– Я бы тоже хотел на него посмотреть, – ответил Иван. – Вырос, наверно… Я бы очень этого хотел, но это невозможно, Лиза. В такое время сволочное мы живем, что это невозможно. По крайней мере – пока. Но потом… потом мы обязательно сделаем это.
Сигаретный дым плыл и растворялся в лунном свете.
Братишка не привез тротила, но нашел два КПВ.
– Я, – сказал он, – надыбал капэвэ. Два штука.
Иван в первый момент не понял, о чем речь, а когда понял, спросил:
– А патроны? Патроны к ним есть?
Зоран, который присутствовал при разговоре, заметил:
– Там, знаете ли, не патроны. Там, знаете ли, черт-те что. Каждая пуля размером с мизинец мой.
Братишка спросил:
– С мизинец? – Он оттопырил мизинец, с прищуром посмотрел на него и сказал мечтательно: – Эх, забубенить бы такой чушкой да какому-нибудь «Хаммеру» в лоб!
– Саня! – сказал Иван. – Я тебя спрашиваю: есть патроны?
Братишка открыл глаза:
– Да хоть жопой ешь! Только бабки плати.
Пулеметы продавал некий отставной подполковник.
Откуда они у него, никто не спрашивал – когда началась Оккупация, армейское «барахлишко» целыми эшелонами пропадало.
– Что за человек? – спросил Иван.
– Ну чего ты спрашиваешь? Если отставной вояка торгует стволами, то кто он? Барыга. У него уже мужики наши, сортавальские, раньше покупали тол – рыбу глушить. Вот тол-то весь и раскупили, а пулеметы даром никому не нужны.
Иван задумался. КПВ – заманчивое приобретение.
Очень заманчивое. Особенно в свете предстоящей операции. Но и риск есть.
– Под «гестапо» не подведет он нас? – спросил Иван.
– Навряд ли. Гарантий, конечно, нет… он сам ссыт кипятком. Ибо замазан.
– Надо бы его проверить. Ты, Саня, прикинь, что можно сделать.
– Лады, – ответил Братишка. – Попробуем дядю на зубок.
Иван с Зораном вновь приехали на «Стапель», привезли заказанные Ракетчиком комплектующие и питьевую воду – с водой здесь было туго. Для того, чтобы умыться, воду брали в небольшом пруду неподалеку, но пить ее было нельзя… А на «Стапеле» уже кипела работа – шипела горелка, завывала дрель, сыпались искры из-под шлиф-машинки. Да и сама труба уже начала меняться. Она стала короче на полтора метра и покрылась цифрами и меловыми линиями разметки – сплошными и пунктирными. Кое-где в трубе появились проемы, вырезанные газосваркой, были просверлены отверстия.
– Как работается, Борис Виталич? – спросил Иван.
– Отлично, Олег Петрович, – искренне ответил Ракетчик. – Давно уже я не получал такого удовольствия… Да и ребята у вас золотые. Константин – сварщик милостью Божьей, а Денис – слесарь-лекальщик.
Иван подумал: интересно, он догадывается, что его ждет в случае, если вдруг на «Стапеле» появится «гестапо»?.. При таком раскладе – Иван сам инструктировал «помощников» – они обязаны в первую очередь эвакуировать Ракетчика. Любой ценой – ценой жизни своей – они должны спасти его голову. Если же это окажется невозможным, «ребята золотые» обязаны уничтожить Ракетчика. Впрочем, и сами погибнуть – «Стапель» был заминирован. Сорок килограммов тротила гарантированно разнесут все на молекулы.
– Только я вот о чем хотел бы вас попросить, Олег Петрович.
– О чем же? – встрепенулся Иван. Борис Витальевич покосился на Грача, который прошел мимо с двумя упаковками питьевой воды.
– Просьба у меня деликатного свойства.
– Да, я слушаю.
– Видите ли какое дело. Я понимаю, что у вас конспирация и все такое прочее… Но ведь провал не исключен?
– Мы принимаем все меры.
– Это понятно, понятно… но ведь стопроцентной гарантии все равно нет?
– Стопроцентной нет, – вынужден был согласиться Иван.
Ракетчик как будто даже обрадовался, сказал:
– Вот! Именно – вот. Так я к чему? Если вдруг… если вдруг – «гестапо», так я под пытками… в общем, слаб человек. Понимаете?
– Понимаю.
– Так я вот о чем хотел попросить… Дайте ребятам команду: если вдруг… то чтобы они… Я знаю: у них оружие есть… А я ведь сам-то, боюсь, не смогу… Вы скажите им…
Мимо прошел Зоран с коробкой на плече. Иван обнял Бориса Витальевича за плечи, сказал:
– Дорогой вы мой… Дорогой вы мой Борис Витальевич. Не думайте о плохом. Делайте свое дело и ни о чем не думайте. Мы принимаем все меры… Но коли случится беда, то каждый сделает то, что должен сделать.
– Вы думаете? – спросил Ракетчик.
– Я знаю.
Жара… жара стояла на Северо-Западе. Кое-где уже горели леса, торфяники, брошенные деревни. В Петербурге ощущался запах гари. В этом чудилась скрытая угроза.
Иван свернул всю деятельность, которая не была завязана на операцию «Демонтаж». Собственно, он и не мог ничем другим заниматься – «сакральный» ноутбук Полковника только ввел его в курс дела. Но для того, чтобы реально руководить организацией, этого было мало. Кроме того, активная нелегальная деятельность увеличивает риск провала. А Иван уже заболел операцией. И отдавал себе отчет, что не имеет права на ошибку.
Работа на «Стапеле» шла ударными темпами. Иван с Зораном едва успевали выполнять заказы Бориса Витальевича. А ему все время что-то требовалось. То какой-то особенный припой, то развертка, то резьбовой переходник. Бегали, добывали шланги, платы и сальники… Зоран обзавелся знакомыми токарями и фрезеровщиками на механическом заводе. Спасибо Борису Витальевичу – он действительно умел работать «на колене». Умел обойтись рулевой тягой от «жигуленка» там, где требовался сложный привод. Из раскуроченного телефона сделал элемент системы наведения. А из медицинского катетера соорудил какой-то клапан-регулятор. Серб сильно зауважал Бориса Витальевича и теперь именовал не иначе, как Главный Конструктор. Или просто Главный.
А сам Борис Витальевич посмеивался, говорил:
– Голь на выдумки хитра.
Однажды Главный попросил купить… рогатку. Зоран поднял вверх палец, торжественно произнес:
– Вот! Инженерная мысль не дремлет… даже рогатке нашел применение Главный Конструктор.
Борис Витальевич почесал в затылке и ответил, что, вообще-то, рогатка нужна не ему, а ребятам. Они из рогатки крыс стреляют… Зоран сконфузился, а Иван долго смеялся.
Работа двигалась. Изделие обрастало элементами снаружи и внутри. Но по-прежнему напоминало обрезок трубы. Иван спрашивал:
– Успеете?
Главный говорил:
– Непременно успеем. А вы сумеете поставить маячок?
– Будет маячок, – отвечал Иван. Про маячок у него спрашивал и Заборовский. При каждой встрече. А встречался Иван с Заборовским довольно часто. Не потому, что в этом была какая-то острая необходимость, а с целью поддержания боевого духа. «Подсадить» Заборовскому маячок Доктор мог хоть завтра, но не спешил это делать. Говорил: успеем. Извлечем сейчас стимулятор, а его прихватит. Что тогда? Сделаем это накануне «часа Х».
События заплетались в тугой узел, в центре которого находился Иван. Он испытывал страшное внутреннее напряжение, и если бы не Лиза… Что бы он делал без Лизы?
Слушая рассказы Зорана про Полковника, Иван задавался вопросом: неужели Полковник жил такой жизнью два года? Это же невозможно.
Серб говорил:
– Это так кажется. Втянешься – и ты будешь.
Братишка доложил: барыгу-подполковника «на зубок попробовали». «Гестапо» он боится, как черт ладана.
Иван сказал:
– «Гестапо» боится, но пулеметы все-таки продает?
– Жаба душит.
– Понятно, – сказал Иван. – Хорошо, возьмем пулеметы. Сколько стоят-то?
– Пулеметы отдает по тыще евро, плюс полтыщи «маслят» по еврику за штуку – даром!
Иван согласился:
– Да, недорого.
Братишка сказал:
– Можно вообще ни копья не заплатить.
– Нет, этого делать не надо. Заплатим.
– Зря, командир. Он все равно не свое продает.
– Заплатим. Где эти пулеметы?
– Где-то под Сортавалой прячет.
– Тогда лучше привезти на «Комсомольце». Так будет безопасней.
На следующий день, на рассвете, «Комсомолец» направился на север, в Сортавалу. Тремя часами позже туда же выехал Братишка с парой бойцов. Один из них – Пластилин – имел немалый опыт «общения» с КПВ. Еще с Афгана.