Тишина.
Патти закрыла глаза. Потом нерешительно спросила:
– Был бы? Что это значит?
Молчание в трубке длилось бесконечно. Потом Мери Макгроу прервала его спокойным голосом, в котором не было и следа слез.
– Умер, – сказала она. И все.
Патти невидяще уставилась на хаос за окном и глубоко, с дрожью вздохнула:
– А я была здесь.
– Ты ничем бы не помогла, – ласково ответила Мери. – Меня пустили к нему на несколько минут. Но он не видел меня и даже не знал, что я там.
Слезы уже готовы были хлынуть из глаз. Патти с трудом сдерживала их:
– Я приеду.
– Нет. Я уже дома, девочка моя.
– Я еду туда.
– Нет. – Голос звучал странно, напряженно, но вместе с тем уверенно. – Я выпью чашку крепкого чая. И как следует выплачусь. Потом пойду в церковь. Так что ты мне в этом ничем не поможешь.
Мери помолчала.
– Не то чтобы ты мне мешала. Но только сейчас, когда умер отец, я хочу побыть одна. Отец бы это понял.
– Я тоже понимаю, мама, – задумчиво ответила Патти.
«Каждый противостоит горю по-своему», – подумала она. Для нее это было внове. Сегодняшний день многое представил по-новому.
– А что у тебя? – спросила мать.
Патти чуть удивленно обвела взглядом трейлер, но ответ был прост: – Я остаюсь здесь. На папиной стройке.
Наступила долгая пауза.
– А Поль? – спросила Мери.
– Ничего. С ним все кончено. – Патти немного помолчала. – Папа знал об этом. – И сквозь горе снова прорвался гнев. Она его подавила.
– Поступай, как считаешь нужным, девонька. Благослови тебя Бог.
Патти медленно положила трубку. Она понимала, что Браун и два начальника пожарных команд стараются не смотреть на нее и в недоумении ждут объяснений. Просто удивительно, как легко она это поняла, как легко она понимает таких мужчин, как эти, мужчин, похожих на ее отца. Мужчин, совсем не таких, как Поль. «Но тогда мне нечего скрывать», – подумала она.
– Отец умер, – Она сказала это медленно, решительно и тут же встала. – Я пойду.
– Присядьте, – сказал Браун. Голос его звучал хрипло. Молча достал сигареты, взял одну, переломил ее пополам и со злостью швырнул половинки в пепельницу. – Ваш отец... – начал он. – Мне очень жаль, миссис Саймон, – Несмотря на усталость и напряжение, он заставил себя улыбнуться; это была нежная и сочувственная улыбка. – Мы, бывало, спорили. Это естественно. Он был строителем, а я, по его меркам, только помехой, и оба мы легко заводились, – Улыбка стала шире. – Но я не знал лучшего человека и я рад, что его нет здесь и он не видит все это.
Патти спокойно ответила:
– Спасибо. Я бы не хотела вам мешать, – И тут ей пришло в голову, что ей просто некуда идти. Это было совершенно ясно. И только теперь она осознала, что осталась одна, совершенно одна. Это было ужасно. Она неуверенно повторила: – Я вам благодарна. Постараюсь вам не мешать.
Затрещала переносная рация.
– Мы уже на площадке банкетного зала, шеф. – Это был голос Дениса Хоуарда, задыхавшийся и дрожавший от усталости. – С дымом здесь терпимо. Попытаемся освободить двери.
– Что с ними?
– Господи, шеф, как можно так делать? – Голос едва не плакал. – Тут полно огромных ящиков, тяжелых как черт, на некоторых наклейки: «Осторожно! Электронные приборы! », и они так притиснуты к дверям, что их нельзя открыть снаружи. Куда, черт возьми, смотрели наши люди, кто додумался так забаррикадировать пожарный выход!
Командир пожарной части прикрыл глаза:
– Я не знаю, Денис. Клянусь, не знаю. Я знаю только, что если есть способ сделать все плохо, то до него кто-нибудь да додумается. Этот принцип, насколько я знаю, еще никогда не подводил. А когда все ложится в масть, – он запнулся, – так разбейте эти ящики к черту! Постарайтесь убраться с лестницы и попасть внутрь! Это ваша единственная надежда.
Браун устало протянул руку. Командир части подал ему рацию.
– Губернатор обещал вам что-нибудь выпить и закусить, – сказал Браун. – На этом вы свое дело сделали.
Ответа не было. Батареи в рации Хоуарда отказали из-за повышения температуры.
Нат был внизу, в темной утробе здания и передвигался на ощупь при призрачном свете пожарных фонарей. В противогазе он страдал от клаустрофобии и боялся, что каждый вздох может стать последним. Насквозь промокший от брызг пожарных брандспойтов он продирался сквозь дым, почти ощущая его материальную плотность.
Гиддингс, Джо Льюис и двое парней из наскоро собранной бригады электриков были где-то поблизости, но сейчас Нат не знал где.
«Это абсурд, – говорил он себе, – что я вообще здесь. Специалист по электрооборудованию – Джо Льюис. О том, где щиты и трансформаторы, Гиддингс знает столько же, сколько и я. Значит, я здесь только потому, что не могу ждать в стороне, как типичный настоящий архитектор у кульмана, с карандашом в руке и головой, полной абстрактных идей».