Шеф пожарной охраны сказал: – А это чертовски высокое дерево. Так что кое-какое время у нас есть.
– Для чего? – спросил Гровер Фрэзи. – Чтобы мы просто сидели, прекрасно зная, что нас ожидает? – Он вскочил. – Я ждать не собираюсь! – Он говорил все громче.
Мэр Рамсей сказал с порога:
– Да сядьте вы! И ведите себя как взрослый человек!
Фрэзи тихо ответил:
– Вам бы стать вожатым у скаутов. Да вы им наверняка были. Бог, Родина и Йель? Галстук в тонах колледжа и «положение обязывает»?
Он направился к дверям.
– И не пытайтесь меня остановить, – бросил он в лицо губернатору.
– Не буду, – ответил тот, наблюдая, как Фрэзи исчезает за дверью.
В канцелярии все молчали. Бет открыла было рот, но только молча покачала головой. Шеф пожарной охраны беспокойно завертелся на стуле. Мэр сказал:
– Нужно было его остановить, Бент.
– Пусть это будет на моей совести, – ответил губернатор.
Пожарный Хоуард заметил:
– Ему не выйти с этой лестницы живым, мистер губернатор.
– Я это и имею в виду. – Лицо губернатора выдавало внутреннее напряжение.
На пороге появился сенатор Петерс, оперся о косяк.
– Пусть это будет на моей совести, – повторил губернатор. – Возможно, я прав, возможно, нет. Не знаю. И мы это никогда не выясним. О таких решениях можно дискутировать до бесконечности.
– Ведь речь идет о жизни человека! – напомнил мэр.
– И это я понимаю, – согласился губернатор, – но кто дал мне право решать судьбу другого человека?
– Вы отказываетесь от своих принципов?
– В этом, Боб, – сказал губернатор, – и состоит разница между вами и мной. Я не верю в теорию о папочке, который всегда лучше знает что и как. Когда речь идет об общественных интересах, я всегда занимаю твердую позицию. Но если взрослый человек решает сделать что-то, не затрагивающее остальных, это не моя забота.
Из зала отчетливо долетели ритмы рока. Неожиданно раздался смеющийся женский голос, в котором звучала истерика. Кто-то крикнул:
– Эй, смотрите! Он уходит!
– Сейчас это все ваше общество, Бент, – сказал мэр. – И оно настроено наподобие Фрэзи. Этого вы не можете отрицать.
– Именно поэтому я так решил, – ответил губернатор. – Честно говоря, я думаю, теперь нам будет легче. Мы избавились от взрывоопасного элемента.
Сенатор Петерс хладнокровно произнес, ни к кому не обращаясь:
– Хладнокровный сукин сын, а?
Никто не ответил.
Сенатор улыбнулся:
– Но я должен признать вашу правоту, Бент.
Губернатор встал из-за стола.
– Итак, все что нам остается – это надежда, что ваши люди, Пит, сумеют справиться с огнем раньше, чем он доберется, – неожиданно он улыбнулся, – до гнезда.
– Как я уже говорил, – поддакнул шеф пожарной охраны, – это чертовски высокое дерево.
Бен Колдуэлл спросил:
– Никто не слышал прогноза погоды? Гроза с приличным ливнем могла бы помочь.
Бет, наблюдавшая за всем этим, почти физически ощущала грозу, собиравшуюся в воздухе комнаты. Из глубины ее воспоминаний всплыла та особая темнота, означавшая приближение бури, первые порывы ветра, их нарастание, первые отдаленные удары грома.
«Сколько раз ей довелось это пережить и сколько раз, еще ребенком, она злилась, что гроза портит прекрасный летний день? Первые капли всегда были крупными и редкими, молний сверкали все чаще и чаще, и все меньше становились интервалы между ними и ударами грома.
Двадцать один, двадцать два, двадцать три – она всегда считала интервалы в секундах, чтобы угадать расстояние до грозы, пока та не была прямо над головой и уже не было никаких интервалов, и гром гремел одновременно с ударом молнии.
Тогда, небеса разверзались и дождь лил сплошной стеной, иногда с градом, и градины подпрыгивали и стучали по окнам и крыше, как будто пришел конец света.
И ее это могло огорчать? Когда в эту минуту, по словам Бена Колдуэлла, гроза представлялась единственной надеждой на спасение? Невероятно! »
– Да, хороший летний ливень нам бы не помешал, – как раз, улыбаясь, говорил губернатор. – Вы никого не знаете, Бен, кто мог бы вызвать дождь?
В этот момент ожил телефон. Губернатор нажал кнопку, чтобы слышали все.
– Армитейугж слушает.
Голос Ната Вильсона звучал совсем устало:
– Со вторым выстрелом получилось не лучше, чем с первым. С самого начала мы не питали особых надежд, но все равно старались как могли.