.
– Тогда осталась еще одна мелочь, – сказал Харрис. – Что я с этого буду иметь?
– Вы свое уже получили.
Харрис покачал головой:
– Гм... Мне заплатили за работу. Я ее сделал. Теперь речь о другом.
«Я что, не ожидал, что он будет меня шантажировать? » – спросил Поль сам себя.
«Нет, ожидал, – подумал он, – потому что не чувствую ни злости, ни огорчения, только решимость покончить с этим».
У него не было сомнений, что с Харрисом он сторгуется. Тот уже улыбался:
– Ну, наконец мы до чего-то договорились!
По лестнице Поль спустился один. В гостиной снова работал телевизор, и Харрис уже полностью погрузился в развертывавшуюся трагедию. Миссис Харрис, которая, любезно улыбаясь, извлекала из волос синие бигуди, Поль сказал:
– У вас прекрасный дом.
– Спасибо, большое спасибо. – Ее голос был полон удовлетворения.
– Пат, – продолжал Поль, – счастливый человек.
Когда он отъезжал, из-за угла к домику Харрисов как раз сворачивал полицейский автомобиль. Поль заметил его в зеркале. Патрульная машина остановилась у тротуара против движения, из нее вышли двое полицейских в форме и направились к дверям Харрисов.
Поль поехал дальше.
19
17.13 — 17.23
Разогретый воздух поднимался в ядре здания, как в дымоходе, и сам создавал тягу, которая засасывала сквозь открытые двери вестибюля свежий воздух.